Черные дыры в Российском Законодательстве 2002'4

Home Поиск Издания Контакты k-press.ru


Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

Уголовный процесс

Организационные и процессуальные проблемы деятельности суда присяжных

Марасанова С.В., к.ю.н., председатель
Московский областной суд

Окончание. Начало в № 3 за 2002 год

3. ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СУДА ПРИСЯЖНЫХ

Рассмотрение уголовных дел с участием коллегии присяжных заседателей хотя и облечено в процессуальную форму и обогащено более или менее сложившейся судебной практикой, но в некоторой части страдает наличием пробелов, загромождено вопросами, которые длительное время не находят своего разрешения либо дают возможность различного толкования в зависимости от субъективного усмотрения.

Эти проблемы возникают как в стадии предварительного слушания, так и в судебном разбирательстве, а также при кассационном рассмотрении дела.

В этой главе подробно анализируются процессуальные проблемы деятельности суда присяжных, предлагаются конкретные решения на основе применения действующего законодательства, вновь принятого УПК РФ, а также путем разработки новых законов.

3.1. Предварительное слушание

Предварительное слушание является новой, дополнительной стадией процесса, которая появилась только с введением суда присяжных и действует в настоящее время применительно только к этой процедуре. Новым УПК РФ предусмотрено проведение предварительного слушания по всем делам при наличии к тому оснований, предусмотренных ст. 229 УПК РФ.

Трудно назвать эту стадию аналогом ранее существовавшей в законе стадии распорядительного заседания, но, тем не менее, есть некоторая схожесть этих институтов. Речь идет о полномочиях судьи по поступившему делу, вопросах, подлежащих выяснению при назначении судебного заседания. Отчасти есть черты сходства и в рассмотрении ходатайств и заявлений.

Однако назначение судебного заседания при наличии ходатайства о рассмотрении дела судом присяжных имеет свои особенности.

Статья 432 УПК РСФСР определяет порядок предварительного слушания.

В сравнении с прежним распорядительным заседанием предварительное слушание отличается составом лиц, участвующих в этой стадии судопроизводства, задачами, которые стоят в основе принимаемых решений.

Итогом предварительного слушания является одно из решений, предусмотренных ст. 221 УПК РСФСР:

Новым УПК РФ практически сохранены виды решений, принимаемых судьей на предварительном слушании, за исключением такого вида решений, как возвращение дела для дополнительного расследования. Согласно статье 236 УПК РФ, судье предоставлено право решать вопрос о возвращении уголовного дела прокурору в случаях, если:

Новым УПК РФ предусмотрено проведение предварительного слушания по всем делам при наличии к тому оснований, предусмотренных ст.229.

В случае если судья пришел к выводу о назначении дела к судебному разбирательству, в постановлении, вынесенном по результатам предварительного слушания, он рассматривает вопрос о допустимости доказательств (433 УПК РСФСР, 234,235 УПК РФ). Эти вопросы являются сложными для всех последующих стадий уголовного судопроизводства. Отсутствие законодательной базы, систематически меняющаяся судебная практика, недостаточный опыт работы заставляют признать это положение. Поэтому проблема совершенствования процедуры рассмотрения вопроса о недопустимости доказательств является одной из первых в числе актуальных проблем.

Практика рассмотрения ходатайств о недопустимости доказательств

"Оправдательные приговоры в суде присяжных стали обыденным явлением. Люди видят в этом становление свободного и независимого суда". Так начинает свою статью "Почему отменяются оправдательные приговоры в суде присяжных" В. Степалин. В подтверждение своих слов, автор приводит статистику: "В 1996 году оправдательные приговоры были постановлены по 80 делам на 118 лиц (19,1 % от общего числа дел, рассмотренных судами присяжных), а в 1997 – по 109 делам в отношении 189 лиц (22,9 %).

Вместе с тем, значительное число оправдательных приговоров отменяется Кассационной Палатой Верховного Суда РФ. Так, в 1996 году Кассационная Палата отменила их в отношении 20 лиц, оправданных судами присяжных (30,7%), в 1997 году – в отношении 50 оправданных лиц (48,6%). По данным судов, из 50 человек, в отношении которых были отменены оправдательные приговоры, при повторном рассмотрении дел судом присяжных в отношении 16 человек вновь были постановлены оправдательные приговоры (32%), в отношении 15 - обвинительные приговоры (30%), в отношении 19 (38%) дела не рассмотрены". Указывая на причины отмены оправдательных приговоров, В.Степалин в первую очередь называет ошибочное исключение из материалов дела допустимых доказательств, которые могли оказать существенное влияние на исход дела.

Проведенным в Московском областном суде обобщением установлено, что именно это основание в 40% случаев явилось причиной отмены оправдательных приговоров, постановленных в суде присяжных заседателей.

Следует признать, что решение вопроса о допустимости доказательств зачастую не требует проведения судебного разбирательства.

Поэтому является актуальной постановка вопроса о введении в процедуру предварительного слушания новых норм, позволяющих избежать либо вообще предотвратить возможность отмены приговора по указанным выше основаниям.

Прежде чем найти решение, необходимо проанализировать российское законодательство в период действия Уставов уголовного судопроизводства, ныне действующее законодательство и новый УПК РФ, обратиться к зарубежному опыту, в частности к исследованию института "промежуточной апелляции", получившему свое распространение в уголовной процедуре США.

В законодательстве почти всех стран западного мира и российском законодательстве рассмотрению дела судом присяжных предшествует стадия предания суду.

"Под преданием суду разумеется производство, состоящее в судебном разрешении вопроса о том, имеются ли против данного лица достаточные доказательства, необходимые для открытия по его делу окончательного заседания уголовного суда. Предание суду в значении деятельности судебной покоится на основаниях двоякого рода. С одной стороны, им ограждаются интересы общества, требующие, чтобы уголовному суду были предаваемы все того заслуживающие, независимо от личного усмотрения обвинителей. С другой стороны, предание суду направлено и к ограждению личности обвиняемого. Состояние судимости, сопровождаясь общественным позором, само по себе в высшей степени тягостно; если даже судимость окончится оправдательным приговором, то не может искупить причиненных страданий. Но возможен еще худший исход, а именно постановление обвинительного приговора вследствие неосновательного привлечения к суду, тем более что возбуждение общественного мнения против лица, посаженного на скамью подсудимых, может иногда само по себе склонить против него весы правосудия и дать силу ничтожным уликам. Такая опасность для личности существовала бы в весьма значительной степени, если бы предание суду было делом бесконтрольного личного усмотрения обвинителя; судебным контролем в данном случае и является процедура предания суду".

"В Англии предание суду осуществляется по Закону "Об уголовном процессе и расследовании" 1996 года. В этой стадии магистратский суд проводит проверку обоснованности обвинения для передачи дела в суд (исключение составляют дела о воинских преступлениях и о тяжком мошенничестве). Обвинитель обязан представить обвиняемому копию обвинительного акта, копии всех материалов, вещественные доказательства. Защита обязана представить в письменной форме изложение своей позиции и дать оценку тем вопросам, которые изложены обвинителем. Кроме того, суд дает время обвиняемому для изложения своего заявления об алиби и для вызова или отыскания свидетелей его алиби. Здесь же могут быть допрошены свидетели обвинения.

По итогам предания суду может быть принято решение о передаче дела в суд либо о прекращении дела".

"Во Франции вопрос о предании суду решается обвинительной камерой.

Обвинительная камера по каждому поступившему делу вправе вынести постановление о дополнительном расследовании или постановление об окончании следствия. В последнем случае камера компетентна прекратить уголовное преследование, закрыв дело, либо вынести постановление о предании обвиняемого суду. Постановление о предании суду сообщается обвиняемому, и ему же вручаются копии протоколов, письменные заявления свидетелей и доклады экспертов".

"Русское законодательство по Уставам 20 ноября 1864 года примыкало к французской организации предания суду и было предусмотрено по делам наиболее важным, подлежащим суду с участием присяжных заседателей; оно было сосредоточено в уголовном департаменте судебной палаты.

Уставы 1864 года не содержали понятия "исключения из разбирательства дела в суде присяжных доказательств, полученных с нарушением закона либо недопустимых по иным основаниям".

Статья 534 УУС так определяет решение суда по итогам предания суду: "Признав следствие достаточно полным и произведенным без нарушения существенных форм и обрядов судопроизводства, палата постановляет окончательное определение о предании суду или о прекращении дела, а в противном случае обращает его к доследованию или законному направлению".

Это было непубличное производство, в котором решался вопрос о том, можно ли открыть по делу заседание.

По Уставам уголовного судопроизводства сторона не могла ставить вопрос об исключении каких-либо доказательств и в судебном следствии, за тем исключением, что "когда суд по заключению сторон или присяжных заседателей или по собственному усмотрению признает протокол осмотра не имеющим законной достоверности или надлежащей полноты, а поверку осмотра возможной, то поручает одному из своих членов или судебных следователей произвести новый осмотр" (ст.688 УУС).

Статья 689 УУС давала возможность суду выезжать и на место совершения преступления. Таким образом, суду было предоставлено право в ходе судебного процесса восполнять доказательства, не имеющие законной достоверности.

Конституционное закрепление положения о том, что " при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона" (ч.2 ст.50), трансформировано в ст.ст. 432, 433 УПК РСФСР, на основании которых судье предоставлено право по ходатайству сторон или по собственной инициативе рассматривать в стадии предварительного слушания дела вопрос о допустимости доказательств. Признав доказательство недопустимым, судья исключает его из разбирательства дела своим постановлением. В ходе судебного заседания стороны могут ходатайствовать об исследовании доказательств, исключенных ранее судьей из разбирательства, не излагая при этом их существа (ст. 446 УПК РСФСР).

Таким образом, стороны могут дважды, но в разных аспектах ставить вопрос о допустимости доказательств:

Эти положения сохранены и в новом УПК РФ, но только для рассмотрения уголовных дел по правилам традиционной формы судопроизводства.

Раскрывая же особенности судебного следствия в суде присяжных заседателей, законодатель предоставил возможность и в этой стадии решать вопросы об исключении из уголовного дела доказательств, недопустимость которых выявилась в ходе судебного разбирательства.

Учитывая некоторые противоречия законодательства о порядке рассмотрения вопроса о допустимости доказательств, зная все сложности, возникающие при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей и анализируя основания отмены приговоров, представляется, что процесс решения вопроса об исключении из материалов дела недопустимых доказательств в суде присяжных должен регулироваться иначе. При этом полезно обратиться к зарубежному опыту.

В США основным источником права государственного обвинения подавать апелляционные жалобы по делам федеральной подсудности является "Федеральный закон об апелляционном производстве по уголовным делам". Согласно этому закону допускается подача обвинением апелляционной жалобы на приказы суда об исключении доказательств из материалов дела до суда. При апелляционном рассмотрении принимается решение об отмене приказа суда, которым исключены доказательства из материалов дела, либо приказ признается правильным. В дальнейшем эти основания не могут служить поводом для отмены приговора. В большинстве Штатов США приняты собственные законы, допускающие апелляционное обжалование по уголовному делу государственным обвинителем. Большинство штатов разрешают обвинению обжаловать судебные постановления об исключении доказательств, принимаемые на стадии досудебного производства по делу, например в штате Вермонт.

Этот опыт представляется интересным и заслуживающим внимания.

Анализируя новый УПК РФ, можно сделать вывод, что косвенно, изложенные в нем новеллы, дают возможность реализации положительного зарубежного опыта.

Применительно к процедуре предварительного слушания и видам решений, принимаемых судьей на этой стадии процесса, законодатель конкретизирует порядок принятия решения об исключении доказательств (ст.234 УПК РФ).

Новый УПК РФ содержит отдельную статью (235), определяющую порядок заявления ходатайства об исключении доказательств и порядок его рассмотрения.

Стороны вправе заявлять ходатайство об исключении из перечня доказательств, предъявляемых в судебном разбирательстве, любого доказательства. В случае заявления ходатайства его копия передается другой стороне в день представления ходатайства в суд.

Ходатайство об исключении доказательства должно содержать следующие указания:

Судья вправе допросить свидетеля и приобщить к уголовному делу документ, указанный в ходатайстве. В случае, если одна из сторон возражает против исключения доказательства, судья вправе огласить протоколы следственных действий и иные документы, имеющиеся в уголовном деле и (или) представленные сторонами.

При рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований настоящего Кодекса, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре. В остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство.

Если суд принял решение об исключении доказательства, то данное доказательство теряет юридическую силу и не может быть положено в основу приговора или иного судебного решения, а также исследоваться и использоваться в ходе судебного разбирательства.

Если уголовное дело рассматривается судом с участием присяжных заседателей, то стороны либо иные участники судебного заседания не вправе сообщать присяжным заседателям о существовании доказательства, исключенного по решению суда.

При рассмотрении уголовного дела по существу суд по ходатайству стороны вправе повторно рассмотреть вопрос о признании исключенного доказательства допустимым.

По смыслу закона основной груз по рассмотрению ходатайств о недопустимости доказательств ложится на стадию предварительного слушания.

Ныне действующий УПК РСФСР (статья 464) содержит перечень оснований, по которым принятое постановление судьи по результатам предварительного слушания может быть обжаловано. В нем не содержится указаний на обжалование постановления по изложенным основаниям.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 02.07.98 года "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан" перечень оснований, по которым постановление, вынесенное по результатам предварительного слушания может быть обжаловано до судебного заседания, расширен.

Новый УПК РФ (статья 355) не содержит запрета на обжалование решений, принимаемых по результатам предварительного слушания, в том числе и решений об исключении доказательств. Такая возможность может быть косвенно выведена и из приложения № 98, содержащего образец постановления судьи об исключении доказательств, в котором указывается на то, что оно может быть обжаловано в течение 10 суток со дня его вынесения. Однако образец постановления может опираться только на закон, а в законе такого указания нет.

Представляется, что порядок проведения предварительного слушания, расширение компетенции этой стадии процесса, наделение участников дополнительными правами и обязанностями дают все основания для постановки вопроса о возможности обжалования решения суда, принятого по итогам предварительного слушания по вопросам исключения доказательств, предъявляемых в судебном разбирательстве.

Принятие такого закона позволит:

Анализ указанных проблем приводит к выводу о необходимости законодательных новелл следующего содержания:

Также предлагается дополнить главу 43 новой статьей следующего содержания: "В соответствии с требованиями настоящей главы постановления судьи, вынесенные по результатам предварительного слушания, могут быть обжалованы сторонами в кассационном порядке, в том числе в части:

3.2. Судебное разбирательство

Практика рассмотрения заявления обвиняемого по поводу применения к нему недозволенных методов ведения следствия

В судебной практике изначально особую сложность представляет оценка заявления подсудимого в судебном заседании с участием присяжных заседателей по поводу применения к нему недозволенных методов ведения следствия. Систематически возникает вопрос о том, можно ли разрешать подсудимому в присутствии присяжных заседателей делать заявления о применении в период предварительного следствия к нему насилия, угроз и иных незаконных мер с целью получения необходимых для обвинения доказательств? Допустимо ли в присутствии присяжных заседателей предпринимать меры по проверке этого заявления подсудимого, а также в напутственном слове предлагать присяжным на основе их внутреннего убеждения дать оценку достоверности собранным по данному факту доказательствам?

На этот счет существуют различные точки зрения.

Эта общая позиция судей Верховного Суда РФ выражена в статье В. Степалина "Почему отменяются оправдательные приговоры". В ней, в частности, указано: "Имеются и факты воздействия на присяжных заседателей путем нарушения требований ст. 435, 445-447 УПК РСФСР. Наиболее распространенным воздействием на присяжных является исследование в их присутствии вопросов относительно сбора тех или иных доказательств. Обвиняемые и адвокаты делают в присутствии присяжных заседателей заявления о том, что в процессе предварительного следствия применялись незаконные методы, ходатайствуя о вызове в судебное заседание свидетелей. Судьи такие ходатайства удовлетворяют, вызывают свидетелей, допрашивают их в присутствии присяжных заседателей, что недопустимо по закону".

Действительно, по этим основаниям отменено немало оправдательных приговоров.

Отменяя оправдательный приговор по делу Р., Верховный суд РФ в определении указал: "Председательствующий судья вопрос о допустимости доказательств решал с участием присяжных заседателей, при этом подсудимый Р. говорил о недозволенных методах ведения следствия, а это осталось без надлежащего реагирования. По существу на присяжных оказывалось незаконное воздействие, которое могло повлиять на принимаемое ими решение. Кроме того, в ходе судебного разбирательства по процессуальным и иным вопросам допрашивались работники оперативной службы, и при этом подвергалась сомнению законность полученных доказательств, которые по решению председательствующего судьи были допущены к судебному разбирательству, и их исследование состоялось". Следуя практике Верховного суда РФ, многие судьи прерывают подсудимого или свидетеля после их заявлений о применении недозволенных методов ведения следствия, удаляют присяжных, а затем отказывают стороне в удовлетворении ходатайства о признании доказательств недопустимыми, поскольку проверить это его заявление невозможно. Однако подобные действия, несмотря на разъяснения судьи, приводят к негативным результатам.

Так, при рассмотрении дела Б. и С. последний после оглашения его показаний на следствии, заявил о недозволенных методах получения показаний. Адвокат поставил вопрос о недопустимости этих доказательств. Присяжные были удалены из зала заседания. Председательствующий судья ходатайство отклонил. Присяжные, возвратившись в зал суда, передали судье записку следующего содержания: "Присяжные заседатели хотят услышать ответ С. на вопрос, какие методы были использованы при взятии у него показаний на этапе предварительного расследования?" Председательствующий судья объяснил им, что этот вопрос не обсуждается с участием коллегии присяжных заседателей, поскольку речь идет о допустимости доказательств, то есть о решении чисто юридического вопроса, который входит в компетенцию председательствующего. Однако неудовлетворенность разъяснением привела присяжных к мысли, что ряд вопросов решается "за их спиной". При такой ситуации существует реальная опасность проявления недоверия их к суду.

Отсутствие в законе регламентации порядка рассмотрения заявлений подсудимого, свидетеля, потерпевшего приводит на практике к появлению многообразия форм реагирования председательствующих судей.

Одни, считая, что подсудимый в данном случае представляет сторону обвинения, предлагают ему и защите представить доказательства применения недозволенных методов ведения следствия, а если таковых нет, объявляют об этом присяжным. Другие – в напутственном слове говорят примерно следующее: "Объясняя причину противоречий в показаниях на следствии и в суде, подсудимый заявил, что к нему применялись недозволенные методы ведения следствия. По закону такие заявления не исследуются с участием присяжных заседателей, поэтому я прервал подсудимого и в вашем присутствии его заявление мы не проверяли. Однако поскольку это все же прозвучало в суде и именно так подсудимый объясняет причину расхождений в его показаниях, то вы должны оценить показания подсудимого на следствии в совокупности с другими доказательствами, и если они подтверждаются другими доказательствами, то вы можете признать их достоверными или не принять во внимание, если они не согласуются и не дополняются другими доказательствами".

Представляется, что такое разъяснение допустимо только в том случае, если судья отклонил ходатайство об исключении доказательства как недопустимого, поскольку нельзя признать доказательство недопустимым, а потом предложить присяжным его оценить в совокупности с другими доказательствами.

Несколько в ином аспекте рассматривает эту проблему практикующий юрист Н.В. Григорьева. "В подобном случае о недопустимости доказательств, полученных при воздействии на обвиняемого (если встать на его точку зрения), можно говорить только тогда, когда в распоряжении судьи имеется вступивший в законную силу приговор в отношении работников следственных органов. В остальных случаях - это вопрос не о допустимости доказательств, а об их достоверности, который решается с участием коллегии присяжных заседателей. Если подсудимый или свидетель дает показания о недозволенных методах ведения следствия при получении какого-либо доказательства, то судья не может такое доказательство исключить из разбирательства дела, поскольку презумпция невиновности по Конституции РФ распространяется на всех, в том числе и на следственных работников. Если судья по этим основаниям исключит какое-либо доказательство, то тем самым он признает факт недозволенных методов и установит вину следственных работников в совершении должностного преступления".

Под председательством Н.В. Григорьевой было рассмотрено судом присяжных уголовное дело К., которое завершилось оправдательным приговором. Подсудимый в присутствии присяжных заседателей давал показания о применении к нему психического и физического воздействия со стороны сотрудников милиции. Он говорил, что признался в убийстве, опасаясь за свою жизнь, за жизнь своей жены, которой обещали подбросить наркотики, "посадить". Отменяя оправдательный приговор, Кассационная палата Верховного Суда РФ указала: "Председательствующий судья не прервал К., не удалил присяжных заседателей из зала, более того, в напутственном слове повторил заявление подсудимого, заявив, что "тот, кто заявляет, тот и доказывает в состязательном судопроизводстве", что защита не представила доказательств о применении к подсудимому незаконных методов ведения следствия и предложил оценить показания К. в совокупности с другими доказательствами". Кассационная палата признала, что в данном случае профессиональный судья возложил на коллегию присяжных заседателей обязанность решить вопрос о допустимости доказательств, что противоречит требованиям ст. 435 УПК РСФСР. Кроме того, на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, которое могло повлиять на принятое ими решение".

Отчасти примененный в данном процессе метод соответствует американской процедуре. "В США, так же как и в России, слушания по определению того, было ли предположительно насильственно добытое признание получено в нарушение Конституции, проводятся в отсутствии присяжных заседателей. Но даже если судья принимает решение о том, что защита не представила достаточных доказательств незаконных действий полиции и позволит присяжным услышать это признание, защита все равно может ссылаться на применение принуждения, чтобы показать присяжным, что признание недостоверно".

По мнению М.Н.Кипниса, сложившаяся кассационная практика грубо нарушает право подсудимого на защиту. "Очевидно, кассационная палата считает, что вопрос о причинах дачи подсудимым тех или иных показаний на предварительном следствии не имеет никакого отношения к оценке достоверности доказательств. Однако, относя рассматриваемый вопрос исключительно к оценке допустимости доказательств, кассационная палата не учитывает специфики показаний как вида доказательств и выработанных наукой и практикой правил оценки их достоверности. На формирование показаний оказывает воздействие множество факторов, в том числе и условия, в которых производится допрос.

У любого здравомыслящего человека (присяжного) возникнет вопрос о причинах противоречий между показаниями на следствии и в суде, однако подсудимый ничего не сможет сообщить об этом присяжным, так как единственное, чем он мог бы объяснить противоречия, это нарушение следователем (органом дознания) ч.3 ст. 20 УПК РСФСР, о чем ему запрещено упоминать в присутствии присяжных. Между тем, в силу ч.3 ст. 70 УПК РСФСР все собранные по делу доказательства подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке. Проверяя допустимость показаний обвиняемого, профессиональный судья лишает присяжных заседателей, как судей факта, возможности проверить достоверность этих показаний".

Имеет смысл оценить эти две позиции.

Что касается позиции Н.В.Григорьевой, то ссылка на необходимость приговора представляется несостоятельной, поскольку далеко не все факты нарушения закона при получении доказательств могут образовать состав преступления.

Что же касается позиции Н.М. Кипниса, то она также достаточно спорна. Во-первых, далеко не все нарушения закона оказывают влияние на достоверность доказательства. Например, прослушивание телефонного разговора или просмотр корреспонденции, осуществленные без санкции судьи, не оказывают влияния на достоверность полученной информации. Если в присутствии присяжных решать вопрос о допустимости этих доказательств, то какое бы решение ни было принято, на присяжных эта информация, безусловно, окажет влияние. Если же речь идет о применении недозволенных методов получения показаний на предварительном следствии, то присяжным по существу придется решать не только вопрос о том, имело ли место нарушение закона, то есть применение недозволенных методов, но и вопрос о том, насколько такое нарушение процедуры могло повлиять на достоверность показаний. В этом случае нельзя исключить ситуацию, когда присяжные посчитают, например, что допрос в ночное время не мог повлиять на достоверность показаний, особенно если такие показания согласуются с другими полученными доказательствами. Правильно ли это будет? Поэтому представляется верным, чтобы вопрос о допустимости доказательств решался профессиональным судьей, который в случае установления факта нарушения закона при получении показаний во всех случаях признавал бы эти показания недопустимыми доказательствами.

В каком же порядке рассматривать заявления обвиняемого и его защитника, потерпевшего, свидетелей о применении к ним недозволенных методов ведения следствия? Как оценивать доказательства, полученные с использованием таких методов, как недопустимые в силу того, что они получены с нарушением закона или как недостоверные? Обсуждаются ли эти вопросы в присутствии присяжных заседателей?

Известно, что вся доказательственная информация должна обладать признаками относимости, допустимости и достоверности. "Допустимость представляет собой соблюдение установленного законом порядка получения, фиксации данных, а также использование для подтверждения выводов только той информации, которая облечена в одну из форм предусмотренных законом". Такими формами являются: протоколы следственных действий, заключения экспертов, акты ревизий и т.д.

"Достоверность доказательств – это соответствие действительности фактических данных, полученных из предусмотренных законом источников".

Новый УПК РФ (ст.88), определяя правила оценки доказательств, отмечает: "каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в их совокупности – достаточности для разрешения дела".

Проект УПК РФ конкретизировал это понятие, отмечая: "Допустимыми являются доказательства, полученные в порядке, установленном настоящим Кодексом. Достоверными признаются доказательства, соответствующие действительности". В новый УПК РФ эти положения не вошли и остались в разряде теоретического материала.

Разбирая возникшую ситуацию в соответствии с положениями теории оценки доказательств, необходимо обратить внимание на следующее:

Таким образом, в данном случае следует признать, что при рассмотрении конкретной ситуации происходит смешение понятий допустимости доказательств и их достоверности, а последний признак практически является составной частью признака допустимости. На это обращается внимание в работе П.А. Лупинской "Правила допустимости доказательств по УПК РСФСР", где отмечается: "Форма, порядок собирания доказательств и их процессуальное закрепление направлены на создание гарантии для установления достоверности полученных данных при соблюдении прав и свобод личности, нравственных начал судопроизводства. Поэтому подмена вида следственного действия или несоблюдение его порядка сама по себе ставит под сомнение достоверность полученного доказательства, что влечет его исключение как недопустимого доказательства из совокупности доказательств".

Анализируя противоположные точки зрения по одному и тому же вопросу, высказанные с одной стороны Н.М. Кипнисом и с другой стороны сформированные судебной практикой Верховного суда РФ, следует прийти к выводу, что различный подход к пониманию принципов оценки доказательств требует совершенно нового решения по рассмотрению заявлений заинтересованных лиц о применении незаконных методов ведения следствия в стадии досудебного производства.

Законодательно эта проблема разрешения не находит, а поэтому подлежит исследованию с тем, чтобы найти решение.

Применительно к практике Московского областного суда отсутствуют примеры того, когда бы судья подверг сомнению достоверность доказательств исходя из объяснений подсудимых о применении к ним методов незаконного воздействия.

Обратимся к зарубежной практике. Американская система судебного уголовного преследования является обвинительной и преимущество 5-ой поправки, устанавливающей, что человека ни в каком уголовном деле нельзя принуждать к тому, чтобы свидетельствовать против себя, является ее существенной опорой. Таким образом, государство конституционно принуждено устанавливать вину с помощью доказательств, полученных независимо и свободно, не может с помощью насилия доказывать обвинение против обвиняемого, высказанные им самим.

Поскольку 14-я поправка запрещает Штатам добиваться признания путем "возбуждения ложной симпатии" или другими подобными способами, довольно близкими к "принуждению пыткой", из этого следует также, что она запрещает Штатам обращаться к заключенному с тем, чтобы принудить его отвечать на вопросы, которые могут изобличить человека как преступника. Пятая поправка гарантирует против федерального нарушения закона - право человека молчать до тех пор, пока он не предпочтет разговаривать по своей воле, и не страдать от наказания за такое молчание. Признания остаются надлежащим элементом судебной процедуры. Любое заявление, сделанное свободно и добровольно без каких-либо принудительных воздействий, является приемлемым свидетельством. При этом обвиняемый должен быть уведомлен до любого допроса, что он имеет право не говорить, что любое сказанное им может быть использовано против него в суде, что он имеет право на присутствие адвоката и что если он не может позволить себе иметь адвоката в этот момент, то при его желании любой адвокат может быть приглашен до начала допроса.

Возможности реализации этих прав должны быть предоставлены ему во время допроса. После того, как эти предупреждения сделаны и возможности предоставлены, индивидуум может сознательно и разумно отказаться от этих прав и согласиться отвечать на вопросы или сделать заявление. До тех пор пока такие предупреждения и отказы не продемонстрированы обвинением в суде, никакое свидетельство, полученное в результате допроса, не может быть использовано против индивидуума.

Суд устанавливает, было ли желание обвиняемого подавлено в каждом конкретном случае. При этом суд оценивает всю сумму окружающих обстоятельств- характеристики обвиняемого и детали допроса. Некоторые принимаемые во внимание факторы включают молодость обвиняемого, недостаток его образования или низкий интеллектуальный уровень, недостаток знания его конституционных прав, повторяемость и длительность допроса, использование физического наказания в виде лишения пищи или сна. Во всех этих случаях суд определяет фактические обстоятельства вокруг признания, оценивает психологическое воздействие на обвиняемого и оценивает юридическое значение реакций обвиняемого.

В Англии, так же как и в США, доказательствами могут служить только показания, данные добровольно и свободно от принудительных самообвинений. До всех допросов и после любого перерыва в задавании вопросов обвиняемый должен быть предупрежден, что он имеет право на присутствие адвоката и право молчать. Все вопросы полиции и ответы обвиняемого должны быть записаны с помощью электронной аппаратуры или вручную. Никаких угроз или ложных обещаний не может быть сделано. Не разрешены длительные или жестокие допросы. Если полиция нарушила правила, касающиеся допроса или обращения с подозреваемым, то может последовать исключение свидетельства, полученного в этом случае в результате признания. При решении вопроса о приемлемости признаний именно судья, а не присяжные, определяет сущность после прослушивания любого свидетельства с каждой стороны, касающегося любого уместного спорного факта. Присяжные должны быть информированы, что отягощение в связи с признанием зависит от всех обстоятельств, при которых признание было сделано, и что они должны придать признанию тот вес, который оно заслуживает. Если приемлемость признания вызывает возражение, то судья должен выслушать в суде без присяжных каждое свидетельство и знать способ его получения; и он должен затем установить, должно ли это признание быть принято. На обвинение ложится бремя доказательства вне всяких разумных сомнений о приемлемости признания..

Мы имеем зарубежный опыт решения возникшей проблемы, в основе которого:

Российским же законодательством, как уже сказано выше, эти вопросы не урегулированы.

У судьи реально отсутствуют факты, достоверно подтверждающие или опровергающие заявления подсудимых о незаконных методах ведения следствия. Решить вопрос были или нет совершены такие действия в отношении подсудимых можно лишь путем возбуждения уголовного дела и ведения следствия, либо путем вменения защите в обязанность представлять доказательства незаконного воздействия на подсудимого, либо путем предоставления прокурору возможности провести прокурорскую проверку.

Однако Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2000 года "По делу о проверке конституционности отдельных положений уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ" положения статей 255, ч.1,2,3 и 4 ст.256 УПК РСФСР в той части, в какой они предусматривают или допускают полномочие суда возбуждать уголовное дело по признакам преступления, влекущего публичное уголовное преследование, в том числе и в отношении нового лица, признаны не соответствующими Конституции.

Указывая правила заявления ходатайства об исключении доказательств (ст. 235 УПК РФ) законодатель предлагает: "При рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований настоящего Кодекса, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты лежит на прокуроре. В остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство".

Из этого следует, что если подсудимый заявляет о применении к нему недозволенных методов ведения следствия, то есть нарушении норм УПК, сторона обвинения должна доказать тот факт, что доказательство получено без нарушения требований закона.

Сделать это в стадии судебного следствия при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей практически невозможно. Подобные заявления подсудимого, потерпевшего, свидетеля непредсказуемы. В случае показаний о применении недозволенных методов ведения следствия в досудебном производстве стороне обвинения потребуется время для представления опровержения, что неизбежно повлечет за собой перерывы в судебном заседании, а вслед за этим либо отложение дела, либо неоправданные государственные расходы, связанные с оплатой работы присяжных заседателей. Кроме того, нельзя забывать о том, что с момента предварительного следствия до судебного заседании проходит значительное время, что может привести к утрате доказательств, необходимых стороне обвинения для опровержения или подтверждения заявлений подсудимого, потерпевшего, свидетелей.

"Проверка достоверности изменившихся в судебном разбирательстве показаний обвиняемого осложняется порой, тем, что некоторые его заявления (в том числе о якобы применявшихся к нему в целях получения признательных показаний недозволенных методах следствия), затруднительно исследовать на данной стадии. Это может быть более полно сделано в условиях предварительного следствия. Проверка такого заявления – весьма сложное дело. Она требует применения системы тщательно продуманных и подготовленных следственных действий. Поэтому в подобных случаях неминуемо возникает вопрос о направлении дела на дополнительное расследование".

Между тем, новый УПК РФ исключает институт доследования.

Именно это обстоятельство, а также отсутствие четких указаний в законе, разночтения в его понимании, систематическая отмена приговоров по указанным выше основаниям, устранение сторон от процесса доказывания заявленных фактов в условиях действия нынешнего УПК РСФСР и отсутствие каких-либо "рычагов" у суда для того, чтобы проверить эти обстоятельства в ходе судебного разбирательства, ставят перед необходимостью решения этого вопроса на основе российского, зарубежного и современного процессуального законодательства.

Если обратиться к главе 12 Устава "О порядке обжалования следственных действий вообще", ст. 491 УУС определяет: "Участвующие в деле лица могут приносить жалобы на всякое следственное действие, нарушающее или стесняющее их права". "Жалобы на действия полиции приносятся прокурору, а на действия следователя, как предпринятые им собственной властью, так и по требованию прокурора или его товарища - окружному суду" (ст. 493 УУС). Обвиняемый может приносить жалобу лишь на такие действия, выраженные притеснением, которому он подвергся сам.

Этот же закон определяет и порядок рассмотрения жалоб. Примерно аналогичное указание о порядке обжалования действий органа дознания, следователя и прокурора содержится в ст. 218 УПК РСФСР, согласно которой: "Жалобы на действия органа дознания или следователя подаются прокурору непосредственно через лицо, производившее дознание, или следователя, на действия, которых жалоба приносится". "Действия и решения суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, могут быть обжалованы в установленном настоящим Кодексом порядке заинтересованными гражданами, предприятиями, учреждениями и организациями" (ст. 22 УПК РСФСР).

Статья 218 УПК РСФСР не указывает, какие конкретные действия органа дознания, следователя и прокурора обжалуются.

Поэтому, в принципе, могут обжаловаться любые действия органа дознания, следователя и прокурора.

Вместе с тем, нет полной ясности в вопросе о том, какие действия могут быть обжалованы в суд.

В настоящее время внесены изменения и дополнения в действующий УПК РСФСР, касающиеся вопроса обжалования в суд решения об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей и продления срока содержания под стражей.

Кроме того, Постановлением Конституционного Суда РФ от 23.03.99 года по жалобам Борисова, Кехмана, Монастырецкого и ООО "Монаком" положения ч.1 ст. 218 УПК РСФСР признаны не соответствующими Конституции РФ, поскольку исключают судебное обжалование действий и решений в ходе предварительного следствия.

Таким образом, установлен судебный порядок обжалования действий и решений органов дознания, следователя и прокурора.

Несмотря на то, что в этом решении говорится о возможности обжалования в суд действий, связанных с производством обыска, наложением ареста на имущество, приостановлением производства по уголовному делу и продлением срока предварительного расследования, можно сделать вывод, что судебному обжалованию подлежат любые действия и решения, нарушающие права граждан, поскольку это непосредственно вытекает из ст. 46 Конституции Российской Федерации.

Механизм рассмотрения установлен законом лишь для жалоб на арест или продление срока содержания под стражей (220-2 УПК РСФСР).

По аналогии рассматриваются жалобы на отказ в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела и так далее.

Заявляя о недозволенных методах ведения следствия, подсудимые тем самым оспаривают законность следственных действий: протоколов допроса, осмотра места происшествия с участием обвиняемого, протокола явки с повинной и так далее.

Представляется, что жалоба на недозволенные методы ведения следствия должна, прежде всего, подаваться прокурору, осуществляющему надзор за исполнением законов при производстве предварительного расследования либо направляться ему администрацией учреждения места содержания лица под стражей в течение суток с момента ее получения.

В соответствие со ст. 219 УПК РСФСР, прокурор в течение 3-х суток обязан рассмотреть жалобу, провести по ней проверку при необходимости с участием заявителя. Свое решение по жалобе прокурор оформляет в виде постановления, которое затем может быть обжаловано в суд. Данное постановление в обязательном порядке должно быть приобщено к материалам дела.

Новый УПК РФ практически разделяет позицию автора в этом вопросе, хотя и не выделяет ее как отдельное основание к рассмотрению, тем самым не решает проблемы до конца.

Хотя в главе 16 "Обжалование действий и решений суда, и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство" гарантировано право обжалования действий и решений, указанных выше органов и должностных лиц, определен порядок и сроки подачи жалоб, общий порядок рассмотрения жалоб прокурором и судом, процедура обжалования решений судьи, принимаемых в ходе досудебного производства не определена. "В соответствии со статьей 22 настоящего Кодекса действия и решения дознавателя, органа дознания, следователя, прокурора и суда могут быть обжалованы в установленном настоящим Кодексом порядке участниками производства по уголовному делу в той части, в которой проводимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы" (ст. 123 УПК РФ).

По мнению законодателя, жалобы подаются в суд либо в тот государственный орган или тому должностному лицу, которые уполномочены настоящим Кодексом рассматривать жалобы и принимать по ним решения. В частности, жалобы на решения дознавателя, начальника органа дознания, следователя передаются прокурору, осуществляющему надзор за исполнением законов при производстве предварительного расследования (статья 124 УПК РФ), а жалобы на постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в суд по месту производства предварительного расследования.

Представляется, что жалобы на применение незаконных методов ведения следствия (действия) могут подаваться только прокурору, надзирающему за исполнением законов при производстве предварительного расследования, а не в суд. Прокурор может провести проверку этих доводов, истребовать дополнительные материалы, получить необходимые объяснения, то есть практически провести следствие по доводам жалобы. В суд по месту производства предварительного расследования могут быть обжалованы решения или действия прокурора, проводящего проверку доводов жалобы.

В ходе предварительного слушания при рассмотрении ходатайств об исключении из числа допустимых доказательств, добытых с нарушением закона, этот вопрос вновь может быть рассмотрен судом при наличии заявления подсудимого. В этом случае обвинение представляет доказательства, необходимые суду для рассмотрения вопроса. Это положение полностью согласуется с п.4 ст.235 УПК РФ. Здесь же судом принимается окончательное решение о добровольности показаний в стадии следствия, которое не может быть оспорено в суде присяжных.

В ст. 46 УПК РСФСР, где определены права обвиняемого, имеется ссылка на то, что он имеет право приносить жалобы на действия и решения лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда. Однако неопределенность этих формулировок, формальный подход к разъяснению прав обвиняемому не гарантирует ему осуществление этого права.

Именно потому, что сегодня предварительное расследование — наиболее уязвимое звено для обвинений в нарушении конституционных прав граждан, следует отдельным протоколом разъяснять обвиняемым и подозреваемым право на обжалование действий прокурора, следователя и лица, производящего дознание, либо вручать обвиняемому, потерпевшему, свидетелю отдельные карточки с разъяснением всех прав, в том числе на обжалование действий и решений указанных выше лиц, что является наибольшей гарантией соблюдения прав.

Вновь принятый УПК РФ, где утверждается право на обязательное участие защитника во всех следственных действиях, не умалит актуальность проблемы:

Таким образом, новый УПК РФ не гарантирует отсутствие подобных жалоб на действие должностных лиц.

Здесь же важно рассмотреть возможные возражения, связанные с необходимостью замены адвоката, который не может нести ответственности за бездействие своего коллеги, в случае, если последний не делал заявлений о применении недозволенных методов ведения следствия в интересах обвиняемого.

Представляется, что в основу решения вопроса должно быть положено российское законодательство (ст.493 УУС), согласно которому жалобу на незаконные действия, коим он подвергся сам, должен приносить обвиняемый. Защитник, законный представитель может принести жалобу лишь в дополнение к жалобе обвиняемого.

Следует положительно оценить и содержащуюся в ч.2 ст. 75 УПК РФ норму, согласно которой показания обвиняемого, полученные на предварительном следствии в отсутствии адвоката и не подтвержденные им в суде, признаются недопустимыми.

Исходя из этой нормы, каждый допрос обвиняемого должен проходить в присутствии адвоката, что, естественно, может пресечь возможность принуждения обвиняемого к даче изобличающих его показаний, но не гарантировать это.

Далее следует определиться, в каком порядке рассматривать эти заявления на предварительном слушании.

Статьи 234 и 235 УПК РФ определяют порядок проведения предварительного слушания.

В частности, в законе указано, что при решении вопроса об исключении доказательств в порядке, установленном настоящей главой, на предварительном слушании могут быть оглашены протоколы следственных действий и иные документы, имеющиеся в деле и (или) представленные сторонами. По ходатайству сторон в качестве свидетелей могут быть допрошены любые лица, за исключением лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, которым что-либо известно об обстоятельствах производства следственных действий или изъятия и приобщения к делу иных документов.

Таким образом, законодатель предоставляет возможность суду в стадии предварительного слушания окончательно решить вопрос по заявлению обвиняемого о применении либо неприменении недозволенных методов ведения следствия, а в связи с этим здесь же решить вопрос о допустимости доказательств.

Предлагается следующий порядок рассмотрения заявлений о применении недозволенных методов ведения следствия:

Данные предложения укладываются в рамки действующего закона, не противоречат новому УПК РФ, дополняют ряд положений, установленных Уставом уголовного судопроизводства 1864 года и требуют лишь незначительной корректировки в пределах сложившейся практики.

С учетом того, что изменение порядка рассмотрения жалоб о применении в ходе дознания или предварительного расследования недозволенных методов в отношении обвиняемого, потерпевшего, свидетеля возможно и в пределах ныне действующего УПК РСФСР, а тем более в условиях принятия нового УПК РФ, необходимо лишь более четко выразить позицию по окончательному решению данного вопроса в стадии предварительного слушания.

С этой целью предлагается ст. 234 УПК РСФСР дополнить указаниями следующего содержания: "В случае если обвиняемый, его защитник или законный представитель, потерпевший или его законный представитель, свидетель заявили о недобровольности показаний обвиняемого, потерпевшего или свидетеля, а в материалах дела отсутствуют сведения о рассмотрении их жалоб в ходе предварительного расследования дела, сторона обвинения проводит проверку сделанного заявления и представляет суду материалы об обоснованности или необоснованности заявлений.

По результатам исследования представленных материалов суд рассматривает ходатайства сторон о допустимости доказательств, на которые ссылаются, как на полученные с нарушением закона, обвиняемый, его защитник или законный представитель, потерпевший или его законный представитель, свидетель. Постановление судьи в этой части окончательное и не может быть пересмотрено по этим же мотивам в судебном заседании".

Изменение порядка рассмотрения жалоб на применение недозволенных методов ведения следствия и законодательное закрепление условий рассмотрения таких жалоб позволит устранить существующие сложности, возникающие при рассмотрении этих вопросов в ходе судебного следствия.

Процедура формирования и роспуска коллегии присяжных заседателей

Новый УПК РФ содержит всего два основания к роспуску коллегии присяжных заседателей. Эти основания предусмотрены ст.ст. 330 (ввиду тенденциозности ее состава) и ст. 348 (в случае вынесения обвинительного вердикта в отношении невиновного).

Ныне действующим УПК РСФСР (ст.440) предусмотрено еще одно основание к роспуску коллегии присяжных. Это наличие каких-либо нарушений, повлиявших на правильность образования коллегии присяжных заседателей. По этим основаниям отменен приговор Московского областного суда по делу В. Одним из оснований отмены послужило, как указано в определении, нарушение требований статей 438-440 УПК РСФСР (хотя в жалобах ссылки на нарушение этих норм УПК РСФСР не было), регламентирующих порядок образования коллегии присяжных заседателей. Согласно протоколу судебного заседания председательствующим по делу освобождены от участия 17 присяжных заседателей (из явившихся 41). Вместо 24 присяжных заседателей в протоколе указано, что их осталось 23. Из этого количества судья произвел жеребьевку, извлек из урны 5 билетов, доведя до 18. Таким образом, делает вывод Кассационная палата, один билет был изъят в нарушение закона внепроцессуальным путем. Трудно себе представить, каким образом этот факт повлиял на правильность образования коллегии присяжных заседателей, тем не менее, судебная практика сохранила этот опыт.

Устав уголовного судопроизводства 20 ноября 1864 года устанавливал: "когда при составлении присутствия присяжных замечено, будет отступление от установленных для сего правил или окажется какая-либо ошибка, то председатель суда объявляет о том во всеуслышание и немедленно восстанавливает нарушенный порядок, но лишь в отношении замеченной неправильности или ошибки, не прибегая без крайней в том необходимости к вынутию нового жребия" (ст. 663 Устава).

Таким образом, старый закон не предусматривал оснований роспуска коллегии присяжных заседателей сразу же после ее формирования по мотивам допущения каких-либо нарушений, если они не были замечены на этой стадии. Такое положение вещей вполне понятно, поскольку в ряде случаев речь может идти о чисто технических ошибках, которые никак не влияют на формирование коллегии присяжных заседателей с учетом мнений сторон. Это свидетельствует и об уважительном отношении к труду присяжных заседателей, решение которых не может быть отменено из-за чисто технических ошибок.

Представляется, что, понимая формальность такого основания к роспуску коллегии присяжных заседателей, законодатели обоснованно исключили его из процедуры.

Статья 330 УПК РФ предусматривает в качестве оснований к роспуску коллегии присяжных заседателей тенденциозность ее состава.

"До приведения присяжных заседателей к присяге стороны вправе заявить, что вследствие особенностей рассматриваемого уголовного дела образованная коллегия присяжных заседателей в целом может оказаться неспособной вынести объективный вердикт. Если заявление будет признано обоснованным, то председательствующий распускает коллегию присяжных заседателей и возобновляет подготовку к рассмотрению уголовного дела с участием присяжных заседателей".

Термин "тенденциозный" определяется в словаре русского языка С.И. Ожегова как "содержащий какую-нибудь тенденцию (направление развития, склонность, стремление) предвзятую, пристрастную мысль".

В работе профессора Н.В. Радутной "Зачем нам нужен суд присяжных?" автор отмечает, что по этим основаниям роспуск коллегии "может быть, например, в случае, если все присяжные заседатели знакомы с подсудимым или были очевидцами происшедшего".

Представляется, что указанные случаи могут быть единичны и только при наличии определенной специфики, отражающей характеристики местности, личности (город или район с небольшим населением, обвиняемый – общеизвестная личность, либо в районе, где нестабильная ситуация осложнена неприязненными межнациональными отношениями).

В судебной практике Московского областного суда имел место случай роспуска коллегии присяжных заседателей по мотивам тенденциозности состава, в связи с иными обстоятельствами.

По делу А., обвиняемому в изнасиловании, была сформирована коллегия присяжных заседателей, состоящая из одних женщин. Защита выступила с заявлением, что вследствие особенностей рассматриваемого дела отобранный состав коллегии может оказаться неспособным вынести объективный вердикт.

Это заявление было признано обоснованным и коллегия распущена председательствующим.

Устав уголовного судопроизводства 1864 года не предусматривал оснований роспуска коллегии присяжных заседателей по этим основания.

Не знает такого понятия закон, регулирующий деятельность суда присяжных Англии, США, Франции и так далее.

Поистине абсурдным был бы факт роспуска коллегии присяжных заседателей по мотивам тенденциозности, например, в американском процессе по делу Симпсона — личности, известной всему миру своими достижениями в спорте, и кумира всей Америки. Представим ситуацию, когда в небольшом городе, где действует суд присяжных, привлекли к ответственности самую известную личность за совершение преступления, о котором знали почти все жители. Сформировать объективную коллегию очень сложно либо вообще невозможно. Не поможет формирование 10-20 коллегий. Выход один – решить вопрос об изменении подсудности дела.

На той стадии процесса, когда законодатель предусматривает возможность роспуска коллегии по основаниям тенденциозности, практически нельзя сделать вывод, способны или нет присяжные заседатели вынести объективный вердикт.

Статья 328 УПК РФ по сравнению со ст. 438 УПК РСФСР предоставляет сторонам более широкие возможности участия в процессе формирования коллегии. Приведенные мотивы исключают необходимость сохранения в УПК РФ такого основания к роспуску коллегии присяжных заседателей, как роспуск ввиду тенденциозности ее состава. В этом случае достаточно лишь предоставить возможность судье формировать коллегию присяжных заседателей с таким количеством запасных, каким сочтет это необходимым суд. Это особый случай, анализ которого представляется интересным.

Закон (ст. 440 УПК РСФСР) конкретно указывает на состав коллегии присяжных заседателей – 12 комплектных присяжных заседателей и 2 запасных.

Этот закон соответствует Уставу уголовного судопроизводства 1864 года, статьи 658 и 661 которого определили: "Из числа неотведенных назначаются по жребию для решения дела двенадцать комплектных и двое запасных присяжных заседателей. Первые двенадцать заседателей по списку составляют присутствие присяжных, а последние двое, хотя и должны находиться в судебном заседании, но в состав присутствия поступают лишь в случае выбытия кого-либо из двенадцати, до постановления ими решения".

Необходимо ли четко регламентировать количество запасных присяжных заседателей? Судебная практика с абсолютной достаточностью показала, что нет.

За последний год работы в условиях альтернативного судопроизводства по шести делам была распущена коллегия присяжных заседателей по мотивам отсутствия необходимого числа присяжных для вынесения вердикта. Особенно часто подобная ситуация имеет место при рассмотрении объемных дел, которые слушаются длительное время — от двух до шести месяцев.

Допустимое законом количество запасных заседателей явно недостаточно для того, чтобы за такой период времени заменить выбывших по уважительным причинам.

Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что хотя законом предусмотрена ответственность за воспрепятствование явке в суд присяжного заседателя, тем не менее, люди зачастую вынуждены покидать процессы под страхом потерять рабочее место.

Достаточно привести несколько примеров, чтобы понять необходимость изменения закона.

Так, 29 мая 1997 года начато слушанием дело Ч. Отобрана коллегия присяжных заседателей, было начато судебное следствие, а в конце дня объявлен перерыв до 30 мая. В указанный день из 14 присяжных заседателей не явились трое. Для выяснения причин неявки был объявлен перерыв до 2 июня. В этот день по неизвестным причинам не явилось четверо присяжных заседателей. Судья был вынужден распустить коллегию, дело отложено. Судебные расходы по нему составили одну тысячу сто рублей (деноминированных, по состоянию на 1997 год).

Весьма интересным представляется факт роспуска коллегии присяжных заседателей по делу К. по тем основаниям, что государственный обвинитель при оглашении резолютивной части обвинительного заключения допустил разглашение сведений о прошлых судимостях подсудимого. Трое присяжных заседателей из основного состава заявили о своей необъективности в связи со ставшими им известными данными.

Безусловно, при наличии большего числа запасных присяжных заседателей коллегию можно было бы сформировать.

То же самое возможно было сделать и при возникшей ситуации по делу А. После допроса одного из подсудимых четверо присяжных заседателей вслух начали высказывать свое мнение относительно исхода дела, несмотря на сделанные председательствующим замечания. По ходатайству прокурора коллегия присяжных заседателей была распущена в связи с утратой объективности.

Роспуск коллегии по указанным выше основаниям вообще не предусмотрен законом, однако неурегулированность этих вопросов вынуждает суды идти на подобные решения.

Не надо забывать, что последнее время в России, да и в других странах, где действует суд присяжных, много говорится о значительных неоправданных расходах на процессы с участием присяжных заседателей.

Систематические роспуски коллегии – пример этому.

Новый уголовно-процессуальный закон (ст.328) предоставляет возможность с учетом характера и сложности дела по решению председательствующего избрать большее число запасных присяжных заседателей. С введением в действие закона в указанной редакции снимутся многие проблемы, решение которых не терпит отлагательств.

Статья 459 УПК РСФСР называет еще одно основание к роспуску коллегии присяжных заседателей: "Если коллегией присяжных заседателей вынесен обвинительный вердикт, а председательствующий судья признал, что по делу имеются достаточные основания для постановления оправдательного приговора, ввиду того, что не установлено событие преступления либо не доказано участие подсудимого в совершении преступлений, выносится постановление о роспуске коллегии присяжных заседателей, вынесшей обвинительный вердикт, и о направлении дела на новое рассмотрение в ином составе суда со стадии предварительного слушания, которое проводится по правилам, предусмотренным статьями 432 и 433 настоящего Кодекса".

В практике рассмотрения дел с участием присяжных заседателей судьи обращались к такому основанию. Так, по делу К., который обвинялся в том, что совершил вместе с П. и О. разбойное нападение на гр. Ч., и в процессе разбойного нападения они совершили умышленное убийство Ч., а затем с целью сокрытия совершенного преступления К. и П. совершили покушение на умышленное убийство О. При этом П. нанес О. удары ножом в грудь, а К. своим присутствием удерживал О., но тому удалось вырваться и оказать активное сопротивление.

Коллегия присяжных заседателей вынесла вердикт, которым признала, что наряду с незаконным завладением имуществом и убийством Ч., К. виновен и в нанесении ударов ножом в область груди О. для лишения его жизни.

Однако, по мнению судьи, коллегия присяжных заседателей необоснованно признала виновным К. в нанесении ударов ножом О. для насильственного лишения жизни, так как это не вытекало из выводов предварительного следствия и исследованных в суде доказательств.

Эти обстоятельства явились основанием к роспуску коллегии присяжных заседателей в соответствие с требованиями ст. 459 УПК РСФСР.

Вместе с тем, эти указания закона в ряде случаев трактуются судьями весьма вольно и предоставляют им возможность при наличии неблагоприятных последствий манипулировать законом, тем более что для этого не требуется вынесения мотивированного постановления.

Довольно часто это бывает тогда, когда заведомо для судьи коллегией присяжных вынесен неправильный вердикт.

Новый УПК РФ более четко указывает, что если судья, председательствующий по делу, признает, что обвинительный вердикт вынесен в отношении невиновного и что имеются достаточные основания для постановления оправдательного приговора, ввиду того, что не установлено событие преступления либо не доказано участие подсудимого в совершении преступления, то он выносит постановление о роспуске коллегии присяжных заседателей и направлении дела на новое рассмотрение в ином составе суда со стадии предварительного слушания" (ч.5 ст. 348).

Таким образом, предлагаемые законодателем для роспуска коллегии причины являются не чем иным, как основанием к постановлению оправдательного приговора, как и в случае, когда при обвинительном вердикте судья признает, что деяние подсудимого не содержит состава преступления.

Несмотря на то, что вердикт присяжных заседателей обязателен для суда, закон сделал два исключения из этого правила:

Однако последствия, вытекающие из указанных ситуаций, различны. В первом случае судья вправе постановить оправдательный приговор. Во втором случае судья обязан распустить коллегию присяжных заседателей и направить дело на новое рассмотрение в ином составе суда.

Что касается возможности постановить оправдательный приговор при обвинительном вердикте присяжных при отсутствии в деянии состава преступления, то такое право судьи вполне понятно, поскольку в данном случае речь идет исключительно о правовой оценке содеянного, что входит в компетенцию судьи. При второй ситуации несогласия с вердиктом дело обстоит сложнее, поскольку в этом случае речь идет об оценке доказательств, что составляет исключительную прерогативу присяжных. Поэтому позиция закона понятна. Однако и роспуск коллегии присяжных после рассмотрения дела в полном объеме – явление крайне нежелательное.

С проблемой необоснованного обвинительного вердикта присяжных сталкивались все страны, где действует суд присяжных, и соответственно искали приемлемый выход, не допуская роспуска коллегии присяжных и повторного рассмотрения дела.

Так, в англо-американском процессе не только обвинитель может отказаться от обвинения за недостаточностью улик, но и защитник может обратиться к судье с просьбой прекратить рассмотрение дела ввиду недостаточности доказательств. И судья вправе прекратить уголовное дело. Если уголовное дело не прекращено своевременно, но по окончании разбирательства судья придет к выводу о недостаточности улик, то, в Англии, например, судья может обратиться к присяжным и приказать им вынести оправдательный вердикт.

Последний случай, конечно, достаточно одиозный для нашего правового сознания, но о возможности прекратить дело по ходатайству защиты можно подумать. Если такой вариант окажется невозможным, то, по крайней мере, нужно законодательно закрепить, что повторный обвинительный вердикт присяжных является для судьи обязательным.

Выше отмечалось, что закон содержит только два основания к роспуску коллегии. Эти основания предусмотрены ст. 441 и 459 УПК РСФСР.

Тем не менее, в практике получило распространение еще одно "основание" к роспуску коллегии. Это "основание" нельзя назвать не чем иным, как манипуляцией законом.

Так, по делу З., уйдя на вердикт в 15 часов 05 минут, присяжные покинули совещательную комнату в 17 часов 15 минут, и старшина приступил к оглашению вердикта. По всем поставленным вопросам имело место единогласное решение, кроме вопроса о виновности, где голоса присяжных разделились.

Статья 454 УПК РСФСР предусматривает, что "в тех случаях, когда коллегия присяжных заседателей в течение 3-х часов после удаления в совещательную комнату не пришла к единодушному решению по поставленным перед ней вопросам, присяжные заседатели могут приступить к формулированию в вопросном листе ответов, принятых большинством голосов в результате проведенного голосования".

Как видно из материалов дела, присяжные заседатели совещались всего 2 часа 10 минут.

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых вопросах применения судами уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде присяжных" от 20 декабря 1994 года: "Несоблюдение порядка совещания присяжных заседателей в части, касающейся времени, по истечении которого они могут приступить к формулированию в вопросном листе ответов, принятых большинством голосов в результате голосования, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона".

Проявив невнимательность, председательствующий разрешил присяжным огласить свой вердикт.

Хотя судьей впоследствии было принято достаточно интересное решение, но оно имело место тогда, когда судья допустил ошибку, разрешив огласить вердикт.

На основании статьи 456 УПК РСФСР судья мог бы при прочтении вердикта, еще до его оглашения обнаружить процессуальное несоответствие и возвратить присяжных в совещательную комнату, дополнительно разъяснив порядок голосования.

Судебная практика показала, что неясные и противоречивые вердикты возникают там, где имеют место профессиональные ошибки у самого судьи: сложности с постановкой вопросов, неумение их правильно сформулировать, недостаточно четкое разъяснение необходимых понятий в напутственном слове.

Полагаю, что только этим вызван роспуск коллегии присяжных заседателей по ряду дел, в частности по делу Г. и Л.

В процессе совещания коллегия присяжных заседателей трижды выходила из совещательной комнаты для разъяснения вопросного листа. Затем был вынесен вердикт, содержащий противоречия, которые так и не были устранены. После очередного разъяснения и заявления старшины о том, что никакие разъяснения их не убедили, председательствующий распустил коллегию, указав в постановлении, что, несмотря на неоднократные разъяснения закона о порядке совещания присяжных заседателей, наличие противоречий в их вердикте и необходимости устранения этих противоречий, старшина присяжных заседателей сослался на то, что председательствующий их не убедил в противоречивости вердикта, что свидетельствует о неспособности присяжных заседателей вынести вердикт по делу.

Вызывает серьезные опасения тенденция к увеличению числа дел, по которым распускается коллегия присяжных заседателей. За период 1993 - 1995 годов подобный факт имел место только в одном случае, а за последний год - в одиннадцати.

Такая практика, когда окончательные решения по делу принимаются через необоснованно длительный промежуток времени после роспуска коллегии присяжных заседателей, в том числе и по основаниям, не предусмотренным законом, приводит к потере авторитета этого института.

Уместно здесь вспомнить слова И.Я. Фойницкого: "Чем более законности в жизни, в суде, в деятельности прокуратуры и администрации, тем более ее и в деятельности присяжных заседателей".

Закон предусмотрел исчерпывающий перечень оснований к роспуску коллегии присяжных заседателей. Однако на первоначальном этапе работы в условиях применения новой формы судопроизводства, любое отложение дела слушанием на длительный срок оформлялось постановлением о роспуске коллегии

Так, судья распустил коллегию присяжных заседателей по делу З., прослушав его одиннадцать дней. Основанием к роспуску стала необходимость запроса сведений из областного следственного изолятора и Подольской прокуратуры о движении жалобы З., в связи с ходатайством адвоката о нарушении права З. на защиту в стадии предварительного расследования. З. написал жалобу о применении к нему в процессе расследования недозволенных методов ведения следствия. Эта жалоба через следственный изолятор была направлена в Подольскую прокуратуру, откуда никакого ответа не поступило.

Конечно, это имеет отношение к той проблеме, которая была рассмотрена выше: к необходимости заявления такого рода ходатайств на более ранней стадии процесса и ответственности адвокатов за добросовестную защиту прав обвиняемого.

В американском процессе любое заявление, сделанное стороной по делу, принимается только при предоставлении подтверждений.

Приведенные факты в очередной раз свидетельствуют о необходимости конкретного указания в законе (ст. 244 УПК РФ) на права и обязанности сторон, что позволит суду четко соблюдать основания к роспуску коллегии присяжных заседателей.

Сложнее обстоит дело с роспуском коллегии присяжных заседателей при назначении различного рода экспертиз в стадии судебного следствия.

По смыслу закона дела в отношении лиц, которые в момент инкриминируемого деяния были невменяемыми, не могут рассматриваться с участием присяжных заседателей.

Действительно, ст. ст. 423, 424, 431, 432 и другие указывают на то, что по делу обязательное участие должен принимать обвиняемый, подсудимый, которые наделены определенными правами, и только их осознанное волеизъявление дает возможность суду определиться, в каком порядке надлежит рассматривать дело.

Таким образом, еще в стадии расследования должно быть точно установлено психическое состояние лица, которое может предстать перед судом присяжных.

Следует признать, что на практике имеет место обратное.

При рассмотрении в судебном заседании дела Д. и других подсудимых, обвиняемых в убийстве, была распущена коллегия присяжных заседателей, поскольку после допроса подсудимых по ходатайству защиты была назначена повторная судебно-психиатрическая экспертиза. Впоследствии заключением экспертов Д. признан находящимся в состоянии временного расстройства душевной деятельности и нуждающимся в направлении на принудительное лечение. По мнению экспертов, вопрос о вменяемости Д. в отношении инкриминируемого ему деяния может быть решен после выхода Д. из реактивного состояния.

В стадии предварительного следствия адвокат не осуществлял защиту подсудимого. Не был поставлен вопрос о назначении повторной экспертизы и на предварительном слушании.

Не являются исключением и факты отложения дела в связи с назначением судебно-медицинской экспертизы. Так, по делу Д., обвиняемому в совершении убийства К. в судебном следствии по ходатайству защиты была назначена дополнительная судебно-медицинская экспертиза. Согласно заключению эксперта была установлена иная причина смерти К. Прокурор обратился к суду с ходатайством о направлении дела на дополнительное расследование.

Приведенные примеры требуют серьезного внимания с тем, чтобы возникшая проблема нашла свое разрешение.

Не секрет, что результаты экспертных исследований зачастую являются одним из основных доказательств по делу.

Зарубежный опыт показывает, какое важное значение выступлению экспертов в суде, особенно с участием присяжных заседателей, уделяется, например, в американском процессе.

"Эксперт тщательно готовится к выступлению в суде, особенно суде присяжных. Крайне важно представить результаты исследований и полученные выводы в форме, понятной присяжным. Поэтому устное выступление дополняется различными иллюстративными материалами: фотографиями, чертежами, диаграммами, видеофильмами, слайдами. Иногда изготавливаются макеты места происшествия, фотоснимки с большим увеличением. Письменное заключение американского эксперта, как правило, содержит краткую констатацию обнаруженных при исследовании фактов и сделанные на этой основе выводы. При этом если дело доходит до суда, обычно эксперт приглашается в судебное заседание, где и выслушивается его заключение".. Причем эксперт в суде допрашивается в качестве свидетеля.

В нашей же практике сложна не только процедура назначения экспертизы в суде, но и не поддается осмыслению присяжными заседателями само заключение эксперта, представляющее из себя письменные ответы на вопросы, изложенные в труднодоступной форме, исходящие из научно обоснованных методов исследования, с использованием медицинских терминов.

Новый УПК РФ упрощает процедуру производства экспертизы в суде, предусмотрев возможность допроса эксперта в суде без назначения экспертизы.

Вместе с тем, порядок назначения дополнительной и повторной экспертиз остался прежний. Предположим, что в ходе рассмотрения дела с участием присяжных заседателей появились обстоятельства, которые требуют проведения дополнительной экспертизы. Такая экспертиза проводится в случаях недостаточной ясности или полноты заключения, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств.

Производство дополнительной экспертизы, как правило, требует непродолжительного времени. В этом случае суд может либо объявить перерыв на 1-2 дня, либо в это время продолжить исследование других доказательств.

Иное положение с назначением повторных экспертиз. Повторная экспертиза может быть назначена в случае возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или в его правильности. Проведение ее всегда поручается либо другому эксперту, либо комиссии экспертов. Производство данной экспертизы в суде потребует значительного времени.

Статья 277 УПК РСФСР не предусматривает назначение экспертизы в качестве основания для последующего рассмотрения дела в неизменном составе.

Соблюдая принцип непрерывности (ст. 240 УПК РСФСР), судья вправе объявить по делу перерыв до получения результатов экспертизы. Однако длительность проведения различного рода повторных экспертиз исключает такую возможность.

Если обратиться к указанному закону, то в буквальном его понимании перерывы по делу недопустимы, кроме времени, назначенного для отдыха. Сложившаяся судебная практика допускает объявление перерывов по делу по иным основаниям. Однако длительность перерывов, в течение которых присяжные заседатели попадают в иную среду, которая может оказать отрицательное влияние на их личное восприятие доказательственного материала, стереть впечатление об обстоятельствах дела, ставит под сомнение возможность их объявления в суде присяжных. Кроме того, после длительного перерыва практически невозможно собрать ту же коллегию присяжных. Не окажет никакого положительного влияния и исключение принципа непрерывности процесса, предусмотренного новым УПК РФ. Поэтому необходимо искать пути решения проблемы.

Представляется, что в основе этого должны лежать следующие посылки:

Исходя из этого, следует проанализировать ситуацию.

Действительно, роспуск коллегии присяжных заседателей по мотивам назначения повторной экспертизы не основан на законе.

Так, судебная практика показывает, что назначение повторной экспертизы связано с недостатками первоначального заключения: использованием неправильной методики исследования либо исследованием не тех объектов, проведением экспертизы некомпетентным лицом и т.д., то есть теми недостатками, которые очевидны при изучении заключения и могут быть выявлены к стадии предварительного слушания.

В связи с этим видится один путь решения проблемы — назначение повторной экспертизы на предварительном слушании в случае, если основания для назначения повторной экспертизы очевидны уже к моменту проведения предварительного слушания.

Ныне действующее законодательство (ст. 432 УПК РСФСР) не предоставляет возможности суду назначать экспертизу на предварительном слушании. Этот закон не позволяет суду производить допрос свидетелей по обстоятельствам, связанным с назначением экспертизы, а имевшиеся в деле документы подлежат оглашению только в случае проверки допустимости имеющихся в деле доказательств.

Не согласуется с законом указание Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.94 года "О некоторых вопросах применения судами уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде присяжных", в части возможности назначения в стадии предварительного слушания экспертизы, если обстоятельства, имеющие значение для дачи заключения, не требуют дополнительного выяснения и если при этом не нарушаются права обвиняемого и других участников процесса, установленные уголовно-процессуальным законом. Хотя следует признать эти разъяснения попыткой спасти положение дел, сложившееся в судебной практике с назначением экспертиз в стадии судебного следствия и влекущим отложение дела.

Это правильное решение вопроса, требующее законодательного закрепления.

Такое утверждение имеет под собой существенные основания:

Все это дает основание ставить вопрос о назначении экспертиз, особенно повторной, на этапе предварительного слушания, в случае, если это не требует дополнительного исследования в судебном заседании.

Новый УПК РФ (ст. 234) за некоторыми изъятиями по существу предоставляет возможность суду назначать экспертизы в стадии предварительного слушания:

Во-первых, потому, что по ходатайству сторон здесь возможен допрос свидетелей (правда, речь идет только о допросе свидетелей при решении вопроса об исключении доказательств);

Во-вторых, здесь возможно исследование документов, имеющихся в деле или представленных сторонами (правда, за тем же исключением).

С учетом расширения компетенции стадии предварительного слушания (ст. 234 УПК РФ), повторные и первоначальные (в случае если последние на предварительном следствии не проводились, а проведение их является обязательным) экспертизы могут быть назначены в этой стадии, о чем стороны обязаны своевременно заявить мотивированное ходатайство. Статья 234 нового УПК РФ должна содержать ссылку на это. В судебное же заседание может быть вызван эксперт для производства экспертизы в суде либо для его допроса, как это указано в ст. 282, 283 нового УПК РФ.

Вместе с тем, эти статьи должны содержать норму об особенностях производства экспертизы по делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей.

"При производстве экспертизы в суде с участием присяжных заседателей эксперт обязан представить результаты исследований и полученные выводы в форме, понятной присяжным. Допускается использование экспертом при даче заключения иллюстративного материала (фотографий, чертежей, диаграмм, видеофильмов, слайдов, макетов и т.д.). При этом использование иллюстративных материалов должно осуществляться в формах, исключающих применение психологического (устрашающего) эффекта".

Наряду с этим, возникает вопрос, какое решение должен принимать судья на предварительном слушании при назначении экспертизы.

Статья 433 УПК РСФСР и ст. 236 нового УПК РФ перечисляет виды решений, выносимых по результатам предварительного слушания:

Безусловно, что назначение экспертизы нельзя считать окончательным решением в предварительном слушании. Сложность вопроса заключается в том, что результаты экспертизы могут повлиять на последующее решение суда по результатам предварительного слушания:

По сложившейся практике из стадии предварительного слушания, которая равнозначна стадии предания суду, нельзя направлять дело по подсудности в случае изменения квалификации.

Новый УПК РФ (ст. 236 п.5) разрешает это.

Следует признать правильным это решение.

Все это приводит к выводу, что при назначении в стадии предварительного слушания экспертизы следует отложить дело слушанием.

Это решение не противоречит ни нынешнему законодательству, ни новому УПК РФ.

Таким образом, проведенные в этой части исследования позволяют сделать следующие выводы:

В целом, анализируя закон и судебную практику о причинах роспуска коллегии присяжных заседателей, следует прийти к выводу, что роспуск коллегии присяжных заседателей без принятия окончательного решения по делу должен быть исключен.

Это крайне важное в судебной практике положение разрешимо только законодательным путем.

В связи с этим предлагается:

Провозглашение вердикта

Статьей 456 УПК РСФСР предусмотрено: "После составления и подписания вопросного листа присяжные заседатели возвращаются в зал судебного заседания, и старшина присяжных заседателей передает председательствующему вопросный лист с внесенными в него ответами.

Найдя вердикт неясным или противоречивым, председательствующий указывает на его неясность и противоречивость коллегии присяжных заседателей и предлагает в совещательной комнате внести в него уточнения.

Председательствующий может также после выслушивания мнения сторон внести в вопросный лист необходимые изменения. Выслушав краткое напутственное слово председательствующего по поводу изменений в вопросном листе, коллегия присяжных заседателей возвращается в совещательную комнату для вынесения вердикта".

Судебная практика доказала состоятельность этого закона.

Так, только в 2001 году судья 39 раз возвращал коллегию в совещательную комнату, предлагая внести уточнения в вердикт, из них: 19 раз в связи с его неясностью и противоречивостью и 20 раз – по иным основаниям (не проставлено количество голосов за принятое решение, сокращено время обсуждения вердикта при отсутствии единогласного решения и т.д.).

Новый УПК РФ (ст.345) исключил проверку судьей постановленного присяжными заседателями вердикта. Это явная ошибка законодателей, которая неизбежно приведет к тому, что будет отменен каждый второй приговор по мотивам неясности и противоречивости вердикта. Кроме того, судья будет лишен возможности на основе такого вердикта постановить законный приговор. Чтобы понимать необходимость сохранения этой процедуры, надо принимать во внимание российскую модель постановки вопросов присяжным заседателям и, в связи с этим, сложный характер вопросного листа.

Уставами уголовного судопроизводства такой порядок, как проверка вопросного листа председательствующим, не предусмотрен. Однако характер вопросов, которые ставились присяжным заседателям, достаточно прост для понимания и не требует этого.

Так, присяжным заседателям ставились вопросы такого плана: "Виновен ли крестьянин деревни Орехово, Марфинской волости, Московского уезда Федоръ Степановъ Ивановъ, 23 лет, в том, что 3 июля 1903 года близъ Солдатской слободки, Московского уезда, по предварительному уговору с другими лицами, имея при себе лом, напал на проезжавшего мимо мещанина Кузъмина и похитил у него из кармана пиджака более 200 рублей" (М.В. Немытина "Российский суд присяжных", М., 1995 г., приложение 5. Вопрос по аналогии с изложенным сформулирован автором). Второй вопрос ставился о снисхождении в случае признания виновным.

Ныне же действующим УПК РСФСР и новым УПК РФ (ст.ст. 449 и 339) определено: "По каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса:

1) доказано ли, что деяние имело место;
2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;
3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

После основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые увеличивают или уменьшают степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности". Затем закон перечисляет еще несколько оснований, которые могут явиться предметом для постановки дополнительных вопросов. В судебной практике Московского областного суда нередки случаи, когда на разрешение присяжных ставилось более 300 вопросов. Безусловно, при таком положении невозможно избежать ошибок в вопросном листе. Принять меры к устранению допущенных противоречий или неясности вердикта может только судья, путем его изучения в присутствии сторон и указаний присяжным на его неясность или противоречивость.

Поэтому предлагается восстановить действующую ранее процедуру проверки судьей вынесенного вердикта, со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями.

3.4. Решение коллегией присяжных заседателей вопроса о наказании

В течение восьми лет работы возрожденного суда присяжных в России не умолкает полемика относительно компетенции присяжных заседателей решать вопрос о наказании.

О том, что этот вопрос рассматривается в обществе неоднозначно, можно судить по нескольким редакциям проектов нового УПК РФ.

Именно потому, что последняя редакция УПК РФ сохраняет за присяжными право решать вопросы о снисхождении или особом снисхождении, необходимо обозначить эту проблему и высказать свою точку зрения на нее.

Фактически, указывая, что подсудимый заслуживает снисхождения либо особого снисхождения, присяжные предопределяют решение этого вопроса судьей, который почти всегда обязан на основании этого решения назначить только определенное наказание, расчет которого, особенно по новому уголовному кодексу, весьма сложен.

Более того, закон о суде присяжных в части решения присяжными вопроса о наказании просто вступает в противоречие с общей частью уголовного кодекса.

Так, согласно ст. 446 УПК РСФСР "с участием присяжных заседателей не исследуются обстоятельства, связанные с прежней судимостью подсудимого". На основании п. 16 упомянутого Постановления Пленума Верховного Суда РФ с участием присяжных заседателей не должны исследоваться данные, характеризующие личность подсудимого (характеристики, справки о состоянии здоровья, о семейном положении, медицинское заключение о нуждаемости подсудимого в принудительном лечении от алкоголизма или наркомании и т.п.).

В то же время, если по обстоятельствам дела присяжные придут к выводу, что подсудимый заслуживает снисхождения, то это обязывает председательствующего судью назначить ему наказание ниже низшего предела, предусмотренного законом за данное преступление, или перейти к другому более мягкому виду наказания в соответствии с положениями ст. 64 Уголовного кодекса РФ. Однако ст. 64 УК РФ, предусматривающая назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом, связывает возможность ее применения только с наличием исключительных обстоятельств дела, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время и после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности, а равно при активном содействии раскрытию преступления. Кроме того, не следует забывать, что закон обязывает при назначении наказания учитывать смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства.

Причем, суд в приговоре должен мотивировать, почему он те или иные обстоятельства признает исключительными, дающими возможность назначить наказание ниже низшего предела. Присяжные же заседатели, как известно, свои решения, изложенные в вердикте, не мотивируют.

Именно потому, что эти противоречия законодателем не устранены, возникают нелепые ситуации, когда виновному в умышленном убийстве лицу, ранее неоднократно судимому, крайне отрицательно характеризующемуся, при признании присяжными заседателями заслуживающим снисхождения, назначается наказание ниже 3-х лет лишения свободы. В этом случае заведомо нарушается принцип индивидуализации наказания. Практически автор разделяет точку зрения Л.Б. Алесеевой, которая по этому поводу высказывала суждение о том, что в ходе рассмотрения дела присяжные неизбежно сталкиваются с вопросами личности подсудимого и потерпевшего: " Но кроме вопроса о виновности присяжные решают и вопрос о снисхождении, который, конечно же, решается с учетом личности подсудимого, а также и потерпевшего. Поэтому не следует расширительно толковать закон в части ограничения предмета доказывания в присутствии присяжных фактических обстоятельств дела, но каждый раз решать задачу с учетом специфики конкретного дела, ценности доказательств и возможным его влиянием на формирование предубеждения у присяжных". Следует отметить, что при такой ситуации присяжные лишь частично узнают данные, характеризующие личность подсудимого, что неизбежно приведет к необъективному решению вопроса о наказании.

Интересно в связи с этим обратиться к российскому и зарубежному опыту.

В английском суде присяжных заседатели в вердикте дают лишь устно ответ на вопрос "виновен" или "не виновен" и участия в определении меры наказания не принимают. Назначает наказание судья.

В США присяжные, в основном, не принимают участия в решении вопроса о наказании, в некоторых штатах присяжные могут принять участие только в решении вопроса о применении смертной казни.

Статья 701 Устава уголовного судопроизводства гласила: "Вопросы о наказании подсудимого и других законных последствиях преступления постанавливаются… по делам, подлежащим суду присяжных, - после разрешения ими вопросов о виновности и по выслушиванию объяснений сторон в отношении к предметам, изъятым из ведомства присяжных … если по возбужденному самими присяжными заседателями вопросу о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения, окажется шесть голосов утвердительных, то старшина присяжных к данным ответам присовокупляет: "Подсудимый по обстоятельствам дела заслуживает снисхождения" (ст. 814 УУС).

В соответствии со ст. 827 Устава: "если решением присяжных заседателей подсудимый признан заслуживающим снисхождения, то следующее ему по закону наказание должно быть уменьшено не менее как на одну степень, но может быть уменьшено и двумя степенями, если суд усмотрит в деле особые обстоятельства, уменьшающие вину подсудимого, более значительное облегчение его участи может последовать лишь по ходатайству суда перед Императорским Величеством".

Таким образом, в Уставе уголовного судопроизводства, который явился основой для ныне действующего закона о суде присяжных, исследуемые положения представлены четко: перед присяжными никогда не ставились вопросы о снисхождении, такой вопрос они могли возбудить самостоятельно, и уж тем более не ставились вопросы об особом снисхождении, такое право было предоставлено лишь суду в чрезвычайных случаях ходатайствовать перед Императором о смягчении наказания в размере, выходящем из пределов судебной власти, или даже о помиловании подсудимого, вовлеченного в преступление несчастным для него стечением обстоятельств (ст. 755 Устава).

В современных условиях действия суда присяжных среди практикующих юристов существуют различные точки зрения.

Так, М.Тащилин в своей статье "Индивидуализация наказания в суде присяжных" предлагает процесс вынесения вердикта присяжными разделить на две части. При этом он указывает: "Противники необходимости исследования данных о личности подсудимого в суде присяжных вполне обоснованно полагают, что это повлияет на объективное решение ими вопроса о виновности или невиновности подсудимого в инкриминируемом деянии. Действительно, трудно быть объективным к лицу, обвиняемому в изнасиловании, если известно, что он ранее судим за аналогичное преступление.

Однако эту проблему устранить, на мой взгляд, можно, если в начале судебного разбирательства решить вопросы факта совершения преступления и виновности лица, а затем, после обсуждений последствий вердикта и изучения данных о личности и повторного напутственного слова председательствующего с изложением основных начал назначения наказания, коллегия присяжных заседателей вынесет вердикт виновному – заслуживает ли он снисхождения или особого снисхождения.

При таком подходе к назначению наказания виновному данные о его личности не повлияют на формирование мнения присяжных о виновности или невиновности подсудимого в инкриминируемом деянии, а их мнение о назначении наказания будет основываться на их личном понятии о справедливости наказания в каждом конкретном случае".

Вряд ли с этим можно согласиться. Автор, по существу, предлагает узаконить право присяжных назначать наказание подсудимым.

Согласно ст. 449 УПК РСФСР: "в случае признания подсудимого виновным ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения либо особого снисхождения". Причем этот вопрос ставится в вопросном листе вместе с остальными основными вопросами. По смыслу ст. 454 УПК РСФСР присяжные заседатели в процессе рассмотрения дела выносят только один вердикт, которым именуется решение коллегии присяжных заседателей по поставленным перед ней вопросам. Автор статьи не указывает, каким процессуальным документом присяжные заседатели излагают свое мнение по поводу наказания: это второй вердикт или дополнения к первому вердикту? И то, и другое противоречит закону. Вероятно, самый основной аргумент в обоснование своей позиции состоит в четком представлении о компетенции присяжных заседателей и судьи. Назначение наказания подсудимому – это вопрос, отнесенный законом к разряду правовых, и он входит в компетенцию профессионального судьи.

Новый УПК РФ (ст.339) сохранил за присяжными право решать вопрос о признании подсудимого заслуживающим снисходжения. Однако, основания для решения вопроса о снисхождении остались прежними. В связи с чем, придерживаясь своей позиции в той части, что присяжные не должны решать вопрос о наказании, автор, вместе с тем, предлагает иное решение вопроса.

При сохранении за присяжными права решать вопросы о наказании было бы правильным предоставить возможность решать вопрос только о снисхождении, применимом по обстоятельствам дела и только за преступления против жизни, когда может быть назначено наказание в виде смертной казни или пожизненного лишения свободы.

В связи с этим предлагается следующая редакция ч.4 ст.339 УПК РФ: "На случай признания подсудимого виновным в преступлении против лишения жизни человека, ставится вопрос о том, заслуживает ли он по обстоятельствам дела снисхождения в части применения к нему исключительной меры наказания либо пожизненного лишения свободы".

4. КАССАЦИОННОЕ ПРОИЗВОДСТВО

Глава 38 УПК РСФСР определяет существенные особенности кассационной проверки приговоров и постановлений суда присяжных.

Вместе с тем, сложившаяся практика рассмотрения жалоб и протестов (представлений) на приговоры суда присяжных ничем не отличается от обычного порядка кассационного обжалования и порядка рассмотрения дел.

Несмотря на существующие ограничения оснований обжалования приговора суда присяжных, никаких требований к кассационным жалобам закон не предъявляет, хотя особенностью суда присяжных является, в том числе, наличие двух стадий постановления приговора (вердикт присяжных и приговор судьи). Порядок же отмены приговора сохранен прежний.

Эти проблемы нуждаются в исследовании и требуют решения.

4.1. Обжалование и опротестование приговоров суда присяжных

Основанием к рассмотрению дела в кассационной инстанции является жалоба или протест (представление), поданные лицом, имеющим право на обжалование или опротестование приговора.

Закон содержит перечень лиц, имеющих право на подачу жалобы или протеста, указание на сроки и порядок обжалования и опротестования приговора, на последствия подачи жалобы или протеста.

Однако действующий УПК РСФСР не содержит требований, предъявляемых к кассационным жалобам и протестам, несмотря на то, что пределы кассационного рассмотрения дела порой напрямую зависят от доводов, содержащихся в жалобах или протестах (например, при отмене приговора за мягкостью назначенного наказания). Кроме того, из содержания жалоб или протестов возможно установить наличие или отсутствие оснований для кассационного обжалования.

Только новым УПК РФ внесены изменения и установлены требования к кассационным жалобам и представлениям.

Так, ст. 375 УПК РФ требует:

Кассационные жалоба и представление должны содержать:

1) наименование суда кассационной инстанции, в который подается жалоба или представление;
2) данные о лице, подавшем жалобу или представление, с указанием его процессуального положения, места жительства или места нахождения;
3) указание на приговор или иное решение, которое обжалуется, и наименование суда, его постановившего или вынесшего;
4) доводы лица, подавшего жалобу или представление, с указанием оснований, предусмотренных статьей 379 настоящего Кодекса;
5) перечень прилагаемых к жалобе или представлению материалов;
6) подпись лица, подавшего жалобу или представление.

Однако такие требования могут быть предъявлены не ко всем жалобам или протестам (представлениям), в частности, основные положения ст. 375 УПК РФ неприменимы к жалобам и представлениям, поданным на приговоры суда присяжных.

Согласно ст. 464 УПК РСФСР, в кассационном порядке могут быть обжалованы и опротестованы приговоры суда присяжных и ряд постановлений председательствующего судьи в суде присяжных и вынесенных по результатам предварительного слушания.

Вердикты присяжных заседателей не могут быть обжалованы и опротестованы. Это бесспорное обстоятельство, поскольку вердиктом именуется решение коллегии присяжных заседателей по поставленным перед ней вопросам, включая основной вопрос о виновности подсудимого. Свое решение присяжные заседатели не мотивируют, ограничиваясь короткими ответами.

Вместе с тем, Кассационная палата принимает к рассмотрению жалобы, в которых содержится ссылка только на неправильный вердикт коллегии присяжных.

Так, по делу Г. потерпевшей подана кассационная жалоба следующего содержания (текст приводится полностью): "С вердиктом присяжных не согласна. Они оправдали Г. в убийстве моего сына, а доказательства в деле имеются". Других жалоб и протеста по делу не принесено. По указанной жалобе Верховный суд РФ отменил приговор суда присяжных по основаниям существенного нарушения норм УПК РСФСР при рассмотрении дела.

Представляется, что у Верховного суда РФ не было законного основания для кассационного рассмотрения дела.

Статья 465 УПК РСФСР "Особенности производства в Кассационной палате" устанавливает основание для отмены или изменения судебных решений, которые ограничены в сравнении с основаниями отмены или изменения приговоров в традиционном судопроизводстве. Эти ограничения в обжаловании приговора требуют иного подхода к содержанию жалоб.

С учетом изложенных особенностей кассационные жалобы и представления на приговоры суда присяжных должны содержать иные требования.

В связи с этим, предлагается п.2 ст. 375 УПК РФ изложить в следующей редакции:

"1. Кассационные жалоба или представление на приговоры суда присяжных должны содержать:

1) наименование суда кассационной инстанции, в который подаются жалоба или представление;

2) данные о лице, подавшем жалобу или представление, с указанием его процессуального положения, места жительства или места нахождения;

3) доводы лица, подающего жалобу или протест, обосновывающие нарушение судьей уголовно-процессуального закона; неправильное применение закона к обстоятельствам дела, как они установлены судом присяжных; назначение несправедливого наказания; нарушение председательствующим принципа объективности в его напутственном слове (при условии, если стороной были заявлены возражения непосредственно после произнесения напутственного слова в судебном заседании) и просьбу лица, подающего жалобу или протест.

Вердикт коллегии присяжных заседателей обжалованию и опротестованию не подлежит. Пункты 2 и 3 ст. 375 УПК РФ следует считать соответственно п.п. 3 и 4.

Эти требования, предъявленные к кассационным жалобам и представлениям, должны быть известны всем лицам, участвующим в процессе.

В связи с этим, предлагается ст. 351 УПК РФ дополнить словами следующего содержания:

"После провозглашения приговора председательствующий судья разъясняет участникам процесса требования, предъявляемые к кассационным жалобам или протестам, с вручением в письменном виде осужденным, оправданным, их законным представителям, потерпевшему и его законному представителю карточек с указанием содержания кассационной жалобы. Такие же карточки могут быть вручены государственному обвинителю и адвокату по их письменной просьбе.

Участникам процесса также разъясняется право на ознакомление с протоколом судебного заседания и сроки подачи замечаний на протокол судебного заседания".

Следует признать положительным указание в ст. 375 УПК РФ на действия суда в случае несоответствия поданных жалоб и представлений требованиям закона.

Установление требований, предъявляемых к кассационным жалобам и протестам, позволит исключить случаи рассмотрения кассационной инстанцией жалоб или протестов, которые не содержат оснований для кассационного производства, сократит сроки рассмотрения дела кассационной инстанцией.

4.2 Основания к отмене или изменению приговоров суда присяжных

Ранее высказанное предложение о введении кассационного обжалования постановления судьи об исключении из числа допустимых доказательств, добытых с нарушением закона, дает основание для постановки вопроса о сокращении оснований к отмене или изменению приговора. Действительно, наиболее часто встречающимся основанием к отмене приговора суда присяжных является односторонность или неполнота судебного следствия, возникшая ввиду: ошибочного исключения из разбирательства допустимых доказательств, которые могут иметь существенное значение для исхода дела.

Поскольку закон не дает понятия, что следует считать доказательствами, исключение которых может иметь существенное значение для исхода дела, здесь вновь появляется возможность субъективного восприятия и, как следствие, отмена любого "неугодного решения".

Так, по делу Б., С., и Т. судья исключил из числа допустимых доказательств протокол и видеозапись следственного эксперимента и видеозаписи к нему, произведенного с участием обвиняемого Б. Основанием к исключению этих доказательств явилось несоответствие протокола и видеозаписи. В протоколе имеется подробная запись показаний обвиняемого о совершенном преступлении группой лиц. Вместе с тем, видеозапись содержит всего несколько фрагментов: вид камеры изолятора, салон автомашины, где кто-то находится, слышится голос: "Ну, рассказывай, как все было". На экране возникает пейзаж русской природы. Машина останавливается, выходит подсудимый Б., и что-то показывает без пояснительного текста. На этом фильм заканчивается.

По делу постановлен оправдательный приговор, поскольку этот протокол следственные органы предъявили как основное доказательство, а он присяжным заседателям предъявлен не был. В судебном заседании подсудимые свою вину не признали. Б. при этом указал, что при выезде на место происшествия адвоката не было, там он никаких показаний не давал, как составлялся протокол, не знает, подписал, не читая.

Отменяя этот приговор, Кассационная палата указала, что председательствующий исключил из числа допустимых доказательств протокол следственного эксперимента, который мог иметь существенное значение для исхода дела, так как в нем был отражен выезд на место происшествия с участием обвиняемого Б., который в присутствии адвоката показывал, при каких обстоятельствах было совершено убийство. Далее, Кассационная палата отмечает: "Что касается ссылки на видеозапись следственного эксперимента, то отсутствие в ней начала следственного действия еще не может служить основанием для признания протокола недопустимым".

"Действующий в суде присяжных механизм исключения доказательств из разбирательства дела направлен на предотвращение вынесения вердиктов, в основу которых могли быть положены фактические данные, полученные с нарушением закона. Задача профессионального судьи – уберечь присяжных заседателей от влияния на выводы доказательств, собранных и закрепленных при нарушении требований закона. В этом – глубокий положительный смысл. Однако, поскольку решение об исключении доказательств из разбирательства на основании ч.3 ст. 433, ч.ч. 2 и 3 ст. 435 УПК судья принимает единолично, возможно проявление субъективизма в оценке ситуации.

Особенно показательны случаи противоположных оценок со стороны судей, когда дело повторно рассматривается после производства дополнительного расследования. Так, по делу Г. и других в совершении убийства и разбойном нападении в процессе первого судебного разбирательства протокол проверки показаний на месте был исключен как недопустимое доказательство. При повторном же рассмотрении дела ходатайство защиты об исключении протокола удовлетворено не было".

Вероятно, с учетом некоторого субъективного подхода к решению вопроса об исключении доказательств, законодатель дает возможность сторонам повторно ставить те же вопросы уже в судебном следствии.

Конечно, такой оценочный термин, как "могут иметь существенное значение для исхода дела" дает возможность различного решения одного и того же вопроса исходя из субъективного восприятия конкретного лица.

Как указывает В.Зажицкий: "нельзя не учитывать сложности, возникающие при применении правовых предписаний, выраженных с помощью оценочных терминов. Это способно расширить "сферу усмотрения" органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам, не способствует и единообразному применению закона". Далее предлагается в процессе признания доказательств недопустимыми использовать термин "существенные нарушения закона", перечень которых должен быть продуман и непременно влечь признание доказательств недопустимыми. "К ним, безусловно, следует отнести: получение фактических данных из источников, не предусмотренных законом; нарушение основных правил производства следственных и судебных действий, влияющих на достоверность доказательств; неизвестность источника осведомленности применительно к каждому виду доказательств; нарушение прав подозреваемого и обвиняемого на защиту; получение доказательств с применением насилия, угроз, издевательством над личностью, а равно с применением иных незаконных действий; получение доказательств лицом, не имеющим право осуществлять производство по данному уголовному делу".

Поскольку в судебной практике мы имеем несколько противоположных решений по аналогичным вопросам, представляется необходимым решать этот вопрос законодательным путем. И в этом смысле следует согласиться с мнением В. Зажицкого о необходимости внесения изменений в УПК с целью конкретизации термина "существенные нарушения закона". Отрадно, что разработчики УПК РФ предусмотрели некоторый перечень недопустимых доказательств (ст. 75 УПК РФ).

С тем, чтобы исключить "вольное" обращение с законом в силу его неконкретности, необходимо ограничить основания к отмене или изменению приговора суда присяжных.

Это предложение обусловлено опытом работы суда присяжных в современных условиях и практикой российского и зарубежного законодательства.

Устав уголовного судопроизводства (ст. 854) определял приговоры, постановленные окружным судом с участием присяжных заседателей, окончательными. "Окончательные приговоры могут быть отменены в кассационном порядке как по жалобам участвующих в деле лиц, так и по протестам или представлениям лиц, коим вверен прокурорский надзор" (ст. 855 УУС). Этим законом резко ограничены основания к отмене окончательных приговоров.

Статья 912 УУС содержит только три основания к отмене приговора суда присяжных.

Это:

При составлении судебных уставов первоначально предполагалось перечислить все те нарушения, при наличии которых судебный приговор подлежит кассации; намечено было около 40 нарушений, которые безусловно влекли за собой отмену решений. Причины, в силу которых отказались от первоначального предложения, заключались в том, что составители Уставов пришли к убеждению о невозможности перечня за отсутствием необходимых данных полного судебного опыта.

По свидетельству И.Я. Фойницкого поводом кассации являлось всякое нарушение уголовного закона материального; что же касается законов процессуальных, то их устав делит на превышение пределов ведомства и власти суда, то есть принятие к производству неподсудного ему дела и несоблюдение иных правил разбирательства, законом установленных. Первые процессуальные нарушения влекут безусловную отмену приговора; вторые при условии, что предметом своим они имеют правила, обряды, столь существенные, что без соблюдения их суд кассационной инстанции найдет невозможным оставить в силе судебное решение. Существенными нарушениями, допущенными во время предания суду, признавались:

Сформированная судебная практика вопрос о существенности или не существенности конкретного нарушения разделила на две части:

"Важность нарушения первых определяется содержанием данного обряда или формы, и совершенно безразлично, заявляли ли стороны своевременно, в самом заседании, о соблюдении их. Значение же вторых стоит в зависимости от того, насколько сама сторона настаивала на их соблюдении при рассмотрении дела; поведением ее в суде определяется, придавала ли она данному обряду какую-либо цену для своих интересов или же признавала его безразличным или даже ненужным для дела". Поэтому, считая существенным или несущественным допущенные нарушения во втором случае, суд исходил из позиции стороны в процессе, принимая во внимание те факты: возражала ли сторона своевременно против данного нарушения и требовала ли соблюдения данного правила, установленного в ограждение ее прав, или обошла это молчанием, или даже отказалась от гарантии, законом ей предоставленной.

Анализируя причины отмены приговоров, постановленных в суде присяжных, приходишь к убеждению в необходимости внесения изменений в ст. 465 УПК РСФСР.

Так, вышестоящим судом отменяются приговоры по основаниям ошибочного исключения из разбирательства допустимых доказательств, которые могут иметь существенное значение для исхода дела, когда фактически это не имело никакого значения для дела;

По делу К. и других судья исключил из разбирательства дела как недопустимое доказательство протокол опознания потерпевшей Ю. обвиняемого К., поскольку опознание было проведено по фотографии, в то время как К. был уже задержан и находился в распоряжении следственных органов.

Отменяя оправдательный приговор, Кассационная палата указала, что судья ошибочно исключил из разбирательства дела допустимое доказательство, которое могло иметь существенное значение для исхода дела.

Вместе с тем, решение судьи мотивировано, со ссылкой на ст. 165 УПК РСФСР. Кроме того, это доказательство не имело существенного значения для исхода дела, так как потерпевшая уверенно указала в суде на К. как на лицо, совершившее в отношении ее преступление, и в деле имелись иные доказательства, допущенные судом к исследованию.

Приговоры отменялись и тогда, когда стороны не возражали против совершения определенных действий, а затем указывали на допущенные нарушения в жалобах (протестах).

По делу М. и Щ. был отменен оправдательный приговор по основаниям нарушения порядка допроса свидетелей в судебном заседании.

Как видно из материалов дела, судом предпринимались необходимые меры к вызову и допросу не явившихся свидетелей, в том числе путем вынесения постановления об их принудительном приводе. В ходе исполнения поручения суда были получены данные о том, что указанные лица выехали с постоянного места жительства. Суд огласил показания свидетелей на предварительном следствии по ходатайству государственного обвинителя. После оглашения показаний в судебное заседание явился один из свидетелей, который был допрошен с соблюдением требований закона. В протесте прокурор ссылался на нарушение судом ст. 240 УПК РСФСР, протест по этим основаниям был удовлетворен.

Представляется, что в основе причин отмены приговора, постановленного в суде присяжных, не должен лежать субъективный фактор оценки "существенного значения для исхода дела". Вышестоящая инстанция должна проверять, нарушен ли судьей закон при рассмотрении дела или нет.

Поэтому как основание к отмене или изменению приговора суда присяжных в кассационной инстанции необходимо установить:

Вместе с тем, новый УПК РФ унифицировал основания отмены приговоров, постановленных как с участием присяжных заседателей, так и в общем порядке, что представляется неверным. Такое основание, как "несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела" неприменимо к приговору, постановленному на основании вердикта присяжных.

Статья 351 УПК РФ устанавливает ряд особенностей приговора, постановленного с участием коллегии присяжных заседателей.

Исходя из этого и основания отмены и изменения приговора суда присяжных должны быть выделены особо.

Поэтому предлагается:

1) пункт 1 ч.1 ст. 379 УПК РФ после слов " или апелляционной инстанции" дополнить словами: "кроме приговоров, постановленных судом присяжных";

2) статью 380 УПК РФ после слов " или апелляционной инстанции" дополнить словами: " кроме приговоров, постановленных судом присяжных";

3) статью 381 УПК РФ "Нарушение уголовно-процессуального закона" дополнить положениями применительно к особенностям рассмотрения дела судом присяжных.

Так, по нашему мнению, основаниями отмены или изменения приговора, постановленного судом присяжных, могут являться:

Кроме того, эту статью необходимо дополнить следующими посылками: "Кассационная палата не может отменить оправдательный приговор, определение о прекращении дела или иное решение, вынесенное в пользу подсудимого, по мотивам нарушения его прав" — и: "Кассационная палата не вправе пересматривать приговор по мотиву нарушения председательствующим принципа объективности в его напутственном слове, если сторонами не были заявлены возражения непосредственно после произнесения напутственного слова в судебном заседании". В связи с последним основанием необходимо дополнить и статью 340 УПК РФ.

Следует согласиться с прежней практикой, установившей: "Кассационное разбирательство строго ограничено точными пределами, с одной стороны, кассационной жалобы или протеста, а с другой - обжалованного приговора. Отмена приговора может воспоследовать только в том объеме, который намечен жалобщиком и только по отношению к тем лицам, которые принесли жалобу". Хотя в порядке исключения не отрицалось, что, несмотря на жалобу одного из подсудимых при наличии оснований для улучшения положения всех подсудимых приговор суда может быть пересмотрен полностью.

Здесь же следует отметить, что действующий ныне УПК РСФСР не предусматривает отмены приговора со стадии обсуждения вердикта. Это упущение законодателя, поскольку нередки случаи, когда судья допускает ошибку в приговоре суда и это никоим образом не затрагивает вердикт коллегии присяжных.

Статья 915 УУС определяет: "Постановление судом приговора, несогласного с решением присяжных заседателей, или несмягчение судом наказания, когда присяжными при решении дела было признано, что подсудимый заслуживает снисхождения, не может быть поводом к отмене решения присяжных, а должно служить основанием лишь к отмене приговора суда, основанного на этом решении".

В качестве примера можно привести дело К., по которому вердиктом коллегии присяжных заседателей он был признан виновным в убийстве Л. и незаконном ношении огнестрельного оружия. При постановлении приговора в его резолютивной части судья упустил осуждение К. по ч.1 ст. 222 УК РФ. По протесту прокурора приговор был отменен с направлением дела на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

Тогда как в данном случае было бы правильным отменить со стадии обсуждения вердикта, так как суд постановил приговор, не согласованный с решением присяжных.

Предлагается дополнить ст. 465 УПК РСФСР абзацем следующего содержания: "Кассационная палата вправе по протесту прокурора или жалобе потерпевшего отменить приговор, постановленный не в соответствии с решением присяжных со стадии обсуждения вердикта".

Новый УПК РФ предусматривает возможность отмены приговора со стадии обсуждения вердикта.

Подводя итог исследованным в работе процессуальным проблемам деятельности суда присяжных, следует признать, что они усложняют процедуру рассмотрения уголовных дел, делают ее малоэффективной.

Об этом свидетельствуют:

В процессе исследования высказаны предложения, направленные на:

Внесение изменений в закон позволит уменьшить количество допускаемых ошибок.

Конечно, в работе нашли свое отражение не все вопросы, требующие разрешения в связи с введением на всей территории Российской Федерации суда присяжных заседателей, в частности, не затронуты вопросы социально-психологического обеспечения деятельности суда присяжных, не освещены проблемы кассационного и надзорного производства.

Все эти вопросы составляют перспективу дальнейшего исследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Введение в России суда присяжных следует отнести к наиболее значимым моментам судебной реформы, позволяющим вернуть доверие народа к суду и веру в справедливое правосудие.

Однако для того чтобы эта демократическая форма правосудия прочно вошла в жизнь, необходимо, как показывает практика, предпринять целый ряд мер.

В представленной работе рассмотрены проблемы, позволяющие устранить недостатки организационного и процессуального характера в деятельности суда присяжных, тем самым повысить эффективность его функционирования и, в определенной степени, нейтрализовать скептическое к нему отношение.

Список литературы

  1. Алексеева Л.Б. Рассмотрение дел судом присяжных. Научно-практическое пособие для судей. Варшава, 1997 г.с.129.
  2. Апарова Т.В. Суды и судебный процесс Великобритании. М., 1996 г. с.111-112.
  3. Боботов С.В. Правосудие во Франции. М., 1994 г. с.135-136.
  4. Боботов С.В., Чистяков Н.В. Суд присяжных: история и современность. М.,1992 г. с.78.
  5. Буцковский Н.А. О приговорах по уголовным делам, решаемым с участием присяжных заседателей, СПб., 1874 г. с.219-392.
  6. Бэрнэм У. Суд присяжных заседателей. М., 1998 г. с.18.
  7. Викторский С.И. Русский уголовный процесс. М., 1997 г. с.46.
  8. Гуценко К.Ф. Уголовный процесс. М., 1996 г.с.111.
  9. Духовской М.В. Русский уголовный процесс. СПб., 1910 г., с. 677.
  10. Зажицкий В. О допустимости доказательств. //Российская юстиция. 1997. № 3. С. 26-27.
  11. Зельдес И., Леви А., Эксперт в суде присяжных США. //Российская юстиция. 2000. № 5. С.5
  12. Знаков В.В. Психология понимания правды., М., 1999 г. с.95.
  13. Карнозова Л.М. Возрождение суда присяжных. М., 2000 г. с. 28.
  14. Карнозова Л.М. О суде присяжных. М., 1997 г.
  15. Кипнис Н.М. Доказывание в уголовном процессе, традиции и современность. М., 2000 г. с.147.
  16. Комлев Б.А. Российская юридическая энциклопедия. М., 1999 г.
  17. Кони А.Ф. Судебная реформа и суд присяжных. Избранные сочинения, т.4. М., 1967 г. с.214-215.
  18. Кони А.Ф. Новые меха и новое вино. Избранные сочинения, т. 4. М., 1967 г.
  19. Кони А.Ф. О суде присяжных и о суде с сословными представителями. Избранные сочинения. т.4. М., 1967 г.
  20. Кони А.Ф. Присяжные заседатели. Избранные сочинения, т. 1, М., 1967 г. с.23.
  21. Кореневский Ю.В. Доказывание в уголовном процессе.М., 2000 г.с.122-123.
  22. Куцова Э.Ф. Хрестоматия по уголовному процессу России М., 1999 г., с. 99-100.
  23. Лебон Г. Психология толп. М., 1999 г. с.231.
  24. Лупинская П.А. Доказательства в уголовном процессе.Допустимость доказательств. Основания и последствия признания доказательств недопустимыми. Комментарий российского законодательства. М., 1997 г. с.348-349.
  25. Миттермайер К.Ю. Европейские и американские суды присяжных. Их деятельность, достоинства, недостатки и средства к устранению недостатков. М.,1869-1871 г. с.508.
  26. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955 г. с.291-292.
  27. Некрасов С. Допустимость доказательств: вопросы и решения. //Российская юстиция. 1998. № 1 С.9
  28. Немытина М.В. Российский суд присяжных. М., 1995 г. с.11.
  29. Немытина М.В. Суд в России. Саратов, 1999 г. с.25.
  30. Николайчик М.В. Уголовный процесс США. М., 1981 г. с.156.
  31. Палаузов В.Н. К вопросу о форме участия народного элемента в уголовной юстиции. Одесса., 1977 г. с.36-37.
  32. Пашин С.А. Суд присяжных: первый год работы. М., 1995 г. с.4.
  33. Поспеева Л.Г. Рассмотрение дел судом присяжных. М., 1998 г. с.9.
  34. Радутная Н.В. Зачем нам нужен суд присяжных. М., 1995 г. с. 26.
  35. Розин Н.Н. О суде присяжных. СПб., 1901 г., с. 156-157.
  36. Садыков Ф. Я – против суда присяжных. //Российская Юстиция. 1997. № 1 С. 7.
  37. Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1910 г. с.673
  38. Степалин В. Почему отменяются оправдательные приговоры в суде присяжных. //Российская Юстиция. 1998. № 8 С.8.
  39. Тащилин М. Индивидуализация наказания в суде присяжных. //Российская Юстиция. 2000. № 5 С.5
  40. Тейман С. Защита по уголовному делу. Пособие для адвокатов. М., 1998 г., с.189-190.
  41. Ткачев П.Н. Судебные ошибки. СПб., 1867 г., т. 1 с.1-2.
  42. Устав уголовного судопроизводства. Судебная реформа, том 8. М., 1991 г.
  43. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996 г.

Контактный телефон:
7 (095) 251-52-55 (раб.)
Марасанова Светлана Викторовна

Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"