Черные дыры в Российском Законодательстве 2002'2

Home Поиск Издания Контакты k-press.ru


Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

Современные проблемы борьбы с мошенничеством

Мельников А.А., соискатель
Московская государственная юридическая академия

Мошенничество известно с древних времен и входит в круг так называемых традиционных преступлений. Вместе с тем мошенничество, как никакой другой вид преступлений, отличается необычным динамизмом форм. Соответственно этому меняются экономические, политические, правовые, информационные и организационные формы (методы) борьбы с этим видом преступлений.

Специфика современной проблематики борьбы с мошенничеством в России определяется не только ускоренным обновлением форм мошенничества, бывших для нашей страны типичными на протяжении 30-80-х гг. XX века, но и чрезвычайно быстрым ростом его зарегистрированного объема. Темп прироста зарегистрированного объема мошенничества в России в последние годы значительно опережал аналогичный среднемировой показатель.

Наиболее высокий темп прироста зарегистрированного объема мошенничеств был характерен для 1991-1995 г. К середине 90-х гг. прошлого века коэффициент мошенничеств достиг 45. В последующие годы зарегистрированное число мошенничеств продолжало расти вплоть до середины 1998 г., когда в результате общего дефолта экономическая активность населения и коммерческих организаций снизилась в несколько раз (1995 г. — 67301, 1996 г. — 74624, 1997 г. — 77763, 1998 г. — 76368). Несмотря на рост в конце 1999 — начале 2000 гг. регистрируемого объема мошенничеств эти тенденции возобновились (например, зарегистрированное количество мошенничеств в 1999 г. по сравнению с предыдущим годом увеличилось на 9%), однако в 2001 г. активность по выявлению мошенничеств вновь снизилась.

Количество раскрытых фактов квалифицированного мошенничества за 2001 г. в целом по России сократилось на 2,1%, в том числе в крупном размере (на сумму свыше 500 минимальных размеров оплаты труда) на 3,6%, по уголовным делам, направленным в суд, — на 3,1%, а по лицам, привлеченным к уголовной ответственности, — почти на 7%. На наш взгляд, это явление объясняется не столько реальным улучшением экономической обстановки, сколько заметным снижением инициативной активности оперативных подразделений МВД РФ по борьбе с экономическими преступлениями, а также с организованной преступностью и коррупцией, происходящим на фоне непрерывной реорганизации этого ведомства.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что чрезвычайно высокий уровень латентности мошенничества, по нашему мнению, не позволяет с уверенностью судить не только о реальном объеме общественно- опасных деяний, содержащих признаки мошенничеств, но и о реальных тенденциях в изменении количественных и качественных свойств данного вида преступлений.

Современная проблематика борьбы с мошенничеством в России включает:

Каждая из названных проблем заслуживает самостоятельного глубокого исследования. По этой причине в настоящей работе будет обозначен лишь концептуальный аспект соответствующих проблем. Приоритетность (по отношению к иным проблемам борьбы с мошенничеством) разрешения проблемы разработки концепции борьбы с мошенничеством в различных секторах экономики, отвечающим целям щадящего государственного регулирования рыночной экономики, при котором бы полицейские методы борьбы с мошенничеством занимали бы подчиненное положение по отношению к экономическим, информационным, политическим, гражданско-правовым, очевидна.

Тем не менее, такой концепции сегодня нет. Она как бы «растворена» в элементах общего концептуального подхода к борьбе с экономической преступностью, которые закреплены в федеральных целевых программах по усилению борьбы с преступностью, а также в Межгосударственной программе борьбы с организованной преступностью и иными видами опасных преступлений на территории государств — участников СНГ на период до 2000 г. Следует подчеркнуть, что все эти программы носили тактический характер (за исключением, пожалуй, последней) и к настоящему времени прекратили свое действие. Об этом, в частности, свидетельствует, что ни одна из этих программ (за исключением первой) не имеет сколько-нибудь детальной и ясной концепции. Сходные оценки можно высказать и в отношении программ (планов) усиления борьбы с преступностью (укрепления правопорядка) субъектов Российской Федерации, на что уже ранее неоднократно обращались внимание в научной литературе. Отсутствие данной концепции не позволяет корректно определить цели, принципы и основные направления борьбы с мошенничеством, осуществить точный расчет ресурсного обеспечения борьбы с данным видом преступлений, наконец, спрогнозировать тенденции развития данного вида преступлений и эффективность государственного реагирования на него.

Исследование отечественного и зарубежного опыта борьбы с мошенничеством показывает, что значение концептуального обеспечения всех форм социального реагирования на мошенничество традиционно недооценивается. Наука нередко «плетется в хвосте» криминальной реальности, будучи вынужденной констатировать появление новых видов мошенничества в тех или иных секторах экономики, оправдывать или, напротив, отвергать спонтанно принимаемые органами государственной власти меры реагирования на преступность. При этом нельзя не видеть и другой тенденции: своевременно сделанные предупреждения ученых, даже оформленные в виде документов концептуального значения, зачастую игнорируются практикой. Причина этого не только в отсутствии средств для опережающего реагирования на новые криминальные угрозы, но и в отсутствии правового механизма, обязывающего внедрять результаты научных исследований в правоприменительную практику.

Проблема концепции борьбы с мошенничеством включает, по крайней мере, следующие аспекты:

I. Решение проблемы нормативного закрепления концепции борьбы с мошенничеством, с нашей точки зрения, не должно ограничиваться рамками отражения соответствующих концептуальных положений в федеральной целевой программе по усилению борьбы с преступностью. Некоторые формы мошенничества (например, мошенничество с участием высших должностных лиц федеральных органов государственной власти, мошенничество в сферах банковской деятельности, исполнения бюджета, приватизации государственного и муниципального имущества, выпуска ценных бумаг, пенсионного страхования и др.) из-за крайней опасности «заслуживают» отдельных концепций и специальных программ, которые могли бы приниматься на межведомственном уровне при координирующей роли Генеральной прокуратуры РФ.

Форма закрепления такой концепции предполагает принятие совместного приказа руководителей правоохранительных и контролирующих органов, в компетенцию которых входит принятие различных мер государственного реагирования на рассматриваемый вид преступлений. Вместе с тем указанное решение проблемы нельзя признать удовлетворительным во всех отношениях. Основными его недостатками являются: а) невозможность включения в такие специальные программы законодательных мер; б) неизбежно скромная роль институтов гражданского общества в их реализации.

II. Проблема перечня секторов экономики, наиболее уязвимых для мошенничества и, соответственно, требующих приоритетной защиты, предполагает одновременное использование нескольких критериев, операционализация которых должна осуществляться на основе имеющихся криминологических данных.

Выборочный анализ этих данных позволяет составить примерный перечень таких секторов. В их число, прежде всего, следует включить сектора:

III. Концептуальное значение в современных условиях прибрела потребность в создании высокоэффективных правовых механизмов защиты населения от последствий мошенничества, ставшего возможным при попустительстве органов государственной власти, местного самоуправления и их должностных лиц.

Многолетние попытки пяти миллионов граждан, пострадавших от мошенничества, реализованного посредством создания финансовых пирамид («МММ», «Хопер-Инвест», «Чара-Банк», «Русский Дом Селенга») и др., добиться компенсации, на наш взгляд, не привели к успеху прежде всего потому, что подобные пирамиды функционировали при прямом попустительстве государственных органов власти, устранившихся от сколько-нибудь детального регулирования такого рода лжепредприятий, принцип действия которых был хорошо известен с начала 20-х гг. прошлого века.

Первая попытка создать правовой механизм имущественной ответственности российского государства за причинение гражданам и организациям вреда в результате халатности своих должностных лиц была предпринята в Законе РСФСР «О собственности», ст. 30 которого позволяла предъявлять гражданам иски государству. Однако уже первые попытки граждан использовать это положение закона для защиты своих прав (прежде всего, речь шла о владельцах угнанных автомобилей) привели к отмене ст.30. Характерно то, что до настоящего времени Россия не подписала Конвенции Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, которая предусматривает ответственность российского государства за действия своих коррумпированных чиновников (в частности, за совершение ими коррупционного мошенничества в отношении иностранных граждан: обещание заведомо невыполнимых услуг за взятку).

На наш взгляд, эта проблема может быть концептуально разрешена следующим образом: российское государство должно нести ответственность за вред, причиняемый российскому гражданину в результате мошеннических действий, обусловленных недостатками нормативных правовых актов, либо совершенных в соучастии с должностными лицами государственных органов власти или местного самоуправления, либо их учреждений.

IV. Решение концептуальной проблемы соотношения различных мер борьбы с мошенничеством между собой предполагает выстраивание некоей криминологически обоснованной иерархии таких мер. Традиционно в системе таких мер господствующее положение занимают меры ответственности, прежде всего, уголовной.

Сегодня, по-видимому, уже ни у кого из специалистов не вызывает сомнения то, что меры ответственности (включая уголовно-правовые) не могут принести желаемого результата прежде всего из-за гиперлатентности данного вида преступлений. Ясное понимание сути проблемы, однако, не приводит к тому, что профилактика становится реальным приоритетом в системе государственных мер реагирования на мошенничество.

Идея приоритета профилактики над иными мерами борьбы с мошенничеством «отпугивает» сегодня российское государство в основном по трем причинам.

Первая. Ресурсоемкость профилактических мер. Стоимость профилактики преступлений в целом, как показывает ряд исследований, многократно превышает цену уголовного преследования за преступления, поскольку требует глубокой реформы многих сфер социальной жизни. Многие меры профилактики имеют низкий «порог насыщения», после которого наращивание затрат не приводит к сколько-нибудь заметному увеличению профилактического эффекта. Если сегодня на уголовное преследование Россия тратит около 9% своего бюджета, то вряд ли может быть найдена возможность тратить в 10 раз больше на профилактику преступлений. Однако такой примитивный подход к оценке затрат на профилактику нельзя, на наш взгляд, признать правильным по следующей причине: профилактика любого вида преступлений (в том числе, мошенничества) есть, прежде всего, деятельность по устранению недостатков социального устройства, плата за которую входит в стоимость социального (в том числе, государственного) управления. Обособить стоимость профилактики от стоимости услуг населению часто не представляется возможным. Налогоплательщик, как правило, должен платить лишь за знание о том, как изменить то или иное решение (закон, техническую норму, процедуру, регламентированную ведомственным нормативным актом), чтобы оно не порождало преступлений или не способствовало им.

Вторая. Неизвестность действительных масштабов мошенничества.

Современная криминология не располагает достаточно эффективными методами, позволяющими установить действительные масштабы любого вида общественно опасных деяний. Приводимые в зарубежной и отечественной криминологии оценки латентной части мошенничества как превышающей зарегистрированную ее часть колеблются от 20 до 120, с нашей точки зрения, требуют уточнения в сторону увеличения уже потому, что не учитывают такой специфической формы мошенничества, как обман потребителей. Например, по данным А.А. Конева коэффициент латентности обмана покупателей в конце 80-х гг. в России составлял 1 625.

Однако именно гиперлатентность является первым критерием того, что приоритет в системе мер борьбы с конкретным видом преступлений должен быть отдан профилактическим мерам.

Третья, связанная с гиперлатентностью, невозможность корректно оценить эффективность профилактических мер. Исчезновение зарегистрированного мошенничества вовсе не будет означать 100% эффективности профилактических мер прежде всего потому, что нам не будет известна действительная причина этого феномена. Скорее всего, это будет ошибка регистрации или тотальное уклонение уполномоченных должностных лиц от возбуждения уголовных дел и регистрации данного вида преступлений в установленном порядке.

V. Проблема определения конечной цели борьбы с мошенничеством имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Очевидно, что ликвидация данного вида преступлений не под силу ни одному государству. Вместе с тем любое индустриальное государство в состоянии взять на себя заботу информирования своих граждан обо всех известных (и даже ожидаемых) способах обмана или злоупотребления доверием, которые используются для завладения их имуществом, а также об экономическом воспитании, предполагающем ясное понимание меры рисков, которые несут граждане, занимаясь тем или иным видом экономической деятельности. Таким образом, конечная цель борьбы с мошенничеством может сводиться к ограничению распространенности этого вида преступлений до уровня, терпимого для населения, которое правильно понимает меру своей ответственности за риски, связанные с занятием экономической деятельностью.

VI. Выделение среди всех форм мошенничества наиболее опасных представляется нам чрезвычайно сложно задачей, главным образом, из-за множества известных форм данного вида преступлений. Тем не менее, анализ имевшихся в нашем распоряжении результатов научных исследований позволил заключить, что наиболее общие формы мошенничества должны быть выделены как необходимый концептуальный ориентир для построения всей системы мер борьбы с мошенничеством на основе следующих объективных критериев:

VII. Проблема выделения основного факторного комплекса мошенничества является концептуальной уже по той причине, что от ее разрешения зависит обоснованность и эффективность всего комплекса мер, направленных на борьбу с мошенничеством. ключевым аспектом данной проблемы является обособление от всей (в философском смысле бесконечной) массы явлений, оказывающих то или иное влияние на мошенничество, наиболее весомых. Теоретическая неразрешимость данного подхода длительное время служила своеобразным «табу» на использование самого понятия «фактор преступности» в отечественных криминологических исследованиях. Тем не менее, с начала 90-х гг. прошлого века в ряде исследований по проблемам планирования борьбы с преступностью, выполненных под руководством проф. Г.М. Миньковского, были достаточно убедительно обоснованы пределы использования метода факторного анализа в криминологических исследованиях.

При разработке этиологического аспекта концепции борьбы с мошенничеством, на наш взгляд, допустимо основываться на следующих посылках:

Например, в отечественной криминологии традиционно считается, что повышение уровня образования населения в среднем должно приводить к снижению уровня преступлений. Однако в случае с мошенничеством вполне очевидно следущее: а) повышение уровня образованности мошенника почти функционально связано с его профессионализмом и, соответственно, с неуязвимостью от уголовного преследования; б) повышение общего уровня образованности не ведет к снижению специальной виктимности, входящей в факторный комплекс мошенничества. Доверчивость нередко сопутствует образованности.

Обозначенный в настоящей работе круг вопросов не является исчерпывающим и служит лишь примерным ориентиром для углубленного исследования уголовно-правовых и криминологических проблем борьбы с мошенничеством.

Контактный телефон:
7 (095) 127-69-96 (дом.)
Мельников Александр Александрович

Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"