Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы освидетельствования

Торбин Ю.Г., к.ю.н., доцент, ученый секретарь
НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ

Введение

Собирание доказательств как уголовно-процессуальная и криминалистическая проблема, имеет актуальное значение для обеспечения полноты, объективности и всесторонности раскрытия преступлений. Следует отметить, однако, что Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2002 года (далее УПК РФ) в отличие от УПК РСФСР 1960 года указанных критериев не содержит.

Собирание доказательств в ходе уголовного судопроизводства осуществляется путем проведения следственных и иных процессуальных действий. Важное значение при этом имеет получение доказательственной информации о причастности того или иного лица к расследуемому событию. Указанная информация может раскрываться через следы преступления, телесные повреждения или особые приметы, имеющиеся на теле живых лиц, тем или иным образом связанных с расследуемым преступлением. Одним из процессуальных действий, направленных на обнаружение особых примет, следов преступления или телесных повреждений, располагающихся на теле живых лиц, УПК РФ называет освидетельствование. Указанное процессуальное действие теперь может производиться как на стадии предварительного расследования (статья 179 УПК РФ), так и на стадии судебного разбирательства (статья 290 УПК РФ). Обнаруженные на теле живого лица в процессе его освидетельствования особые приметы, следы преступления или телесные повреждения могут указать на причастность этого лица к событию преступления, на используемые орудия преступления, на пребывание лица на месте происшествия либо в определенных местах до или после совершения преступления, на непосредственный контакт преступника и жертвы преступления, на совершение ими конкретных действий в процессе совершения преступления и т.п.

Расширение возможностей экспертных исследований в значительной мере повышает эффективность и значимость использования результатов освидетельствования. Применение таких методов исследований при экспертизе, как тонкослойная хромотография, абсорбция-элюция, электронный парамагнитный резонанс, контактно-диффузионная металлография, рентгеновский фазовый анализ, электронная и электронно-сканирующая микроскопия, молекулярно-генетический идентификационный метод позволяют исследовать микрообъекты биологического и иного происхождения, обнаружение которых возможно в процессе освидетельствования.

Вместе с тем, анализ более чем 350 уголовных по расследованию и судебному рассмотрению преступлений против жизни и здоровья (ст. 105 УК РФ), против половой неприкосновенности, половой свободы, против личности (ст. 131-135 УК РФ), против собственности (ст.ст. 158, 161, 162 УК РФ) свидетельствует о том, что указанное процессуальное действие в практике органов предварительного расследования и суда проводится редко. В определенной степени такое положение обуславливается недостаточно полной проработкой его процессуальных, тактических и методических основ.

С учетом изложенного в настоящей работе автором сделана попытка проследить становление и развитие указанного процессуального действия, его правовую регламентацию, понятие, отличие от других процессуальных действий, где объектом изучения является тело живого лица, проанализировать этические и психологические аспекты, рассмотреть механизм использования специальных знаний и технических средств, а также возможности использования результатов освидетельствования для проведения других процессуальных действий, в том числе и назначения экспертиз.

Принимая во внимание, что выяснение ряда обстоятельств расследуемого преступления требует одновременного обследования тела и одежды освидетельствуемого лица, обосновывается необходимость дополнения ст. 179 УПК РФ указанием на целесообразность в ряде случаев в рамках освидетельствования производить осмотр одежды освидетельствуемого лица с отражением его результатов в протоколе освидетельствования.

1. ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ, ПОНЯТИЕ, ЗАДАЧИ, ЭТИЧЕСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЯ

1.1. Генезис правовой регламентации процессуальной природы освидетельствования

Семантическое значение термина "освидетельствование" в словаре С.И. Ожегова раскрывается как: осмотреть или удостоверить кого-либо или что-либо с целью определения чего-нибудь.

Использование термина "освидетельствование" в юридическом его значении имеет древнее происхождение. Так, В.А. Рожановский отмечал, что еще в 1247 году в книге, написанной Сун-ци, председателем уголовного суда одной из китайских провинций, содержались сведения об освидетельствовании мертвых тел. Эти сведения относились к сфере медицинских познаний, причем освидетельствованию подвергались только мертвые тела. В дальнейшем термин "освидетельствование", характеризуя, главным образом, судебно-медицинские исследования трупов, стал употребляться для обозначения действий, направленных на исследование живых лиц.

Однако в древнем русском законодательстве, регламентирующим уголовное судопроизводство, исследование живых лиц и трупов именовалось осмотром, а не освидетельствованием. Ланге Н. писал: "Осмотры в старину бывали по уголовным делам следующие: 1) осмотры трупов (выделено нами — Ю.Т.) убитых лиц; 2) осмотры (выделено нами — Ю.Т.) ран и увечий".

Одновременно производство осмотров живых лиц и трупов законодательство возлагало на должностных лиц, отправляющих правосудие, а не на медиков. Так, "…осмотры убитых производились доводчиками наместников или волостелей вместе с волостными старостами и понятыми в числе не менее 10 человек из лучших людей", "… раны и увечья кем-либо кому нанесенные также безусловно подвергались осмотру, в провинции эти осмотры производили доводчики…".

Вместе с тем, в правовой литературе XYI века встречаются указания на возможность привлечения врачей для освидетельствования живых лиц в интересах правосудия. Но подобного рода исследования производились врачами крайне редко, так как "Русская правда" (Свод феодального права Киевской Руси XI – XII веков) возлагала обязанности осуществления отмеченных исследований на судей.

Осуществление исследований живых лиц и трупов врачами по поручению органов правосудия стало практиковаться более широко в конце XYII – начале XYIII столетий, когда эти исследования получили свое закрепление в Воинском Уставе Петра I (1716 года). Так, в толкованиях к Артиклу 154 Воинского Устава предписывалось в случаях насильственной смерти "…лекарей определить, которые бы мертвое тело взрезали и подлинно разыскали, что какая причина к смерти его была".

В Своде законов (1833 год) также содержалось указание на необходимость медицинского исследования мертвых тел врачами, а не лицами, отправляющими правосудие, как это имело место в древнем русском уголовном законодательстве. Например, статья 954 XY тома Свода законов гласила: "Во всех случаях, когда причина смерти неизвестна и есть признаки, заставляющие подозревать, что она произошла от насилия или отравы, надлежит дать знать полиции, которая распоряжается в учинении телу медицинского осмотра (выделено нами — Ю.Т.) по правилам, предписанным в книге 2 Устава врачебного". Следует отметить при этом, что и в Своде законов действия, направленные на исследования мертвых тел и установление причин смерти, именовались осмотром, а не освидетельствованием.

Термин "освидетельствование" для характеристики не только медицинских действий, но и обозначения процессуального действия впервые появился в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года, где осмотру и освидетельствованию была отведена глава, состоящая из 49 статей (315 - 3566 УУС). Следует отметить, что значение термина "освидетельствование" не носило конкретного характера, так как он употреблялся и для "исследования мертвого тела" (ст.ст. 339,346,347 УУС), и для "оценки имущества, добытого или поврежденного преступным деянием" (ст. 335 УУС). Осмотры и освидетельствования могли осуществляться через следователей (ст. ст. 315 – 324 УУС); через сведущих лиц вообще (ст.ст. 325 – 335 УУС); через врачей (ст.ст. 336 – 352 УУС) и др. Таким образом, термин "освидетельствование" употреблялся не только для обозначения следственного действия, но и для определения исследований, осуществляемых "сведущими лицами" или "врачами", что по своему содержанию представляло производство экспертизы.

Поскольку законодательство не проводило различия между освидетельствованием и осмотром, то для их осуществления устанавливался единый процессуальный порядок.

Так, предусматривалась необходимость присутствия при производстве освидетельствования (осмотра) всех лиц, участвующих в деле, хотя следователь был не обязан ожидать их прибытия (ст. 316 УУС).

Освидетельствования и осмотры проводились днем, за исключением случаев, не терпящих отлагательства (ст. 317 УУС).

Устав указывал на обязательность присутствия при производстве этих процессуальных действий понятых (ст. 315 УУС), при этом их количество не должно было быть менее двух (ст. 321 УУС).

Необходимо отметить, что законодательство допускало возможность производства освидетельствований и осмотров не только в отсутствии следователя, но и в отсутствии понятых. Так, статья 331 УУС указывала, что присутствие следователя и понятых в случаях осуществления этих действий через сведущих лиц требуется только тогда, "когда к тому не встретиться особых препятствий". Таким препятствием служило освидетельствование женщин, которое сопровождалось обнажением скрытых частей ее тела, при условии, если она потребует, чтобы следователь не присутствовал при этом (ст. 351 УУС). Данное положение касалось лишь непосредственно следователя, но поскольку диспозиция ст. 351 УУС носила общий характер, то данное требование распространялось и в отношении понятых. Аналогичная ситуация складывалась и при исследовании поддельных монет и ценных бумаг, когда следователь (а следовательно, и понятые) не принимал участия при производстве данных процессуальных действий (ст. 1161 УУС). Не присутствовал следователь и при таможенном досмотре (ст.ст. 1166-1170 УУС). Исходя из изложенного можно сделать вывод, что условия производства отмеченных исследований могли относиться лишь к производству экспертизы, хотя закон прямо и не указывал на это.

Особо выделялись освидетельствования и осмотры, для производства которых требовались специальные знания. В таких случаях приглашались так называемые "сведущие лица", то есть лица, обладающие знаниями, умениями и навыками в той или иной сфере научного познания или ремесла, необходимость использования которых возникла при производстве процессуальных действий. Сведущие лица приглашались тогда, когда для "точного уразумения встречающихся в деле обстоятельств необходимы специальные сведения или опыт в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии" (ст. 325 УУС).

Сведущими лицами признавались люди, приобретшие специальной подготовкой или продолжительными занятиями особые сведения или опыт, хотя бы и не научные, а чисто эмпирические (врачи, фармацевты, профессора, учителя, техники, художники, казначеи и др. – ст. 326 УУС). Несмотря на то, что в Уставе данные лица назывались "сведущими лицами", в процессуальной и криминалистической литературе они именовались экспертами. Так, С.И. Викторский писал: "Под экспертами обыкновенно разумеют людей, обладающих специальными сведениями и опытностью в известной отрасли человеческого знания – науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии".

Сведущие лица, производя освидетельствование (осмотр), должны были обращать свое внимание не только на те признаки, на которые просил обратить внимание следователь в своих вопросах (ст.332 УУС), но и на иные признаки, исследование которых могло привести к открытию истины (ст.333 УУС).

Подробно регламентировалось освидетельствование через врачей. Закон указывал, что для освидетельствования мертвых тел, различного рода повреждений, следов насилия и состояния здоровья потерпевшего от преступления или самого обвиняемого судебный следователь приглашает судебного врача (ст. 336 УУС). В необходимых случаях следователь был вправе пригласить не одного, а нескольких врачей (ст. 338 УУС).

При судебно-медицинском осмотре следователь по требованию врача обязан был сообщать ему имеющиеся у него сведения о мертвом теле, которые могли служить указанием на то, на что врач должен был при вскрытии обратить особое внимание (ст. 341 УУС). В процессе исследования врачу следовало руководствоваться Уставом судебной медицины. Он должен был осмотреть поверхность мертвого тела, его углублений, отверстий, суставов, целостность костей, состояние внутренних органов и, по возможности, разъяснить присутствующим значение пятен, ран, различных знаков, повреждений, болезненных изменений и т.д.

Следователь и понятые, участвующие в осмотре мертвого тела, имели право заявлять свое мнение о тех действиях и объяснениях врача, которые могли показаться им сомнительными, при этом их замечания должны были быть занесены в протокол следственного действия (ст. 343 УУС).

При исследовании ран, побоев, увечий, членовредительства, оскопления, изнасилования, повреждения здоровья и других основаниях врачу следовало определить по возможности:

1) свойства повреждений и влияние их на здоровье освидетельствуемого лица;
2) средства, употребляемые при насилии или повреждения лица;
3) давность произведенного повреждения (ст. 349 УУС).

Анализ содержания статей, регламентирующих освидетельствования и осмотры через врачей, позволяет прийти к выводу, что подобного рода действия означали не что иное, как производство экспертизы, но не процессуальные действия, производство которых осуществлялось непосредственно следователем.

Вместе с тем трудно было провести грань между освидетельствованием (осмотром) и экспертизой вследствие того, что освидетельствование живых лиц по разным поводам (повреждения, растления, изнасилования и т.д.) производились врачами в камерах следователей. Перед судебным врачом проходил ряд подозреваемых и потерпевших, как и в обычной медицинской лаборатории. Естественно, что качество подобных исследований нельзя было признать удовлетворительным, так как камера следователя не могла соответствовать медицинскому кабинету ни по санитарному состоянию, ни, тем более, по оснащению медицинским оборудованием.

Противоречивым являлся вопрос о процессуальном положении судебного врача, так как имелись определенные несоответствия между нормами Устава судебной медицины и Уставом уголовного судопроизводства. Так, последний указывал, что главным действующим лицом при производстве освидетельствования (осмотра), безотносительно к объекту исследования, являлся следователь, так как он решал вопрос о назначении исследований; ставил перед сведущим лицом вопросы, требующие своего разрешения; представлял ему материалы, необходимые для дачи заключения. Напротив, Устав судебной медицины (1857 года) в ст. 1326 указывал: "…врач, производящий судебные исследования яко чиновник долженствующий иметь по сему предмету особые сведения, считается в сем случае первым лицом".

В целях устранения противоречий в указанных законодательных актах Сенат дал специальное разъяснение: "…судебный врач имеет значение не случайного специалиста-техника, но значение совещательного лица, подготавливаемого к этому наукой и вследствие этого самим законом обязательно призываемого к такому участию… необходимо, чтобы врачи смотрели на себя, как на один из факторов правосудия и не стремились к принципиальному разграничению своих действий от действий судебных чинов". Сенат нашел также, что правила Устава уголовного судопроизводства об освидетельствованиях и осмотрах через судебных врачей отличаются от правил освидетельствований и осмотров через сведущих лиц вообще, не только по предмету исследования, но и по характеру прав и обязанностей как самого судебного врача, так и следователя. Здесь судебный врач превращается в самостоятельного участника данного процессуального действия и составляет протокол от своего имени. Данное разъяснение Сената положило конец имеющим место противоречиям относительно процессуального положения судебного врача. Вместе с тем, представляется, что сам спор о процессуальном положении судебного врача при производстве освидетельствований носил беспредметный характер, поскольку содержание статей, регламентирующих процессуальный порядок производства освидетельствования, указывало также и на лицо, его производящее. Так, из содержания ст. ст. 331 и 335 УУС следовало, что присутствие следователя при освидетельствованиях, регламентируемых указанными статьями, было не обязательно. Следовательно, в таких случаях производство этих действий возлагалось на судебных врачей. Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением В.А. Рожановского, который полагал, что все экспертизы на предварительном следствии (освидетельствования, вскрытия) производились следователем через врача даже тогда, когда он в силу вышеназванных статей не мог присутствовать при подобного рода исследованиях. Ибо в таких ситуациях получалось, что следователь, не присутствуя при освидетельствовании, которое сопровождалось обнажением скрытых частей женского тела, описывал от своего имени все повреждения и болезненные изменения, которых он не видел и не мог видеть, с одновременной их оценкой. Такое положение противоречило содержанию ст. 344 УУС, согласно которому "акт осмотра или освидетельствования передается от врача следователю (выделено нами — Ю.Т.)". Прежде всего, речь идет об акте, а не о протоколе, которым оформляется действие, производимое следователем, к тому же если бы этот документ составлялся следователем, то законодатель не говорил бы о необходимости его передачи следователю. Следовательно, закон определял, что при производстве освидетельствований, осуществляемых судебным врачом, именно он выступал главным действующим лицом, но не следователь. Данное положение верно потому, что если бы следователь являлся главным действующим лицом при производстве этих действий, то не было бы необходимости в составлении процессуального документа не лично следователем, а врачом и никаких бы препятствий для выполнения этого условия для следователя не существовало бы.

В 1912 году Межведомственная комиссия под председательством академика Рейна подвергла пересмотру Устав уголовного судопроизводства и Устав судебной медицины в тех статьях, которые непосредственно касались вопросов судебной медицины. По проекту Устава, который был предложен этой комиссией, на судебных врачей возлагались "судебно-медицинские освидетельствования и исследования", а также медицинские освидетельствования по административным делам. Самостоятельность действий судебного врача была оговорена ст. 14 проекта Устава: "При производстве судебно-медицинских осмотров и освидетельствований мертвых тел и живых людей судебный врач, а также врач-эксперт должны действовать по отношению к исследуемым объектам совершенно свободно, независимо от взглядов и мнений судебного следователя".

Статья 23 проекта Устава определяла и процессуальное положение судебного врача при осуществлении освидетельствований: "Судебный врач, производящий осмотр и освидетельствование мертвого тела или живого тела, имеет право: а) знакомиться с собранными следствие или дознанием предварительными сведениями; б) присутствовать при допросе и предлагать потерпевшим, обвиняемым и свидетелям вопросы для разъяснения обстоятельств, имеющих отношение к судебно-медицинской экспертизе; в) просить о производстве дополнительных, необходимых для судебно-медицинского исследования, осмотров; г) отказываться от ответов на вопросы, которые выходят за пределы данного случая; д) в сомнительных случаях, когда дело представляется недостаточно ясным, или, когда вследствие позднего производства исследования могли уничтожиться либо стать неясными повреждения, отказаться от заключения с подробным объяснением подобного отказа. Следовательно, врач мог присутствовать при допросах потерпевших, обвиняемых и свидетелей и задавать им вопросы (с разрешения следователя) для выяснения обстоятельств, которые недостаточно освещены следствием, а также выяснять интересующие его сведения путем участия в осмотре места происшествия и других следственных действий. Однако проект Устава не был претворен в жизнь.

Анализ статей Устава уголовного судопроизводства (1864 года), регламентирующих освидетельствования и осмотры, приводит к выводу о том, что непосредственно освидетельствование (осмотр) живых лиц следователь не производил (выделено нами — Ю.Т.). Так, в ст. 320 УУС указывалось, что предметам (выделено нами — Ю.Т.), подлежащим освидетельствованию и исследованию через сведущих лиц, судебный следователь производит предварительный осмотр. А ст. 318 УУС содержала указание, согласно которому: "При производстве осмотров и освидетельствований судебный следователь обращает внимание не только на явные признаки преступления, но также и на местность и предметы, окружающие следы преступления " (выделено нами — Ю.Т.). Таким образом, указанные статьи не предусматривают тело живого лица в качестве объекта освидетельствования (осмотра), производимого следователем. Это позволяет сделать вывод о том, что Устав уголовного судопроизводства по существу оставлял открытым вопрос о понятии, процессуальной природе и задачах такого процессуального действия, как освидетельствование.

Следует отметить, что уголовно-процессуальное законодательство России и, в частности, УПК РСФСР 1923 года во многом также не разрешило указанных вопросов. Одной из причин этого, по нашему мнению, является обстоятельство, согласно которому УПК РСФСР 1923 года без каких-либо существенных изменений воспринял содержание статей Устава уголовного судопроизводства (1864 года), посвященных регламентации освидетельствований и осмотров.

Так, ст. 190 УПК РСФСР по своему содержанию соответствует содержанию статьи 317 УУС;

УПК РСФСР 1923 года освидетельствование и осмотр поместил в одной главе, не выделив при этом каким-либо образом освидетельствование. Кодекс не давал ответа на такие вопросы, как: а) что следует понимать под осмотром, а что под освидетельствованием; б) самостоятельны ли эти процессуальные действия или осмотр поглощает собой освидетельствование; либо осмотр не как процессуальное действие, а как метод познания, является составной частью освидетельствования; в) каков процессуальный порядок производства освидетельствования и осмотра, так как лишь в ст. 190 УПК РСФСР 1923 года указывалось, что: "осмотры и освидетельствования, кроме случаев, не терпящих отлагательства, производятся днем"; г) каковы задачи освидетельствования и каковы задачи осмотра, однозначны ли они, или же освидетельствование имеет какие-то специфические задачи и цели; д) кто должен быть субъектом, производящим это процессуальное действие: следователь или эксперт, так как ст. 191 УПК РСФСР 1923 года указывала на то, что "следователь не присутствует при освидетельствовании лица другого пола, если освидетельствование сопровождается обнажением освидетельствуемого лица…"; е) каков процессуальный порядок оформления результатов освидетельствования. Так, ст. 192 УПК РСФСР 1923 года содержала в себе следующее: " о результатах осмотра или освидетельствования следователь составляет протокол…", а ст. 195 УПК РСФСР 1923 года утверждала: "протокол вскрытия и медицинского освидетельствования составляется врачом".

Ответы на поставленные вопросы в определенной степени дал УПК РСФСР 1960 года, базой которого стали "Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик". Данный Кодекс определил не только смысловое, но и процессуальное значение освидетельствования и осмотра, проведя между ними четкую грань. Освидетельствованию была посвящена самостоятельная статья (181 УПК РСФСР 1960 года), хотя она по-прежнему помещалась в одной главе с осмотром. В соответствии с частью первой указанной статьи: "Следователь вправе произвести освидетельствование обвиняемого, подозреваемого, свидетеля или потерпевшего для установления на их теле следов преступления или наличия особых примет, если при этом не требуется судебно-медицинской экспертизы". Таким образом, содержание этой статьи фактически как бы устраняло двойственное понимание термина "освидетельствование". То есть им определялось процессуальное действие, осуществляемое следователем для обнаружения следов преступления и особых примет на теле живого лица (выделено нами — Ю.Т.). Если же требовалось использование специальных медицинских знаний, то производилась судебно-медицинская экспертиза. Вместе с тем, на тот период времени Уголовно-процессуальное законодательство России и, в частности, УПК РСФСР 1960 года нельзя было рассматривать в отрыве от УПК других союзных республик СССР, а здесь единства в использовании термина "освидетельствование" не было. Это определяется тем, что УПК Казахской ССР (ст. 130) и Украинской ССР (ст. 193) предусматривали два вида освидетельствования: следственное освидетельствование и судебно-медицинское освидетельствование, производимое судебно-медицинским экспертом. УПК Азербайджанской ССР вообще предусматривал только один вид освидетельствования – судебно-медицинское.

Необходимо подчеркнуть некоторые различия в регламентации указанными кодексами союзных республик производства как следственного, так и судебно-медицинского освидетельствования. Например, в части первой ст. 130 УПК Казахской ССР указывалось: " В случаях, когда требуется установить на подозреваемом, обвиняемом или потерпевшем наличие особых примет, различных пятен и следов, следователь или лицо, производящее дознание, выносит постановление об освидетельствовании этого лица и производит его с соблюдением правил, указанных в статьях 127-129 настоящего Кодекса". В то же время в части второй этой статьи в отношении судебно-медицинского освидетельствования сказано следующее: "Судебно-медицинское освидетельствование производит судебно-медицинский эксперт по возможности в присутствии следователя или лица, производящего дознание".

УПК Украинской ССР несколько иначе регламентировал освидетельствование. В части первой ст. 193 было сказано: " При необходимости выявить или удостоверить у обвиняемого, подозреваемого, у потерпевшего или свидетеля особых примет, следователь выносит об этом постановление и производит освидетельствование в присутствии двух понятых". В части второй этой же статьи говорилось: "При необходимости произвести судебно-медицинское освидетельствование обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего или свидетеля, такое освидетельствование по указанию следователя производится судебно-медицинским экспертом или врачом".

УПК Азербайджанской ССР (ст. 207 которого предусматривала, как уже отмечалось, только судебно-медицинское освидетельствование) указывал: "Освидетельствование обвиняемого, подозреваемого или потерпевшего, а в необходимых случаях – свидетеля, производится по постановлению следователя судебно-медицинским экспертом". В то же время далее в этой статье отмечалось следующее: "… следователь не вправе присутствовать при освидетельствовании лица другого пола, если это сопровождается обнажением освидетельствуемого. В этих случаях освидетельствование производится врачом в присутствии двух понятых". Остается не совсем ясно, о каком освидетельствовании шла речь во второй части указанной статьи.

По мнению Л.В. Виницкого фактически УПК названных союзных республик восприняли понятие судебно-медицинского освидетельствования из прежнего законодательства, существовавшего до принятия Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Причем ни один из кодексов не определял ситуаций, при которых следовало назначать судебно-медицинское освидетельствование.

Несмотря на то, что УПК РСФСР не содержал в себе указания на возможность проведения судебно-медицинского освидетельствования, вместе с тем положение ст. 181 названного Кодекса, касающееся производства освидетельствования врачом по поручению следователя, на практике приводило к назначению вместо судебно-медицинской экспертизы судебно-медицинского освидетельствования.

УПК РФ, вступивший в законную силу с 01 июля 2002 года, в ст. 179 названного Кодекса в значительной степени воспроизвел положения ст. 181 УПК РСФСР, которые являются предметом самостоятельного рассмотрения в следующем параграфе.

1.2. Процессуальная сущность освидетельствования

Анализ процессуальной регламентации освидетельствования, предусмотренной УПК РФ на стадии предварительного расследования, в сопоставлении с УПК РСФСР 1960 года позволяет отметить некоторые общие положения. Так, законодатель, как и прежде, поместил освидетельствование в одну главу с осмотром, но при этом в наименовании главы включил не только освидетельствование, но и следственный эксперимент, подчеркнув тем самым самостоятельность указанных процессуальных действий. Освидетельствование производится следователем на основании вынесенного им постановления, обязательного для освидетельствуемого лица. Предусмотрено участие в освидетельствовании врача, а также производство им непосредственного обследования тела освидетельствуемого лица, если следователь иного пола, чем освидетельствуемый.

Аналогичным образом решен вопрос и о субъекте, которому предоставлено право проводить данное процессуальное действие, каковым назван следователь. Однако если исходить из требований ныне действующего уголовно-процессуального законодательства, то следует признать, что помимо следователя указанное процессуальное действие может быть произведено прокурором, начальником следственного отдела, дознавателем.

Так, пункт третий части второй ст. 37 УПК РФ предусматривает право прокурора "лично производить отдельные следственные действия". Часть вторая ст. 39 УПК РФ предоставляет право начальнику следственного отдела "… принять уголовное дело к своему производству и произвести предварительное следствие в полном объеме, обладая при этом полномочиями следователя…". Пункт первый части третьей ст. 41 УПК РФ уполномочивает дознавателя "самостоятельно производить следственные и иные процессуальные действия".

Изложенное позволяет прийти к выводу, что более оправданным было бы говорить не о следователе, а о лице, осуществляющие предварительное расследование, либо перечислять всех субъектов, которым действующим УПК РФ предоставлено право производить следственные и иные процессуальные действия (тем более, как уже было указано, освидетельствование возможно и на стадии судебного следствия). Данное утверждение можно проиллюстрировать положением, которое содержится в ряде статей, в различных вариациях. Например, часть вторая ст. 88 УПК РФ предусматривает: "В случаях, указанных в части второй ст. 75 настоящего Кодекса суд, прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым". Часть первая ст. 91 УПК РФ указывает: "орган дознания, следователь или прокурор вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления…". В части первой ст. 94 УПК РФ констатируется: "Подозреваемый подлежит освобождению по постановлению дознавателя, следователя или прокурора (выделено нами Ю.Т.…". В части первой ст. 144 УПК РФ отмечается: "Дознаватель, орган дознания, следователь и прокурор обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении…" и т.д.

Ст. 179 УПК РФ в числе субъектов, которые могут быть подвергнуты освидетельствованию, называет подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего. В отличие от ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства ст. 179 УПК РФ содержит новеллу, согласно которой свидетель подвергается освидетельствованию с его согласия, "за исключением случаев, когда освидетельствование необходимо для оценки достоверности его показаний". Тем самым подчеркивается особое процессуальное положение свидетеля, который, обладая определенной информацией о событии преступления, способствует расследованию и разрешению уголовного дела. Не случайно часть пятая ст. 56 УПК РФ особо подчеркивает: "свидетель не может быть принудительно подвергнут … освидетельствованию, за исключением случаев, предусмотренных частью первой статьи 179 настоящего Кодекса". Тем самым законодатель в определенной степени воспринял позицию авторов, которые, допуская возможность принудительного освидетельствования в отношении подозреваемого и обвиняемого, отрицали его применение к потерпевшему и свидетелю, подчеркивая при этом, что оно может быть проведено только с их согласия.

Вместе с тем, следует отметить, что вопрос о возможности принудительного освидетельствования вызывал, да видимо и будет еще вызывать споры и дискуссии. В определенной мере это обстоятельство связано с необходимостью защиты конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства, а равно этическими и нравственными проблемами при производстве следственных и иных процессуальных действий.

По нашему мнению, необходимость принудительного освидетельствования возникает, как правило, в конфликтной ситуации между следователем и освидетельствуемым лицом. "Сущность конфликтных ситуаций заключается в столкновении интересов и целей участников процесса расследования, в отсутствии или недостатке полезной информации о действиях другой стороны".

Говоря об обязанности лица, в отношении которого вынесено постановление следователя подвергнуться освидетельствованию, следует отметить, что ст. 179 УПК РФ не содержит прямого указания на возможность принудительного его проведения, как это имеет место, например, в УПК Узбекистана (ст. 145), УПК Беларуси (ст. 206), УПК Казахстана (ст. 226).

УПК ФРГ (ч. 1 §81а) указывает: "телесное освидетельствование обвиняемого … допускается без согласия обвиняемого, если это не представляет опасности для его здоровья".

В то же время УПК Казахстана не содержит указания на обязательность для освидетельствуемого лица постановления следователя. В. ст. 180 УПК Кыргызстана констатируется следующее положение: "О производстве освидетельствования следователь выносит постановление" — и уж тем более ничего не сказано о возможности принудительного производства указанного следственного действия. В соответствии с требованием части 2 ст. 226 УПК Казахстана: "Принудительное освидетельствование потерпевшего, свидетеля производится с санкции прокурора". А УПК Франции вообще не предусматривает такого процессуального действия, как освидетельствование.

С учетом изложенного мы полагаем, что под принудительным освидетельствованием следует понимать такое освидетельствование, которое проводится без добровольного согласия лица на обследование его тела, сопровождаемое в необходимых случаях подавлением сопротивления со стороны освидетельствуемого, что, однако, исключает возможность применения действий или мер, унижающих достоинство освидетельствуемого или представляющих опасность для его здоровья.

Данная позиция подтверждается и позицией, высказанной другими авторами.

Так, А.П. Рыжаков, комментируя содержание ст. 179 УПК РФ, отмечает: "Освидетельствование допускает принуждение" и далее "Принудительное освидетельствование – это уголовно-процессуальная мера…".

Б.Т. Безлепкин отмечает, что освидетельствование "… по своему характеру является принудительным и сопряжено с ущемлением права на неприкосновенность личности".

В отношении возможности принудительного освидетельствования существуют различные мнения.

Одни авторы считают, что как подозреваемый и обвиняемый, так и потерпевший, и свидетель могут быть подвергнуты освидетельствованию в принудительном порядке.

Другие, допуская возможность принудительного освидетельствования в отношении подозреваемого и обвиняемого, отрицают возможность принуждения при освидетельствовании потерпевшего и свидетеля, подчеркивая, что оно может быть проведено только с их согласия.

Третьи предлагают компромиссное решение – "введение санкции прокурора на принудительное освидетельствование". Четвертые вообще отрицают принудительный характер освидетельствования. Полагаем, что последняя точка зрения не отвечает требованиям закона и интересам предварительного следствия. Если согласиться с ней, то следует признать за подозреваемым право отказаться от освидетельствования, что, в свою очередь, не обеспечит достижение цели, стоящей перед данным следственным действием. Не случайно уголовно-процессуальное законодательство, устанавливая обязательный характер освидетельствования, закрепляет, прежде всего, необходимость выполнения стоящих перед ним задач, успешное решение которых отвечает интересам раскрытия и расследования преступлений.

Вряд ли можно согласиться с позицией авторов, отрицающих возможность принудительного освидетельствования обвиняемого со ссылкой на ст. 20 УПК РСФСР. Указанная статья запрещает применение насилия, угроз и иных незаконных мер в отношении показаний обвиняемого, получение которых достигается в процессе допроса. Но принудительность освидетельствования ни в коей мере не связана с применением этих незаконных мер.

Вызывает возражение и мнение авторов, допускающих принудительное освидетельствование в отношении обвиняемого и подозреваемого, но отрицающих его применение к потерпевшему и свидетелю. Их позиция обосновывается различием в процессуальном положении указанных лиц. Бесспорно, процессуальное положение обвиняемого, с одной стороны, потерпевшего и свидетеля, с другой, различно. Так, обвиняемый и подозреваемый вправе отказаться от дачи показаний. Закон гарантирует им это право и не предусматривает возможности привлечения их к уголовной ответственности (статьи 46, 47 УПК РФ). А потерпевший и свидетель несут уголовную ответственность за отказ от дачи показаний либо за дачу заведомо ложных показаний (статьи 307, 308 УК РФ). Одновременно с этим потерпевший и свидетель могут быть подвергнуты приводу в случае их неявки без уважительных причин по вызову следователя (статьи 42, 56 УПК РФ).

В этих ситуациях законодатель очень четко определяет процессуальное положение указанных субъектов уголовного процесса, очерчивая их права и обязанности. Что же касается применения принудительного освидетельствования к ним, то ни в процессуальном положении подозреваемого и обвиняемого, с одной стороны, ни потерпевшего и свидетеля, с другой, нельзя выделить какие-то обстоятельства, которые бы обосновывали его применение к одним и неприменение к другим. Следует согласиться с мнением А.Э. Жалинского, который полагает: "по отношению возможности принудительного освидетельствования процессуальное положение обвиняемого, потерпевшего, подозреваемого и свидетеля нейтрально". Вместе с тем, законодатель предусмотрел возможность проведения освидетельствования свидетеля с его согласия, за исключением случаев, когда освидетельствование необходимо для оценки достоверности его показаний (ч. 1 ст. 179 УПК РФ), что фактически исключает возможность принудительного освидетельствования свидетеля.

При решении вопроса о применении или неприменении принудительного освидетельствования в первую очередь надо исходить из предназначения данного процессуального действия. Следует обратить особое внимание на то, что освидетельствование направлено на получение доказательств и другой информации, имеющей важное значение для расследования преступления, установления и наказания лица, его совершившего. Нужно отметить, что эти факты могут быть не только обвинительного, но и оправдательного характера. Это положение закреплено в ст. 14 УПК РФ.

Нравственный аспект, препятствующий возможности применения принудительного освидетельствования к потерпевшему или свидетелю, по мнению некоторых авторов, выражается в том, что им уже причинена "физическая и моральная травма", а принудительное освидетельствование якобы усугубит и без того их угнетенное состояние. Но при этом не следует забывать об интересах расследования преступления, установления виновного и его наказания. В определенной степени этому может способствовать и освидетельствование, при производстве которого могут быть установлены как уличающие, так и оправдывающие подозреваемого либо обвиняемого обстоятельства. Поэтому неприменение принудительного освидетельствования к потерпевшему, а в ряде случаев и к свидетелю, существенным образом нарушает право подозреваемого или обвиняемого на защиту. Необходимость принудительного освидетельствования потерпевшего является важным процессуальным действием при расследовании изнасилований, разбоев, причинения вреда здоровью, особенно в тех ситуациях, когда есть основания подозревать наличие инсценировки или оговора со стороны потерпевшего (потерпевшей).

Так, Р. обратилась с заявлением о попытке ее изнасилования В., утверждая при этом, что он избил ее, поскольку она оказала ему сопротивление. Однако В. отрицал факт совершения преступления. Для проверки достоверности показаний Р. необходимо было осуществить ее освидетельствование. Но потерпевшая категорически отказывалась от проведения этого следственного действия. В процессе проведения принудительного освидетельствования никаких телесных повреждений на теле Р. установлено не было. Отсутствовали они и на теле подозреваемого. Результаты освидетельствования позволили предположить, что Р. пыталась оговорить В., что и подтвердилось дальнейшим расследованием.

Анализ ст. 179 УПК РФ позволяет считать, что принудительное освидетельствование может быть осуществлено в отношении подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего, а также свидетеля при наличии оснований, указанных в этой статье. Данное требование заложено в части второй ст. 179 УПК РФ, предусматривающей обязательный характер для освидетельствуемого лица постановления следователя о производстве освидетельствования. Вместе с тем, представляется, что производство принудительного освидетельствования в каждом конкретном случае должно быть надлежащим образом мотивировано, определено интересами расследования и установления истины. Естественно, что добровольное согласие лица подвергнуться освидетельствованию приносит ему значительно меньше неудобств, как нравственного, так и психологического характера. Лицо, осуществляющее предварительное расследование, должно стремиться к устранению ситуаций, вызывающих потребность в производстве принудительного освидетельствования.

Признавая правомерность принудительного освидетельствования, нельзя согласиться с Н.А. Маркс, которая высказывает мнение о возможности принудительного хирургического вмешательства (например, для изъятия дробинок из тела освидетельствуемого лица), если оно "не грозит опасностью для жизни оперируемого".

Нужно согласиться с мнением авторов, которые полагают, что к принудительному освидетельствованию следует прибегать в самых крайних ситуациях, "когда исчерпаны все возможности убеждения, разъяснения необходимости освидетельствования как средства отыскания истины по уголовному делу, при этом искомые обстоятельства не могут быть установлены с помощью других средств доказывания". И особенно это важно, как справедливо отмечает С.П. Щерба, в отношении потерпевшего и свидетеля, учитывая их процессуальное положение. Иногда можно добиться согласия лица подвергнуться освидетельствованию, во-первых, поручив его производство другому следователю, одного пола с освидетельствуемым, во-вторых, если непосредственное обследование его тела будет осуществлено врачом. Иногда принудительное освидетельствование целесообразно заменить производством судебно-медицинской экспертизы. Действия врача или судебно-медицинского эксперта, связанные с обследованием тела живого лица, вызывают у него значительно меньше отрицательных эмоций и противодействия, чем аналогичные действия, осуществляемые следователем.

Однако, как нам представляется, принудительное освидетельствование, которое непосредственно посягает на телесную неприкосновенность человека, защита которой закреплена Конституцией РФ, возможно только по решению суда, как это сделано в отношении ряда других процессуальных действий и, в частности, личного обыска (пункт 6 ч. 2 ст. 29 УПК РФ), где тело живого лица тоже является объектом обследования.

С учетом изложенного представляется целесообразным дополнить ст. 179 УПК РФ следующим положением: "Принудительное освидетельствование подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего возможно на основании решения суда. Свидетель не может подвергнуться принудительному освидетельствованию".

УПК РФ не содержит четкого указания на отнесение освидетельствования к числу неотложных следственных действий, как это было сделано в ст. 119 УПК РСФСР. Раскрывая в ст. 5 УПК РФ содержание понятийного аппарата, законодатель определил неотложные действия как "действия, осуществляемые органом дознания после возбуждения уголовного дела, по которому производство предварительного следствия обязательно, в целях обнаружения и фиксации следов преступления, а также доказательств, требующих незамедлительного закрепления, изъятия и исследования", но в то же время не перечислил указанные действия. Не сделано этого и в ст. 157 УПК РФ, регламентирующей производство неотложных следственных действий. Однако не совсем понятно, почему неотложные следственные действия относятся законодателем лишь к компетенции органа дознания. В соответствии с требованием ст. 144 УПК РФ обязанность проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении возлагается на дознавателя, орган дознания, следователя и прокурора, равно как и возбуждение уголовного дела при наличии повода и оснований, предусмотренных ст. 146 УПК РФ. После же возбуждения уголовного дела указанные субъекты уголовного процесса вправе производить отдельные следственные действия по закреплению следов преступления и установлению лица его совершившего (часть четвертая ст. 146 УПК РФ), то есть те же самые неотложные следственные действия, к которым данная статья относит и освидетельствование. Таким образом правомерным будет утверждение о том, что освидетельствование есть неотложное следственное действие.

Вместе с тем возникает вопрос о достаточности оснований называть освидетельствование следственным действием. Ст. 5 УПК РФ, раскрывая понятийный аппарат Уголовно-процессуального кодекса, дает определение лишь процессуального действия, под которым понимается "следственное, судебное или иное действие, предусмотренное настоящим Кодексом". Как известно, освидетельствование в соответствии со ст. 290 УПК РФ может производиться и на стадии судебного следствия. Следовательно, это не только следственное, но и судебное действие. Если исходить из наименования отдельных стадий уголовного судопроизводства, а именно: предварительного следствия и судебного следствия и на этом основании относить освидетельствование к следственным действиям, то это также не согласуется с разделением процессуальных действий на следственные и судебные. К тому же освидетельствование осуществляется и на стадии предварительного расследования, осуществляемого в форме дознания. Тем более, что в соответствии с требованием ст. 223 УПК РФ "дознание по уголовным делам…производится в порядке, установленном главами 22 и 24-29 настоящего Кодекса", регламентирующими производство предварительного следствия. Вряд ли следует руководствоваться и указанием части третьей ст. 179 УПК РФ о том, что "освидетельствование производится следователем", то есть исходить из процессуального положения конкретного субъекта, производящего это действие. Это определяется тем, как уже было ранее отмечено, что освидетельствование может производить дознаватель, начальник следственного отдела, прокурор, а также и суд. Представляется, в связи с этим, более юридически оправданным называть освидетельствование процессуальным действием, а не следственным.

Возникает еще один вопрос – возможно ли производство освидетельствования до возбуждения уголовного дела, поскольку законодателем данное положение закреплено лишь в отношении осмотра места происшествия (часть вторая ст. 176 УПК РФ)? В соответствии с требованием части первой ст. 146 УПК РФ уголовное дело считается возбужденным исключительно с согласия прокурора, о чем выносится соответствующее постановление. Часть первая ст. 156 УПК РФ устанавливает: "предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь, дознаватель выносит соответствующее постановление, которое должно быть согласовано с прокурором". Таким образом, уголовное дело считается возбужденным с момента получения согласия прокурора. Вместе с тем часть четвертая ст. 146 УПК РФ содержит указание на возможность "производства отдельных следственных действий по закреплению следов преступления и установлению лица его совершившего (осмотр места происшествия, освидетельствование, назначение экспертизы)". Данные следственные действия проводятся в ходе доследственной проверки до получения согласия прокурора на возбуждение уголовного дела. Соответствующие постановления и протоколы об указанных процессуальных действиях прилагаются к постановлению следователя, дознавателя о возбуждении уголовного дела, направляемого прокурору для получения его согласия на возбуждение уголовного дела. Таким образом, можно прийти к выводу о том, что освидетельствование может быть проведено до возбуждения уголовного дела.

Ст. 179 УПК РФ, регламентируя производство освидетельствования, в сопоставлении со ст. 181 УПК РСФСР менее императивна, поскольку содержит указание на обстоятельство, согласно которому освидетельствование "может быть произведено". В статье же 181 УПК РСФСР следователь был "вправе произвести освидетельствование…". При этом редакция ст. 179 УПК РФ отдает приоритет судебной экспертизе, указывая на предпочтение ее применения перед производством освидетельствования. Такая редакция ст. 179 УПК РФ, на наш взгляд, вряд ли будет способствовать широкому применению освидетельствования на практике.

Принижению роли и значения освидетельствования, как одного из способов собирания доказательств, по нашему мнению, способствует и то обстоятельство, что часть первая ст. 170 УПК РФ, регламентирующая участие понятых при производстве следственных действий, не называет в качестве таковых освидетельствование, равно как нет такого указания и в ст. 179 УПК РФ. Следует, однако, отметить, что часть вторая ст. 170 УПК РФ предоставляет следователю право "по ходатайству участников уголовного судопроизводства или по собственной инициативе" пригласить понятых для участия в освидетельствовании. Представляется, что подобная рекомендация не вселяет большого оптимизма по поводу широкого использования такого права. К тому же законодатель не зафиксировал обязанность следователя объявлять лицу, который должен быть освидетельствован, или другим участникам уголовного судопроизводства наличие у них права заявлять ходатайства об участии понятых именно при производстве освидетельствования.

Решение вопроса о целесообразности производства освидетельствования законодатель оставляет за следователем. Ст. 179 УПК РФ регламентирует лишь процессуальное основание производства освидетельствования, называя в качестве такового – постановление следователя. Вместе с тем не содержится указания на фактические основания, при наличии которых следователь вправе принять такое решение.

Разумеется, достаточно сложно дать исчерпывающий перечень таких фактических оснований. Тем не менее, можно со значительной долей уверенности предположить, что фактическими основаниями будут являться сведения, которые, во-первых, отражают особенности, характеризующие внешний облик подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, а в необходимых случаях и свидетеля, то есть особые приметы, иные свойства и признаки, имеющие значение для уголовного дела; во-вторых, раскрывают характер поведения указанных субъектов уголовного судопроизводства на месте происшествия, совершаемых ими действий и возможность в связи с этим появление на их теле телесных повреждений, следов преступления; в-третьих, подтверждают факт пребывания их на месте происшествия или в ином конкретном месте. Вряд ли можно согласиться с мнением А.П. Рыжакова, который фактическими основаниями производства освидетельствования называет задачи этого процессуального действия.

Фактические основания могут быть получены в процессе производства ряда следственных действий, в том числе: осмотра места происшествия и трупа; показаний потерпевших или свидетелей; обыска и личного обыска; очной ставки и других следственных действий, а также оперативно-розыскных мероприятий.

Следует отметить, что основанием для производства освидетельствования может быть и ходатайство со стороны подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, их защитников и их законных представителей о проведении данного процессуального действия.

Постановление следователя о производстве освидетельствования, как и иное постановление о проведении того или иного действия, должно состоять из трех частей: вводной, мотивировочной и резолютивной.

В вводной части постановления указываются: дата и место его вынесения; фамилия, имя отчество, должность, классный чин или специальное звание лица, вынесшего постановление; наименование дела и его номер.

В мотивировочной части постановления отражаются сведения, послужившие фактическим основанием принятия решения о производстве освидетельствования. Указывается конкретная задача, на решение которой направлено освидетельствование (обнаружение особых примет, следов преступления, телесных повреждений, выявление состояния опьянения или иных свойств и признаков, имеющих значение для уголовного дела). Отмечая целесообразность изложения фактических оснований, следует подчеркнуть, что это не означает подробного описания тех следственных действий, по результатам проведения которых у следователя сложилось убеждение о возможном наличии на теле живых лиц (участников уголовного судопроизводства) тех или иных особых примет, следов преступления, а равно других обстоятельств. Достаточно, видимо, указать, что в процессе расследования получены данные, свидетельствующие о целесообразности проведения освидетельствования. Делается также ссылка на ст. 179 УПК РФ.

В резолютивной части постановления указываются: фамилия, имя и отчество освидетельствуемого лица; место и время производства процессуального действия, а также условия освещения. Если следователь предполагает пригласить для участия в освидетельствовании врача или иного специалиста, то данное обстоятельство также отражается в постановлении. Необходимо перечислить средства криминалистической или медицинской техники, а также средства фиксации обнаруженного и хода освидетельствования: фото, кино, видеоаппаратура, но без описания их тактико-технических характеристик. Должна быть ссылка на ознакомление освидетельствуемого лица с вынесенным постановлением.

Постановление подписывается следователем.

Необходимо отметить, что результаты освидетельствования, полученные без вынесения постановления о его производстве, не имеют доказательственной силы.

Постановление о производстве освидетельствования в обязательном порядке объявляется освидетельствуемому лица до начала осуществления процессуального действия и удостоверяется его личной подписью. Одновременно освидетельствуемому лицу должно быть разъяснено требование части второй ст. 179 УПК РФ об обязательности данного постановления для лица, в отношении которого оно вынесено. В случае отказа этого лица подвергнуться освидетельствованию следователь принимает решение о назначении производства судебно-медицинской экспертизы, для получения интересующего его фактов, либо - о производстве принудительного освидетельствования. В этих целях он приглашает сотрудников милиции и с их помощью проводит освидетельствование, не допуская при этом осуществления действий, могущих причинить вред здоровью освидетельствуемого лица, оскорбить или унизить его человеческое достоинство.

Ныне действующий УПК РФ значительно расширил задачи освидетельствования по сравнению с УПК РСФСР 1960 года. Теперь в процессе его производства обнаруживаются не только особые приметы и следы преступления, но и телесные повреждения, а также выявляется состояние опьянения или иные свойства и признаки, имеющие значение для уголовного дела.

Понятие освидетельствования и его отличие от других процессуальных действий вряд ли можно считать полным без решения вопроса об объекте этого процессуального действия.

Как уже было отмечено, действующее законодательство объектом освидетельствования называет тело освидетельствуемого лица. Данная позиция поддержана многими авторами.

Наряду с этим высказаны мнения о целесообразности дополнения освидетельствования осмотром одежды. При этом некоторые авторы, признавая целесообразность одновременного осмотра тела и одежды в процессе освидетельствования, тем не менее, не включают последнюю в объект этого процессуального действия.

Так, А.Э. Жалинский пишет: "освидетельствование часто дополняется осмотром одежды, но в то же время одежда не входит в объект освидетельствования".

Другие полагают, что в подобных случаях одежда является объектом освидетельствования наряду с телом живого лица.

Представляется, что точка зрения авторов, допускающих возможность одновременного осмотра тела и одежды при освидетельствовании и отражения полученных результатов в одном протоколе освидетельствования, не лишена основания. На одежде локализуются многообразные признаки, благодаря которым появляется возможность строить предположения относительно пола, роста, иных анатомо-физиологических данных человека. Одежда может содержать информацию об общефизических, антропологических и этнографических особенностях лица, которому она принадлежит, а также в ряде случаев – о его профессии и роде занятий.

В процессе совершения ряда преступлений, особенно направленных против личности и сопровождающихся сопротивлением со стороны потерпевшего, на одежде преступника (равно как и на одежде потерпевшего) возникает значительное количество различных следов, обнаружение которых позволяет устанавливать отдельные обстоятельства расследуемого события. При этом следы, как правило, возникают на теле и одежде одновременно. В связи с этим при расследовании подобных преступлений целесообразно производить одновременное изучение тела освидетельствуемого лица и его одежды. Это позволит, например, не только доказать причастность подозреваемого лица к совершению расследуемого преступления, но и решить другие вопросы, связанные с определением взаимного расположения подозреваемого и потерпевшего, расположения предметов одежды освидетельствуемого относительно участков его тела, где обнаружены повреждения и т.п. Следует подчеркнуть, что задачи освидетельствования и осмотра одежды близки и направлены главным образом на обнаружение следов и других вещественных доказательств, возникновение которых связано с преступлением. При осуществлении освидетельствования, направленного на установление следов преступления, закономерным будет предположение о наличии аналогичных следов и на одежде освидетельствуемого лица. Но данное предположение должно быть подкреплено осмотром одежды. Из этого следует, что решение одной и той же задачи, состоящей в обнаружении следов преступления на взаимосвязанных объектах, должно осуществляться по существу двумя процессуальными действиями: освидетельствованием и осмотром одежды. К тому же нужно подчеркнуть, что ст. 176 УПК РФ (так же, как и ст. 178 УПК РСФСР) вообще не выделяет осмотр одежды в самостоятельный вид осмотра, исходя, видимо, из того, что он охватывается понятием "осмотр предметов". По нашему мнению, это соответствует. п. 3 ч. 1 ст. 91 УПК РФ, согласно которому одним из оснований задержания подозреваемого является обнаружение явных следов преступления именно на этом лице или его одежде (выделено нами — Ю.Т.). Аналогично трактовалось данное положение и в ст. 122 УПК РСФСР. Отсутствие в УПК РФ (как и в УПК РСФСР) указания на осмотр одежды как разновидности осмотра приводит к тому, что на практике осмотру одежды подозреваемого уделяется недостаточное внимание, а часто он вообще не производится.

Однако несвоевременный осмотр одежды или его промедление приводит к потере важных улик против подозреваемого. Для их получения впоследствии приходится назначать дополнительные следственные или экспертные действия, что снижает качество расследования. И, наоборот, своевременный и качественный осмотр одежды подозреваемого способствует его изобличению, являясь иногда главным и основным источником получения доказательств, подтверждающих вину подозреваемого.

Так, в Москве произошел пожар на одном из важных зрелищных предприятий. В отношении подозреваемого не было получено каких-либо уличающих его обстоятельств. Однако при тщательном осмотре его одежды в манжетах брюк были обнаружены частицы стекла – при поджоге преступник разбил витринное стекло. Обнаруженные частицы были направлены на экспертизу в Институт ядерных исследований имени В.И. Курчатова. В процессе многократного расщепления ядер обнаруженных частиц стекла была установлена их идентичность с разбитым витринным стеклом. Это обстоятельство послужило основной уликой виновности подозреваемого.

Раздельное исследование тела и одежды осложняет решение таких вопросов, как: взаимное расположение преступника и жертвы преступления, позы подозреваемого в момент локализации на нем следов преступления, очередности нанесения различных повреждений, механизма образования следов и т.п. Только одновременное комплексное изучение следов преступления, имеющихся на теле и одежде освидетельствуемого лица, может дать правильный исчерпывающий ответ на поставленные вопросы.

Особое значение комплексное исследование тела и одежды приобретает при расследовании преступлений, в процессе совершения которых освидетельствуемому лицу были причинены различные повреждения (огнестрельные, резаные, колотые, рубленные и др.). Некоторые авторы полагают, что исследование подобного рода повреждений будет более глубоким, если тело и одежда будут рассматриваться как единый объект.

Целесообразность одновременного исследования возникает тогда, когда свойства повреждений тела изменяются в результате медицинской обработки либо в процессе их заживления. В этих ситуациях решить вопрос о первоначальном виде ранения, его расположении и форме можно лишь при одновременном исследовании тела и одежды. При огнестрельных ранениях одновременное исследование позволит с большей достоверностью судить о дистанции выстрелов, их очередности, так как одежда может задержать следы близкого выстрела, вследствие чего на теле они будут отсутствовать. Не следует забывать и о том, что размеры колото-резаных повреждений, несмотря на то, что они причинены одним орудием, могут быть различными на теле и одежде. Так, при расследовании убийства подозреваемый утверждал, что совершил данное преступление в состоянии обороны. Из показаний подозреваемого следовало, что потерпевший первым напал на него и причинил ему ножевое ранение. Опасаясь за свою жизнь, подозреваемый вырвал из рук напавшего нож и нанес им ранение потерпевшему, которое оказалось смертельным. С начала следователь решил проверить первую часть показаний подозреваемого, то есть имеется ли на подозреваемом ранение, которое, по его словам, было причинено ему потерпевшим. При освидетельствовании подозреваемого на его теле было обнаружено телесное повреждение линейной формы. Длина повреждения – 31 мм. Была осмотрена и одежда. В соответствующем месте было обнаружено повреждение сорочки, длина которого составила 23 мм. У следователя находились два ножа, один из которых принадлежал убитому, с шириной лезвия 20 мм, второй – подозреваемому, с шириной лезвия 29 мм. Если бы исследовалось изолированно тело подозреваемого, то можно было предположить, что ранение могло быть причинено ножом с шириной лезвия 20 мм, а больший размер раны можно было бы объяснить ее зиянием. Осмотр одежды подозреваемого изолировано от тела мог принести к иному результату, что повреждение причинено ножом с шириной лезвия 29 мм, меньший же размер повреждения можно было объяснить свойствами трикотажа, который благодаря своей эластичности способен изменять истинный размер повреждения в сторону его уменьшения. Вместе с тем комплексное исследование повреждений тела и одежды с одновременным изучением механизма образования данных повреждений позволили следователю сделать предположение, что ранение подозреваемого было причинено ножом с шириной лезвия 29 мм, то есть ножом, который принадлежал подозреваемому. Как было установлено дальнейшим расследованием, подозреваемый, совершив убийство из мести, попытался замаскировать его под убийство в состоянии необходимой обороны, для чего в целях инсценировки нанес себе повреждение собственным ножом. Предположение следователя было подтверждено результатом комплексной экспертизы.

Одновременное исследование повреждений, имеющихся на теле и одежде потерпевшего, также в ряде случаев позволяет установить характер события, особенно тогда, когда совершенное преступление маскируется под самоубийство или несчастный случай. Осматривая труп Ковшова, якобы покончившего жизнь самоубийством, следователь обратил внимание на то, что при том положении, в котором труп был обнаружен, повреждения тела и одежды совпадают. Данное обстоятельство противоречило версии о самоубийстве, так как прежде чем причинить себе ранение в левую часть груди, Ковшов должен был бы поднять руку на уровень груди и направить ее под определенным углом. При этом неизбежно должно было произойти смещение ковбойки, в которую потерпевший был одет. После выстрела рука потерпевшего опустилась бы инстинктивно вниз, вследствие чего повреждения на теле и одежде должны были бы сместиться относительно друг друга. Данное обстоятельство позволило впоследствии установить убийцу. В связи с этим целесообразно при осуществлении освидетельствования, направленного на установление следов преступления или телесных повреждений, одновременно производить осмотр одежды освидетельствуемого лица, фиксируя полученные результаты в протоколе освидетельствования. При этом необходимо подчеркнуть следующее обстоятельство: если цель освидетельствования заключается, например, только в установлении на теле особых или броских примет, то естественно необходимость одновременного осмотра одежды отпадает сама собой. Иными словами, в каждом конкретном случае следователь должен исходить из конечной цели проводимого освидетельствования и фактических данных, послуживших основанием назначения данного процессуального действия.

С учетом изложенного представляется достаточно обоснованной позиция И.Л Петрухина, который полагает: "Осмотр одежды и обуви освидетельствуемого допустим в рамках данного следственного действия лишь в случаях, когда образовавшиеся на них следы, пятна, повреждения проникли на тело человека, в связи с чем необходим одновременный осмотр как одного, так и другого, чтобы выявить механизм нанесения следов и причинения повреждений".

Ст.179 УПК РФ предусматривает, как и ранее ст. 181 УПК РСФСР, участие врача, выполняющего роль специалиста в соответствии с требованиями ст. 58 УПК РФ. Врач, как лицо, обладающее специальными медицинскими знаниями, оказывает помощь следователю в обнаружении, прежде всего, телесных повреждений, особых примет либо следов удаления последних. Он поможет правильно их описать, с учетом наименования, места нахождения, размера, характера образования, цвета, иных особенностей, а также поможет их изъятию. Одновременно с этим врач может производить непосредственное обследование тела живого человека по поручению следователя, когда освидетельствование сопровождается обнажением освидетельствуемого лица иного пола, чем следователь. Представляется, что законодатель не вполне корректно сформулировал данное положение, изложенное во втором предложении части четвертой ст. 179 УПК РФ "В этом случае освидетельствование (выделено нами – Ю.Т.) производится врачом". Такая формулировка вводит в заблуждение практических работников, поскольку создается впечатление, что именно врач проводит освидетельствование, как процессуальное действие в целом. Аналогичное положение, содержавшееся и в ст. 181 УПК РСФСР, позволило некоторым авторам считать такое действие самостоятельным видом освидетельствования. Они назвали его судебно-медицинским (медицинским) освидетельствованием.

Следует отметить, что УПК Украины, в отличие от УПК иных государств-участников СНГ, процессуально закрепляет такой вид освидетельствования. Так, в части второй ст. 193 УПК Украины указано: "если необходимо провести судебно-медицинское освидетельствование обвиняемого, подозреваемого, пострадавшего или свидетеля, то такое освидетельствование по указанию следователя проводит судомедицинский эксперт или врач". При этом результаты освидетельствования оформляются различными документами.

Неверное представление о процессуальной сущности освидетельствования, производимого врачом по поручению следователя, приводит на практике к тому, что назначение и проведение судебно-медицинской экспертизы живых лиц подменяется судебно-медицинским освидетельствованием, в процессе которого по существу решаются задачи экспертного исследования, но результаты которого оформляются не заключением эксперта, а актом судебно-медицинского освидетельствования.

В определенной степени это происходит из-за недостаточно четкой регламентации производства медицинских обследований, изложенных в Правилах судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью (утвержденных приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10 декабря 1996 года N407). Указанные Правила позволяют наряду с производством судебно-медицинской экспертизы осуществлять и судебно-медицинское освидетельствование при наличии письменного поручения органов прокуратуры, МВД и суда (п. 3 Правил), по результатам которого составляется акт судебно-медицинского освидетельствования (п. 4 Правил). При этом подчеркивается: "при производстве судебно-медицинского освидетельствования судебно-медицинский эксперт должен выявлять и искать имеющиеся повреждения, их характер с медицинской точки зрения (ссадины, кровоподтеки, раны и др.), локализацию и свойства, определить тяжесть причиненного вреда здоровью". Другие вопросы решают только при проведении судебно-медицинской экспертизы (п. 10 Правил). Необходимо подчеркнуть, что, во-первых, наличие в этих Правилах указания на возможность производства судебно-медицинского освидетельствования на основании письменного поручения органов прокуратуры, МВД и суда, не согласуется с УПК РФ, который не предусматривает такой формы освидетельствования, что дезориентирует следователей. Во-вторых, задачи, решаемые в рамках названного судебно-медицинского освидетельствования, выходят за рамки, определенные ст. 179 УПК РФ.

Следует особо отметить, что была сделана попытка устранить отмеченное противоречие в Инструкции о производстве судебно-медицинской экспертизы в Российской Федерации (утвержденной приказом Министерства здравоохранения России от 22 апреля 1998 года N 131), в которой отсутствовало указание на возможность производства судебно-медицинского освидетельствования, не использовался даже сам термин "освидетельствование", вместо него применялся термин "обследование". Но данная Инструкция была отменена Минздравом России (см. приказ от 31 июля 2000 года N 297).

Представляется, что производство судебно-медицинского освидетельствования по поручению следователя с последующим составлением акта представляет собой не процессуальное действие и не экспертизу, назначение и проведение которой возможно лишь на основании постановления следователя. Акт судебно-медицинского освидетельствования не может служить источником доказательств.

Судебно-медицинское освидетельствование, производство которого предусмотрено Правилами, и освидетельствование, производимое по поручению следователя врачом в рамках ст. 179 УПК РФ, - разнопорядковые явления. Судебно-медицинское освидетельствование осуществляется медицинским экспертом-врачом по должности в соответствии с требованиями, предъявляемыми к производству экспертизы (гл. 27 УПК РФ), п. 3 указанных Правил. Освидетельствование же, производимое по поручению следователя врачом (судебно-медицинским экспертом), выступающим в качестве специалиста, выполняется в присутствии понятых в соответствии с требованиями ст. 179 УПК РФ.

Вряд ли можно согласиться с мнением авторов, отстаивающих самостоятельность судебно-медицинского освидетельствования как процессуального действия, поскольку уголовно-процессуальное законодательство такого не предусматривает. Следует еще раз подчеркнуть, что когда речь идет о судебно-медицинском освидетельствовании, то его осуществление и правовое регулирование выходит за рамки уголовного процесса.

Освидетельствование, как указано в ст. 179 УПК РФ, производится в случае, если при этом не требуется назначения судебной экспертизы.

Таким образом, анализ ст.179 УПК РФ, регламентирующей производство освидетельствования, позволяет сделать вывод о том, что законодатель изменил содержание данной статьи в сторону, прежде всего, расширения задач данного процессуального действия, использования его возможностей на стадии судебного следствия, более четкой процессуальной регламентации и защиты конституционных прав и свобод лиц, подвергающихся освидетельствованию, главным образом свидетеля, а также в определенной мере упрощению процессуальной процедуры его проведения, то есть без участия понятых. Представляется, что указанные новеллы будут способствовать более широкому применению на практике данного процессуального действия.

Вместе с тем ст. 179 УПК РФ: не дает определения освидетельствования; не содержит фактических оснований для его назначения и производства; не устраняет в полной мере однозначное толкование процессуального положения врача, когда последний по поручению следователя проводит единоличное освидетельствование лица иного, чем следователь, пола. Ответы на указанные, а также некоторые другие вопросы автор попытался дать в настоящем исследовании.

1.3. Понятие освидетельствования и его отличие от других процессуальных действий

Как показали исследования, термин "освидетельствование" как в уголовно-процессуальной и криминалистической теории и практике, так и в работах отечественных и зарубежных процессуалистов и криминалистов использовался наравне с термином "осмотр". Указанным термином обозначалась деятельность врача либо специалиста в области судебной медицины или лица, осуществляющего предварительное расследование или отправляющего правосудие, при осуществлении ими действий, направленных на получение необходимых доказательств по делу на стадии предварительного следствия и судебного разбирательства. При этом ни в уголовном законодательстве, ни в работах ученых не проводилось различия между освидетельствованием и осмотром. Воздействию этих процессуальных действий подвергался как живой человек, так и труп либо его останки, а равно предметы одежды.

Процессуальное законодательство XYIII - XIX веков не проводило различия между освидетельствованием и осмотром. Вследствие чего в процессуальной и криминалистической литературе того периода вопрос о различии между ними, как самостоятельными процессуальными действиями, не получил своего разрешения.

По мнению В.С. Случевского, между осмотром и освидетельствованием не может быть различия на основе различия объектов, подвергающихся исследованию посредством этих действий, и безразлично, употребляются ли термины "осмотр" или "освидетельствование", как в отношении вещей, так и в отношении лиц.

Еще более определенно эта же мысль была высказана процессуалистом Н.Н. Розиным: "Осмотру или освидетельствованию (выделено нами — Ю.Т.) может быть подвергнут любой объект (выделено нами — Ю.Т.), могущий дать доказательства - местность, расположение дома, обстановка помещения, отдельные предметы и лица…".

Такую же позицию занимали и многие зарубежные процессуалисты и криминалисты. Вместе с тем, по мнению отдельных авторов, термин "освидетельствование" в основном обозначал деятельность врача либо иного специалиста в области судебной медицины, когда их специальные знания использовались для получения необходимых доказательств. Так, Л.В. Виницкий считает, что на первом этапе развития криминалистики - как зарубежной, так и отечественной - термин "освидетельствование" использовался для обозначения только действий, осуществляемых специалистами-медиками, что по своей сути означало проведение судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы.

Данное обстоятельство нашло свое подтверждение и в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года. Так, ст. 327 УУС гласит: "Сведущие люди, приглашенные к осмотру и освидетельствованию, должны иметь все качества достоверных свидетелей". Ст. 333 УУС указывает: "Сведущие люди, производя освидетельствование, не должны упускать из виду и таких признаков, на которые следователь не обратил внимание, но исследование коих может привести к открытию истины". В ст. 336 УУС подчеркивалось: "Для осмотра и освидетельствования мертвых тел, различного рода повреждений, следов насилия и состояния здоровья потерпевшего от преступления или самого обвиняемого, судебный следователь приглашает судебного врача". В свою очередь, ст. 331 отмечала: "Освидетельствование через сведущих лиц, когда к тому не встретится особых препятствий, производится в присутствии следователя и понятых".

Устав уголовного судопроизводства не давал понятия освидетельствования и осмотра, не определял цели, задачи и тактику производства этих действий, характеризуя лишь формальную, процессуальную их сторону.

В процессуальной литературе того времени делались попытки восполнить указанные пробелы. В.С. Случевский полагал, что под "осмотром и освидетельствованием нужно понимать такие действия, через которые уполномоченный на их производство орган власти непосредственно убеждается в существовании или несуществовании известных фактов или присущих известным фактам признаков или свойств, имеющих в данном деле значение уголовных доказательств". Н.Н. Розин считал, что под осмотром и освидетельствованием разумеется обозрение установленными законом органами предметов, лиц с целью приобретения доказательств события или проверки уже добытых доказательств.

Необходимо отметить, что многие процессуалисты того времени обходили молчанием вопросы, касающиеся процессуальной регламентации производства освидетельствования и осмотра, в то время как криминалисты, среди которых были К.К. Арсеньев, К.Б. Газенвинкель и др., обращали внимание на необходимость разработки процессуальных особенностей производства этих следственных действий, определения их целей и задач.

Анализ приведенных понятий освидетельствования и осмотра позволил отдельным ученым сделать вывод о том, что главной задачей этих процессуальных действий являлось "… установление объективных данных о событии преступления и организация проверки условий достоверности доказательств, представляемых участвующими в деле".

Одновременно авторы полагали, что ни освидетельствование, ни осмотр не являются доказательствами, а служат способом, с помощью которых следователь и суд ищут доказательства. Противоположную точку зрения высказал Е. Колоколов, который писал: "личный осмотр следов преступления и вещей, обличающих совершение оного, является доказательством по уголовным делам".

УПК РСФСР 1923 года использовал термин "освидетельствование" в двух значениях: для осмотра тела живого человека (ст. 194) и при проведении судебно-медицинской экспертизы (ст. 196). Это привело к тому, что мнение ученых о процессуальной природе освидетельствования разделились.

По мнению М.С. Строговича, "…освидетельствование — это тот же осмотр и отличается от него только тем, что предметом освидетельствования является не вещь, как при осмотре, а живой человек". Аналогичной точки зрения придерживался М.А. Чельцов и А.И. Винберг. Н.В. Терзиев отводил освидетельствованию двойную роль, рассматривая его как следственное действие либо судебно-медицинскую экспертизу в зависимости от субъекта, его осуществляющего, а также задач такого освидетельствования

Р.Д. Рахунов считал освидетельствование видом экспертизы.

М.М. Выдря полагал, что освидетельствование есть самостоятельное следственное действие, обладающее особым процессуальным порядком его производства.

Некоторые авторы вообще не употребляли термин "освидетельствование" для обозначения процессуального действия, направленного на исследование живых лиц, называя это действие осмотром, подчеркивая при этом, что "осмотр живых лиц (выделено нами — Ю.Т.) сходен с экспертным освидетельствованием живых лиц (выделено нами — Ю.Т.), но отличается от него тем, что осмотр при освидетельствовании производит не следователь, а судебный медик…".

Подобная же точка зрения была высказана И.Н. Якимовым, который писал: "…освидетельствование… тесно связано с судебно-медицинской экспертизой. Лицу, производящему дознание, непосредственно (выделено нами — Ю.Т.) его производить не приходится…".

Необходимо также отметить, что судебные медики Н.С Бокариус, Н.В. Попов и др. в основном связывали производство освидетельствования с функциями судебно-медицинского эксперта, подчеркивая при этом, что освидетельствование "должно производиться" только медиками. Этой же точки зрения придерживались отдельные процессуалисты и криминалисты (В.А. Рожановский, В.И. Громов.).

Авторы, которые считали освидетельствование разновидностью следственного осмотра, обосновывали свою позицию тем, что освидетельствование помещено в одной главе с осмотром и призвано разрешать вопросы, аналогичные следственному осмотру, направленные на установление следов преступления. По их мнению, эта позиция подтверждается и содержанием ст. 192 УПК РСФСР 1923 года, которая закрепляла следующее положение: "О результатах осмотра или освидетельствования следователь составляет протокол, описывая все в той последовательности, в какой осматривалось и открывалось, и в том именно виде, в каком оно в момент осмотра находилось".

На наш взгляд, аргументация авторов, в частности их ссылка на содержание статьи 192 УПК РСФСР (1923 г.), представляется недостаточно убедительной. Прежде всего, в главе XV УПК РСФСР 1923 года говорится о вскрытии мертвых тел (статьи 193, 195), однако нет сомнения в том, что вскрытие относится к экспертизе, а не к осмотру. К тому же результаты вскрытия и судебно-медицинского освидетельствования находили отражение в документе, который составлял специалист в области судебной медицины или врач, а следователь только подписывал этот документ.

Вместе с тем, нельзя признать освидетельствование разновидностью экспертизы, так как в процессе ее проведения необходимо использование специальных знаний в области судебной медицины для установления тех или иных фактов. В то время установление фактов при освидетельствовании осуществляется на уровне чувственного познания.

По нашему мнению, более правильной представляется точка зрения авторов, которые считают освидетельствование самостоятельным следственным действием. Однако вряд ли можно согласиться с позицией М.М. Выдри, который, считая освидетельствование следственным (выделено нами — Ю.Т.) действием, утверждает в то же время, что оно осуществляется компетентными лицами с участием или без участия следователя (выделено нами — Ю.Т.). Подобное утверждение сводит на нет самостоятельность освидетельствования как следственного действия, превращая его по существу в экспертное исследование.

Наличие различных точек зрения на понятие "освидетельствование" объяснялось также отсутствием единого понимания процессуальной природы этого следственного действия.

По мнению М.С. Строговича, процессуальный порядок освидетельствования тождественен осмотру. М.А. Чельцов полагал, что процессуальный порядок освидетельствования аналогичен "порядку производства осмотра". В то же время Р.Д. Рахунов считал, что освидетельствование должно производиться при соблюдении процессуальных правил, предъявляемых к экспертизе.

Различие во взглядах на процессуальный порядок освидетельствования можно объяснить тем, что в процессе его осуществления через экспертов, назначаемых в порядке статей 169-174 УПК РСФСР 1923 года, освидетельствование, как следственное действие, совмещалось по существу с судебно-медицинской экспертизой в одно процессуальное действие. Именно на это обстоятельство указывала статья 193 УПК РСФСР: "… для освидетельствования потерпевшего и обвиняемого …, где требуется судебно-медицинская экспертиза, следователь приглашает судебно-медицинских экспертов …". При проведении этого процессуального действия не только обнаруживались и фиксировались следы преступления, но одновременно использовались для их обнаружения и фиксации специальные знания (например, судебно-медицинские), а также давалась оценка обнаруженных следов преступления с точки зрения этих знаний.

Отдельные авторы сделали попытку устранить имеющиеся разногласия относительно процессуальной природы освидетельствования. Так, Н.В. Терзиев предложил для разграничения освидетельствования как разновидности следственного осмотра и освидетельствования как вида экспертизы называть их соответственно: "освидетельствование – осмотр живого человека" и "освидетельствование – экспертиза" — со всеми вытекающими отсюда процессуальными особенностями производства этих процессуальных действий.

Представляется, что в данном предложении есть определенный смысл, так как в судебно-следственной практике освидетельствование производилось не только для обнаружения на теле освидетельствуемого лица тех или иных следов преступления, но и для установления характера и степени тяжести телесных повреждений, определения психического состояния, наличия опьянения, определения возраста и т.д. Вследствие чего одним термином "освидетельствование" определялись два самостоятельных процессуальных действия – следственный осмотр живых лиц и экспертиза. Так, в соответствии со ст. 63№ УПК РСФСР 1923 года, для установления характера телесных повреждений, а также для определения психического состояния обвиняемого следователь назначал производство экспертизы; одновременно следователь был вправе пригласить эксперта (выделено нами — Ю.Т.) и к производству освидетельствования, если при этом необходима медицинская экспертиза (ст. 193 УПК РСФСР). Следовательно, если производство освидетельствования поручалось эксперту (в соответствии со ст. 193 УПК РСФСР 1923 года), то в этом случае само действие по существу представляло экспертизу, отсюда порядок производства и оформления результатов такого освидетельствования должно было осуществляться по правилам экспертизы. Некоторые авторы такой вид освидетельствования называли судебно-медицинским освидетельствованием. Так, Г.И. Качаров писал: "Судебно-медицинское освидетельствование – один из видов судебно-медицинской экспертизы, которая назначается следователем для выяснения происхождения повреждений на теле живого человека.

Тарасов-Родионов П.И. утверждал: "от освидетельствования как следственного действия следует отличать судебно-медицинское освидетельствование живых лиц. Последнее должно рассматриваться как судебно-медицинская экспертиза и производится в процессуальном порядке, установленном для экспертизы".

Весьма привлекательной, на наш взгляд, являлась позиция В.Д. Арсентьева, который еще в 1958 году предложил вообще отказаться от института освидетельствования. Он предложил вместо него два процессуальных действия: а) судебный и следственный осмотр живых лиц, б) судебно-медицинскую экспертизу живых лиц. Однако до настоящего времени это не нашло законодательного закрепления.

УПК РСФСР 1923 года не содержало указания о задачах, решение которых возможно при производстве освидетельствования. С учетом этого и авторы по-разному толковали задачи этого процессуального действия.

Так, В.П. Колмаков и Л.М. Яковлев полагали, что в задачи следственного освидетельствования входит установление различного рода повреждений, следов, пятен, особых примет.

В.И. Громов рассматривал более широко задачи освидетельствования, включая возможность установления в процессе его производства различных изменений в физиологическом состоянии организма освидетельствуемого лица либо в области психической (умственной, душевной) деятельности.

Как следует из вышеизложенного, задачи освидетельствования рассматривались некоторыми авторами довольно широко, хотя многие из указанных вопросов могли быть решены только лишь посредством экспертизы.

По-разному трактовался вопрос об объекте освидетельствования. Подавляющее большинство авторов считало объектом освидетельствования только тело живого человека. Вместе с тем, была высказана и другая точка зрения, согласно которой объектом данного следственного действия являлось не только тело, но и одежда человека, подвергнутого освидетельствованию. Отсутствие единой точки зрения на объект освидетельствования также было вызвано тем, что этот вопрос не был разрешен в законодательном порядке.

УПК РСФСР 1961 года во многом устранил двойственность применения термина "освидетельствование", закрепив в статье 181 следующее положение: "Следователь вправе произвести освидетельствование обвиняемого, подозреваемого, свидетеля или потерпевшего для установления на их теле следов преступления или наличия особых примет, если при этом не требуется судебно-медицинской экспертизы".

Вместе с тем, поскольку как и в предыдущем законодательстве в указанной статье не раскрывается содержание термина "освидетельствование", то и в криминалистической и процессуальной литературе высказаны различные позиции по данному вопросу. Ряд авторов по-прежнему считает освидетельствование осмотром тела человека, другие - особым видом или разновидностью следственного осмотра, третьи – самостоятельным следственным действием.

Вряд ли в полной мере можно согласиться с утверждениями авторов, считающих освидетельствование разновидностью следственного осмотра, поскольку ими не учитывается семантическая сущность этих понятий. Происходит подмена криминалистических и процессуальных их значений.

Следственный осмотр, как справедливо указывает Л.В. Винницкий, это "… синтезированное криминалистическое (но не процессуальное) (выделено нами — Ю.Т.) понятие, охватывающее ряд регламентированных законом самостоятельных следственных действий, направленных на непосредственное обнаружение, восприятие, исследование и фиксацию следов, других возможных доказательств, а равно выяснение иных обстоятельств, имеющих значение для дела". Поскольку освидетельствование в криминалистическом его понимании (выделено нами — Ю.Т.), по нашему мнению, представляет собой познавательную деятельность лица, производящего это следственное действие, направленную на непосредственное обнаружение следов преступления, особых примет, телесных повреждений, которые могут располагаться на теле живого человека, а равно установление опьянения, некоторых иных состояний и свойств этого лица, имеющих значение для дела, с использованием чувственного восприятия, то в этом качестве освидетельствование можно рассматривать как одно из следственных действий, охватываемых общим понятием "следственный осмотр". Однако авторы не уточняют данного обстоятельства и поэтому их позиция не может быть воспринята безоговорочно. Это тем более верно, что УПК РСФСР, равно как и УПК РФ, не предусматривают такого следственного действия как "следственный осмотр", говоря лишь об осмотре и освидетельствовании.

Вместе с тем представляется неоправданной и позиция авторов, рассматривающих освидетельствование как вид осмотра, тем самым не признают освидетельствование самостоятельным следственным действием.

Бесспорно, освидетельствование и осмотр имеют общие черты по своей природе, назначению и некоторым способам осуществления. Они направлены на обнаружение средств преступления и иных фактов, имеющих доказательственное значение. Освидетельствование, как и осмотр, представляет собой тактический прием познания истины. Оно развилось непосредственно из осмотра и практически связано с ним, так как фактические данные, необходимые для принятия решения о производстве освидетельствования, лицо, производящее освидетельствование, наиболее часто получает в процессе осмотра места происшествия, жилища, предметов, трупа и иных видов осмотра. Освидетельствование, как и осмотр, осуществляется с преобладанием чувственного познания. В процессе их производства используются также методы наблюдения, осуществляются различные измерения, сравнения и экспериментирование с обнаруженными следами, их описание и фиксация с помощью технических средств. Общими для них являются и некоторые процессуальные положения. Освидетельствование, как и следственный осмотр, производится в присутствии понятых (следует отметить, что ст. 179 УПК РФ не предусматривает обязательного участия понятых, однако если следователь сочтет их присутствие необходимым, то вправе пригласить их) и, как правило, с участием специалистов. Полученные результаты оформляются протоколами, в которых описываются все действия следователя, а также все обнаруженное при осмотре и (или) освидетельствовании в той последовательности, в какой производились осмотр и освидетельствование и в том виде, в каком обнаруженное наблюдалось в момент производства осмотра и освидетельствования. Аналогично данная позиция изложена в статье 180 УПК РФ (ст. 182 УПК РСФСР). Сходными являются и некоторые тактические условия, гарантирующие эффективность и результативность проведения этих следственных действий (своевременность, объективность, полнота, плановость, последовательность и т.п.).

Однако освидетельствование обладает как процессуальными, так и тактическими особенностями. Их анализ позволяет обосновать самостоятельность освидетельствования, отграничив его тем самым от осмотра и иных процессуальных действий, при осуществлении которых объектом изучения является тело живого человека, глубже раскрыть сущность, назначение и содержание освидетельствования, определить процессуальный режим и тактический порядок его производства.

Рассматривая вопрос о самостоятельности освидетельствования как следственного действия, необходимо исходить, в первую очередь, из требований уголовно-процессуального законодательства. Поместив осмотр и освидетельствование в одну главу УПК, законодатель, тем не менее, термин "освидетельствование" не только вынес в наименование этой главы, но и предусмотрел отдельную статью (ст. 179 УПК РФ, ст. 181 УПК РСФСР), определяющую общие требования к содержанию и процессуальному порядку производства данного следственного действия. Перечисляя в ст. 176 УПК РФ (как и в ст. 179 УПК РСФСР) виды осмотра (осмотр места происшествия, местности, жилища, предметов и документов), законодатель не случайно не называет в их числе освидетельствования.

Вместе с тем задачи освидетельствования несколько эже задач осмотра. Освидетельствование ограничивается обнаружением особых примет, следов преступления, телесных повреждений, а также выявлением состояния опьянения и иных свойств и признаков, имеющих значение для дела (ст. 181 УПК РФ предусматривала более узкие задачи: обнаружение следов преступления и особых примет). В то же время при осмотре не только обнаруживаются следы преступления, но и добываются другие доказательства: выясняется обстановка места происшествия, выявляются новые источники доказательств и иные обстоятельства, имеющие значение для дела (ст. 176 УПК РФ; почти аналогично сформулированы задачи осмотра и в ст. 178 УПК РСФСР).

При этом действия следователя в процессе освидетельствования приобретают некоторые особенности, определяемые спецификой объекта освидетельствования, каковым является тело живого человека, его задачами и процессуальным режимом осуществления, а также нравственно-этическими нормами, связанными в известной мере с ограничением личных прав освидетельствуемого лица, прежде всего, права на телесную неприкосновенность.

К особенностям, нашедшим отражение в уголовно-процессуальном законодательстве, при проведении освидетельствования относятся:

Спецификой объекта освидетельствования определяется и процесс познания. Обнаружение особых примет, следов преступления, телесных повреждений на теле живого человека, а также выявление состояния опьянения или иных свойств и признаков, имеющих значение для дела, осуществляется путем непосредственного зрительного восприятия, основанного на чувственном познании. Следует согласиться с мнением авторов, которые отнесли освидетельствование к нонвербальным, неречевым действиям, при осуществлении которых используются, главным образом, органолептические приемы (наблюдение, измерение, осязание, обоняние). Однако не следует забывать, что такое восприятие может быть и опосредованным, если непосредственное обнаружение особых примет, следов преступления или телесных повреждений на теле живого человека иного пола, чем следователь, по поручению последнего, осуществляет врач.

При проведении освидетельствования следователь изучает и сопоставляет данные, полученные в процессе производства следственных действий или оперативно-розыскных мероприятий, предшествующих освидетельствованию, с его результатами.

Следует подчеркнуть, что используемые при освидетельствовании частные методы познания (наблюдение, измерение, описание, сравнение и эксперимент) обладают некоторыми отличиями.

Наблюдение характеризуется лишь зрительным восприятием имеющихся на теле освидетельствуемого лица следов преступления или особых примет (следует признать, что более широкие задачи, предусмотренные ст. 179 УПК РФ, тем не менее, основываются также на этом методе).

Измерение может выражаться в определении их точных размеров и количества обнаруженных следов преступления или особых примет, а также в установлении величины отдельных частей тела живого человека (например, длины стопы, ширины ладонной поверхности кисти руки). При этом величина определяется в относительном, а также абсолютном выражении, как это имеет место при осмотре других объектов (например, освидетельствуемое лицо среднего роста, с длинными руками, короткими ногами), хотя это не исключает и более точных измерений.

Описание должно осуществляться в соответствии с требованиями статьи 180 УПК РФ (ст. 182 УПК РСФСР). В ряде случаев для характеристики следов требуется консультация специалиста, особенно при описании имеющихся на теле повреждений. Специальные познания в анатомическом строении тела человека нужны для того, чтобы указать точное местонахождение телесного повреждения или особых примет, а также других следов.

Сравнение как метод познания имеет весьма важное значение, поскольку может обеспечить доказательственный характер факта установления конкретных следов преступления или особых примет. Так, посредством сравнения признаков, характеризующих особую примету, установленную при освидетельствовании подозреваемого в изнасиловании, с признаками особой приметы, описанной потерпевшей, можно установить (наряду с другими доказательствами) факт совершения преступления именно этим лицом.

При освидетельствовании не исключена возможность использования и такого метода, как эксперимент, например, в целях определения принадлежности предметов одежды, обуви освидетельствуемому лицу.

Нужно особо подчеркнуть, что использование частных методов познания осуществляется комплексно, образуя в каждом конкретном случае, своеобразные сочетания, которые определяют специфику производства освидетельствования как самостоятельного следственного действия.

Указание ст. 179 УПК РФ (181 УПК РСФСР) на возможность проведения освидетельствования врачом позволяет некоторым авторам считать такое действие самостоятельным видом освидетельствования. Вслед за уголовно-процессуальными кодексами ряда стран, ведомственными правовыми актами и судебными медиками они именуют его судебно-медицинским (медицинским) освидетельствованием. Данные авторы полагают, что задачи судебно-медицинского освидетельствования шире задач освидетельствования, производимого следователем с участием врача или без такового. Они считают, что при производстве судебно-медицинского освидетельствования "не просто обнаруживаются и фиксируются поддающиеся непосредственному восприятию факты, но дается медицинское обоснование или объяснение им". При этом утверждается, что судебно-медицинское освидетельствование производится тогда, когда для подтверждения наличия на теле освидетельствуемого лица следов преступления (прежде всего, телесных повреждений) требуется использование медицинских приемов обследования (например, для установления признаков изнасилования), либо когда имеющиеся на теле следы и повреждения хотя и могут быть восприняты всяким лицом, однако в связи с необходимостью выяснения причин и давности их образования требуется несложное медицинское исследование.

Представляется, что утверждение авторов о возможности установления при освидетельствовании, производимом врачом по поручению следователя, давности и характера происхождения телесных повреждений не отвечает требованиям уголовно-процессуального законодательства, так как ст. 79 УПК РСФСР одним из оснований обязательного назначения экспертизы называет установление именно характера телесных повреждений (ст.196 УПК РФ несколько иначе трактует необходимость назначения судебной экспертизы, когда необходимо установить характер и степень вреда, причиненного здоровью). Данное положение согласуется с требованиями УК РФ 1996 года, который не предусматривает в качестве общественно-опасного деяния - причинение телесных повреждений). В то же время под характером телесных повреждений следует понимать не только степень их тяжести, но и давность происхождения. Если для установления следов или особых примет, имеющихся на теле живого человека, возникает потребность в использовании "медицинских приемов исследования", "несложного медицинского обследования", то есть во всех случаях, когда требуется использование медицинских приемов исследования, то в соответствии со ст. 179 УПК РФ, равно как и ст. 181 УПК РСФСР, необходимо назначение судебно-медицинской экспертизы.

Неверное представление о сущности освидетельствования, производимого врачом по поручению следователя, приводит на практике к тому, что назначение и проведение судебно-медицинской экспертизы живых лиц подменяется судебно-медицинским освидетельствованием, в процессе которого по существу решаются задачи экспертного исследования, но результаты которого оформляются не заключением эксперта, а актом судебно-медицинского освидетельствования.

Как правило, назначение и производство судебно-медицинских освидетельствований производится на основе писем либо просто записок. Так, следователь прокуратуры одного из районов г. Москвы направил в бюро судебно-медицинских экспертиз записку следующего содержания: "Прошу произвести судебно-медицинское освидетельствование гражданки Уваровой, 1952 года рождения, на предмет достижения ей половой зрелости на август-октябрь 1967 года …Прошу также ответить на вопрос: делала ли гражданка Уварова аборты?" По данной записке была произведена судебно-медицинская экспертиза с составлением акта судебно-медицинской экспертизы.

Однако, производство судебно-медицинских исследований с последующим составлением акта представляет собой не освидетельствование, осуществляемое врачом по поручению следователя, а экспертизу, назначение и производство которой возможно лишь на основе специального постановления. Несоблюдение этого требования приводило к нарушению уголовно-процессуального законодательства (ст. 78 УПК РСФСР) и Правил судебно-медицинской акушерско-гинекологической экспертизы. В Правилах подчеркивается, что судебно-медицинская экспертиза "производится только на основании постановления следователя …".

Вместе с тем, на практике очень часто приходится сталкиваться с положением, когда вместо вынесения постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы следователь направляет в Бюро судебно-медицинских экспертиз записку с просьбой произвести судебно-медицинское освидетельствование подозреваемого или потерпевшего. При этом вопросы, на которые бы следователь хотел получить ответы, могут быть решены лишь в процессе судебно-медицинской экспертизы. Можно сослаться на следующие примеры:

В обоих случаях была произведена судебно-медицинская экспертиза с составлением соответствующего акта.

Вряд ли можно согласиться с мнением И.Л. Петрухина, который отстаивает самостоятельность судебно-медицинского освидетельствования как процессуального действия, поскольку уголовно-процессуальное законодательство такого действия не предусматривает. Следует еще раз подчеркнуть, что когда речь идет о судебно-медицинском освидетельствовании, его осуществление выходит за рамки уголовного процесса.

Освидетельствование, как указано в ст. 179 УПК РФ, производится в случае, если при этом не требуется назначения судебной экспертизы (в ст.181 УПК РСФСР речь шла о судебно-медицинской экспертизе).

В связи с изложенным, следует рассмотреть вопрос о взаимосвязи освидетельствования и судебно-медицинской экспертизы живых лиц. Названные процессуальные действия имеют общий объект – тело живого человека. Процессуальным основанием их проведения является постановление следователя. В процессе проведения судебно-медицинской экспертизы могут быть решены задачи освидетельствования по просьбе следователя. При производстве этих процессуальных действий не допускаются действия, унижающие достоинство живого лица или опасные для его здоровья. Нередко освидетельствование является действием, предшествующим производству экспертизы, в тех случаях, когда к моменту осуществления экспертизы следы, обнаруженные при освидетельствовании, качественно изменились, то протокол освидетельствования является материалом, на основе которого производится экспертиза.

Однако судебно-медицинская экспертиза живых лиц и освидетельствование различны по своей природе и процессуальному порядку их производства.

Различны задачи этих процессуальных действий. Если освидетельствование направлено на установление особых примет на теле живого человека, следов преступления или телесных повреждений, то задачи судебно-медицинской экспертизы живых лиц значительно шире. Обнаружение особых примет, следов преступления и телесных повреждений – это лишь первоначальный этап экспертизы, за которым следует их изучение и исследование с применением медицинских приемов и методов с последующей дачей заключения, представляющего собой вывод эксперта.

Судебно-медицинская экспертиза живых лиц производится экспертом, процессуальные права и обязанности которого определены ст. 57 УПК РФ (82 УПК РСФСР). В тех случаях, когда следователь поручает проведение освидетельствование врачу, последний занимает процессуальное положение специалиста, права и обязанности которого регламентированы ст. 58 УПК РФ (ст. 133 УПК РСФСР).

Статья 179 УПК РФ позволяет в рамках освидетельствования не только обнаруживать следы, особые приметы, телесные повреждения на теле живого человека, но и выявлять некоторые состояния его организма, в частности опьянение, иные свойства и признаки, имеющие значение для дела. Это обстоятельство находит отражение в ряде иных законодательных актов. Так, статья 44 Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах" № 3-ФЗ от 8 января 1998 года предусматривает возможность направления на медицинское освидетельствование по постановлению прокурора, следователя, органа дознания лица, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что оно больно наркоманией, находится в состоянии наркотического опьянения либо потребило наркотическое средство или психотропное вещество без назначения врача. Фактически это есть не что иное, как экспертиза.

Следует подчеркнуть, что такое освидетельствование может производиться в принудительном порядке, что вызывает возражение как ряда законодателей, так и некоторые ученых.

Понятие освидетельствования и его отличие от других процессуальных действий вряд ли можно считать полным без решения вопроса об объекте этого следственного действия.

Подчеркивая целесообразность одновременного осмотра одежды и тела в процессе освидетельствования, следует упомянуть и о личном обыске, объектом которого также является тело и одежда обыскиваемого.

Освидетельствование и личный обыск имеют некоторые общие процессуальные черты: эти следственные действия, как правило, производятся при задержании подозреваемого, лицами одного пола с подозреваемым, с участием понятых того же пола; их производство возможно в принудительном порядке, но без применения действий, унижающих достоинство или опасных для здоровья человека.

Вместе с тем при ближайшем рассмотрении целей и задач личного обыска оказывается, что в процессе его осуществлении не могут быть решены задачи освидетельствования, дополняемого осмотром одежды. Прежде всего, личный обыск отличается от освидетельствования целенаправленностью, заключающейся в поиске орудий преступления, предметов, ценностей и документов, скрываемых при себе тем или иным лицом (ст. 93 и ст. 184 УПК РФ, соответственно ст. 168 - 172 УПК РСФСР). Объектом освидетельствования является тело живого человека, при личном же обыске объектом могут быть и другие предметы, находящиеся у обыскиваемого лица (портфели, сумки, зонты и пр.). Конечная цель личного обыска заключается в обнаружении и изъятии скрываемых предметов, документов и т.п. В то же время при освидетельствовании обнаруженные особые приметы и следы преступления изучаются, сопоставляются, при необходимости измеряются и описываются в протоколе следственного действия.

Для производства личного обыска в соответствии со ст. 184 УПК РФ, за исключением случаев, предусмотренных ст. 93 УПК РФ, требуется постановление судьи по ходатайству следователя и согласия прокурора при наличии достаточных оснований полагать, что данное лицо скрывает при себе какие-либо орудия преступления, ценности, документы, имеющие значение для установления истины при расследовании преступления. К назначению и производству освидетельствования таких требований закон не предъявляет.

Исходя из целенаправленности личного обыска, следует признать, что установление следов преступления не включается в его задачу, хотя в юридической литературе обсуждается вопрос о возможности обнаружения и фиксации в процессе личного обыска таких материальных объектов, как следы преступления, находящиеся на теле и одежде обыскиваемого лица.

С учетом изложенного, под освидетельствованием следует понимать самостоятельное процессуальное действие, проводимое на основе обязательного для освидетельствуемого лица постановления следователя или определения суда, в целях обнаружения особых примет, следов преступления, телесных повреждений, выявления состояния опьянения или иных свойств и признаков, имеющих значение для уголовного дела, если для этого не требуется производства судебной экспертизы.

1.4. Задачи освидетельствования

Собирание доказательств, как один из элементов уголовно-процессуального познания, осуществляется посредством реализации задач, предусмотренных различными процессуальными действиями, в процессе осуществления которых могут быть получены фактические данные, необходимые для установления истины при расследовании конкретных преступлений. Как известно, одним из этапов собирания доказательств является обнаружение (выявление) обстоятельств, фактов, неразрывно связанных с событием преступления.

Ст. 179 УПК РФ, регламентирующая процессуальный режим освидетельствования, предусматривает возможность выполнения указанного этапа собирания доказательств. Так, освидетельствование предусматривает решение следующих задач: во-первых, обнаружение на теле человека: а) особых примет; б) следов преступления; в) телесных повреждений; во-вторых, выявление: а) состояния опьянения; б) иных свойств и признаков, имеющих значение для дела.

Ст. 179 УПК РФ в сопоставлении со статьей 181 УПК РСФСР предусматривает решение значительно более широкого круга задач, что, по нашему мнению, позволит активнее применять его на практике. Следует отметить, что законодатель, к сожалению, как и в предыдущем Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР, не определил характер особых примет, следов преступления, телесных повреждений и тем более иных свойств и признаков, имеющих значение для дела. В связи с этим важное значение приобретает вопрос о содержании задач, решение которых возможно при проведении освидетельствования.

Следует отметить, что законодатель при определении задач освидетельствования, содержащихся в ст. 179 УПК РФ, фактически воспроизвел задачи, сформулированные в ст. 206 УПК Беларуси: "Для обнаружения на теле человека особых примет, следов преступления, телесных повреждений, выявления состояния опьянения или иных свойств и признаков, имеющих значение для уголовного дела…".

Аналогично определены задачи освидетельствования и в ст. 180 УПК Кыргызстана.

Почти так же сформулированы задачи освидетельствования и в ст. 226 УПК Казахстана, только вместо установления телесных повреждений указано на обнаружение "признаков причинения вреда здоровью".

В несколько иной редакции излагает задачи ст. 142 УПК Узбекистана: "Освидетельствование производится в случаях, когда необходимо: 1) обнаружить на теле человека свойства или признаки, имеющие значение для дела, особые приметы, данные о его физическом развитии, пятна, царапины, кровоподтеки…; 2) выявить состояние алкогольного опьянения, другие физиологические состояния…".

В то же время ст. 193 УПК Украины возлагает на следователя в процессе проведения освидетельствования обнаружение только особых примет. В иных случаях производится судебно-медицинское освидетельствование.

Таким образом, при определении задач освидетельствования указанные УПК называют, в первую очередь, особые приметы.

Понятие, классификация, содержание, уголовно-процессуальное и криминалистическое значение особых примет рассматриваются в одном из разделов криминалистической техники науки криминалистики. Наименование этого раздела авторами трактуется по-разному. Так, З.Г. Самошина, А.М. Зинин и А.А. Топорков называют данный раздел "Криминалистическое отождествление человека по признакам внешности". А.Ю. Пересункин именует этот раздел "Криминалистическое учение о приметах человека". П. Н. Аленичев – "Криминалистическое учение о внешнем облике человека (габитоскопия)". И.Ф. Пантелеев – "Идентификация человека по признакам внешности". В.А.Снетков — "Криминалистическая габитоскопия". П.П. Цветков – "Криминалистическое отождествление человека по внешним признакам". Г.М. Мертуков – "Идентификация человека по признакам внешности". Т.В. Аверьянова, Р.С. Белкин, Ю.Г. Корухов, Е.Р. Россинская "Криминалистическое исследование внешних признаков человека (габитоскопия)". Но, несмотря на различия в наименование указанных разделов, понятие особых примет неразрывно связано с криминалистическим учением о внешних признаках человека. Под внешними признаками человека в криминалистике принято понимать свойства и особенности строения тела человека и его элементов (туловища, головы, лица, конечностей), функций организма, проявляющиеся вовне, в частности, при выполнении двигательных, речевых и иных операций, а также отличительные особенности предметов одежды и других постоянно используемых им вещей.

Признаки внешности в криминалистике принято подразделять на группы, что обеспечивает конкретизацию восприятия внешнего облика человека и более полное и точное его описание.

Принято различать следующие группы признаков внешности:

Внешние признаки человека принято разделять на две группы: собственные, характеризующие особенности тела человека и функции его организма, и сопутствующие (косвенные), определяющие особенности и приметы одежды, обуви, иных предметов, носимых человеком при себе.

В свою очередь, собственные признаки включают в себя: общефизические, характеризующие пол, рост, возраст, телосложение; национальные и расовые; анатомические, характеризующие строение тела человека в целом и его отдельные части, в первую очередь - голову и лицо; функциональные, характеризующие движения и положения тела человека, то есть двигательные и физиологические функции организма, а также привычки.

Сопутствующие (косвенные) признаки подразделяются на: производственные, определяемые изготовлением вещей (вид, наименование, материал, покрой, фасон, размер, цвет и т.п.); отражательные, возникающие в процессе использования вещей (характер износа и его степень, наличие различных меток, монограмм, заплат и т.п.).

Особые приметы составляют анатомические, характеризующие отклонения от нормального морфологического строения, и обусловленные ими функциональные признаки, то есть аномалии (например, укороченность или искривление конечностей либо их отсутствие, хромота, следы операционных вмешательств, дефекты речи и произношения, нервный тик, манера держать голову и т.п.).

Особые приметы бывают врожденными и приобретенными. Важное место среди особых примет занимают и различные накожные приметы (родовые пятна, шрамы, рубцы, пигментация и др.), в том числе и татуировки, которые помогают не только установить и опознать личность, но и распознать круг интересов человека, отношения к жизни и другие обстоятельства. Особые приметы имеют большое идентификационное значение для розыска и опознания конкретного лица. По некоторым приметам и местам их расположения можно судить и о профессии человека. Об этом свидетельствуют и специфические запахи, исходящие от тела освидетельствуемого лица либо его одежды (например, химик или фотограф, имеющие дело с реактивами, металлург, водитель автомашины и т.п.).

В процессе освидетельствования, сопровождаемого осмотром одежды, фиксируются как производственные, так и отражательные признаки.

Следующей задачей освидетельствования является обнаружение следов преступления.

Использование следов в целях раскрытия преступления, как отмечает Д.А. Турчин, началось еще в далекой древности. "Вначале это осуществлялось на чисто практической основе с постепенным накоплением соответствующего опыта отдельными следопытами, специализировавшимися на раскрытии преступлений. На рубеже Х1Х и ХХ столетий, по мере становления и развития криминалистики в качестве самостоятельной науки, стали закладываться основы научных знаний о следах преступлений. Однако сравнительно долгое время криминалистическое следоведение основывалось главным образом на изучении следов в их обыденном смысле, ограничиваясь к тому же следами, которые образуются в результате контактного взаимодействия твердых материальных тел". Им же предложено общее определение следа в криминалистике: "…след есть отраженная в материальной обстановке уголовно-релятивная информация об изменениях, происшедших в результате совершения преступления и выраженная в сигнально-знаковых образованиях, представляющих собою отдельные предметы, их отношения, свойства и материальные отображения, а также наличие или отсутствие структурных связей между ними". Разумеется, данное определение не бесспорно, так как им не охватываются "идеальные" следы, имеющие право на существование. Так, по мнению Р. С. Белкина: "С гносеологической точки зрения следами преступления являются любые изменения среды, возникшие в результате совершения в этой среде преступления…, эти изменения могут быть двух видов: идеальные (выделено нами — Ю.Т.) ("отпечатки" события в сознании людей) и материальные (выделено нами — Ю.Т.) ("отпечатки" события на предметах, изменения обстановки события".

В криминалистической литературе понятие "след" рассматривается в узком и широком смысле слова.

В узком смысле под следом понимается как отображение внешнего строения одного объекта на поверхности другого объекта.

Такие следы принято называть следами-отображениями (следы рук, ног, зубов, орудий взлома и др.).

С помощью следов-отображений устанавливается групповая (родовая) принадлежность либо идентифицируется конкретный экземпляр следообразующего объекта, а также выясняются обстоятельства, связанные с механизмом образования указанных отображений и условия их возникновения.

Вместе с тем высказаны и иные мнения относительно целесообразности деления следов преступления на указанные группы. Так, А. И. Винберг и Б.М. Шавер полагают, что следы в криминалистике следует рассматривать только в узком их значении. При этом они ограничиваются лишь научно-техническими приемами их изучения. Р.С. Белкин предложил исключить из криминалистики указанное толкование следов "как ничего фактически не обозначающее и не наполненное конкретным однозначно понимаемым содержанием" и заменить их терминами "следы преступления", "следы отображения", как часть первых.

Вместе с тем следует отметить, что в процессе расследования возникает необходимость в рассмотрении вопросов, связанных с восстановлением механизма совершения самого преступления, установления личности преступника, его деятельности и т.д. Для решения этих вопросов необходимо изучение не только следов-отображений, то есть следов в узком смысле слова, но и всех иных следов, характеризующих различного рода материальные изменения, происшедшие в окружающей обстановке в силу воздействия на нее преступника, жертвы преступления, иных лиц, так или иначе связанных с событием преступлением, а также изменений, которые могут возникнуть на самом преступнике, его жертве, третьих лицах. Таким образом, изучение следов в широком смысле слова определяется процессом доказывания истины.

По мнению Б.И. Шевченко к следам преступления в широком смысле слова, изучением которых должна заниматься криминалистика, следует отнести:

Чтобы ориентироваться во всем многообразии следов преступления, которые могут быть обнаружены в процессе производства следственных действий и выработать наиболее рациональные приемы их собирания и исследования, необходима классификация следов преступления, которая бы позволила выделить отдельные группы следов, объединенных тем или иным основанием.

В основу любой классификации следов преступления должны быть положены существенные классификационные признаки, являющиеся первоначальными, определяющими все остальные признаки, которые с неизбежностью будут следовать из признаков, положенных в основание классификации.

Наиболее общей является классификация, в основу которой положен вид следственного объекта (следы ног, транспорта, орудий взлома и др.). Однако эту классификацию, несмотря на кажущуюся универсальность, нельзя признать совершенной, ибо она не отражает закономерностей возникновения самих следов и тех общих признаков, которые присущи различным видам следов.

С точки зрения трасологии наиболее рациональной и научно обоснованной является классификация следов по механизму их образования. Данная классификация, в основу которой положен признак, характеризующий принцип и характер воздействия друг на друга следоообразующего и следовоспринимающего объектов и результатов их взаимодействия, была разработана Б.И. Шевченко.

Предложенная классификация, вместе с содержащейся в ней терминологией следов, получила наиболее широкое распространение в криминалистической науке и практике.

Впоследствии были сделаны попытки расширить и дополнить указанную классификацию.

Механизм следообразования, положенный в основу классификации, является одним из важнейших принципов, но не исчерпывающим, так как он позволяет рассматривать многообразие следов преступления в зависимости от результатов взаимодействия следообразующего и следовоспринимающего объектов и возникающих вследствие этого следов отображений. Классификация следов по механизму их образования, как правило, дополняется классификацией в зависимости от вида следообразующего объекта, что позволяет наиболее полно изучить все закономерности образования следов в зависимости от механизма образования и вида следообразующего объекта. По предложенной классификации был изложен материал, касающийся исследования следов, в большинстве учебников криминалистики.

Однако несмотря на то, что классификация следов преступления по механизму образования и в зависимости от вида следообразующего объекта имеет существенное значение для научной обработки следов преступления в процессе расследования и производства отдельных следственных действий, тем не менее, эта классификация используется, главным образом, экспертами при производстве экспертиз. При производстве следственных действий использование данной классификации следует признать недостаточным для полного и качественного собирания следов преступления.

Исходя из интересов следственной практики, были предложены и другие классификации в зависимости от:

Приведенные классификации следов преступления имеют важное значение с точки зрения уголовного права и криминалистики, так как одни из них (классификация в зависимости от вида, способа и приема совершения преступления) могут быть использованы при решении вопроса о квалификации содеянного, а другие – для назначения и проведения следственных действий или оперативно-розыскных мероприятий (при розыске преступника, при производстве осмотров, обысков и т.п.).

Вместе с тем, анализ криминалистической литературы позволяет констатировать, что несмотря на обилие существующих классификаций, классификации следов преступления, которую следовало бы использовать при производстве освидетельствования, не существует. Это дает нам возможность разработать и предложить свою классификацию следов преступления, локализующихся на теле и одежде лица, непосредственно связанного с событием преступления, обнаружение которых может быть достигнуто в процессе освидетельствования.

Целесообразность классификации следов преступления, обнаружение которых возможно при освидетельствовании, вызвана не только тем, что она будет способствовать более качественному проведению этого процессуального действия, но и спецификой освидетельствования, при производстве которого возможно изучение двух взаимосвязанных объектов: тела и одежды живого лица.

В основу подобной классификации, с нашей точки зрения, должен быть положен принцип взаимной связи освидетельствуемого лица с событием преступления. Такой подход обусловлен тем, что при освидетельствовании обнаруженные следы должны свидетельствовать о причастности освидетельствуемого к рассматриваемому преступлению. И это вполне закономерно, ибо любой субъект есть носитель различного рода следов (в широком смысле этого слова), являющихся следствием каких-либо фактов, событий, явлений, происходящих в окружающей среде и нашедших свое отражение на теле и одежде живого человека, хотя эти следы могут быть совершенно не связаны с расследуемым преступлением. Так, на одежде человека может отсутствовать пуговица. Само по себе отсутствие пуговицы является следствием того или иного воздействия, однако это не дает основания считать данное обстоятельство следом преступления. Например, пуговица могла быть оторвана в автобусе, трамвае и т.п. Вместе с тем, обнаружение аналогичной пуговицы, отсутствие которой установлено при осмотре одежды подозреваемого, на месте происшествия или в руке трупа, будет являться следом преступления, неразрывно связанного с событием преступления.

Все многообразие данных следов преступления, обуславливающих связь преступника с событием преступления, характеризующих его поведение и совершение преступных действий и локализующихся на его теле и одежде, а также на месте происшествия либо на жертве преступления, можно подразделить, как мы полагаем, на две большие группы.

Первую группу представляют собой следы, которые явились следствием пребывания освидетельствуемого лица на месте происшествия (или в ином месте) и совершения им определенных действий, а равно следы, принесенные им на место происшествия и локализующиеся, как правило, на находящихся там материальных объектах, в том числе и на жертве преступления.

Эту группу можно назвать экзосагиттальными следами преступления. Предлагаемый термин "экзосагиттальный" состоит из двух слов: экзо (от греческого ėхō – вне, снаружи) и сагиттальный (от латинского sagitta – стрела, направление). Данная группа следов характеризуется направлением от преступника во вне и вследствие этого проявляется в материальной обстановке преступления.

Следы данной группы могут быть обнаружены при производстве ряда следственных действий (осмотра места происшествия, осмотра трупа, допроса потерпевшего, свидетелей, экспертизы живых лиц и трупа и т.п.). Обнаружение этих следов может служить фактическим основанием для принятия решения о производстве освидетельствовании конкретных лиц, связанных с расследуемым событием в целях обнаружения на их теле аналогичных следов.

Вторую группу представляют следы, источником которых могут быть как сами освидетельствуемые лица, так и материальные объекты, являющиеся предметами преступного посягательства, либо располагающиеся на месте происшествия, и явившиеся следствием совершения ими различных действий и поведения, образующиеся вследствие этого непосредственно на теле или одежде освидетельствуемого лица. Подобные следы могут быть обнаружены только в процессе освидетельствования живых лиц, перечисленных в ст. 179 УПК РФ, либо осмотра их одежды. Данную группу следов можно назвать эндосагиттальными следами преступления. Предлагаемый термин "эндосагиттальный" состоит из двух слов: эндо (от греческого ėndon – внутри) и сагиттальный (от латинского sagitta – стрела, направление). Названная группа следов в отличии от первой группы следов имеют обратное направление – от материальной обстановки события преступления в целом к лицам, неразрывно связанным с событием преступления.

Обнаружение эндосагитальных следов преступления и является целью назначения и производства освидетельствования.

Следует подчеркнуть тесную связь и взаимообусловленность названных групп следов, так как их появление неразрывно связано с совершением преступных действий, подготовкой и совершением преступления, а равно с процессом сокрытия следов преступления.

Принимая во внимание, что следы преступления, которые могут быть обнаружены в процессе освидетельствования на теле лиц, указанных в ст. 179 УПК РФ, в целом аналогичны. Поэтому представляется целесообразным рассмотреть те следы, которые можно выявить при освидетельствовании на теле человека, подозреваемого в совершении преступления, тем более что это имеет наиболее важное доказательственное значение.

Названные две группы следов для удобства использования целесообразно классифицировать, положив в основу такой классификационный признак, как действие преступника. При этом мы исходим из уголовно-правого учения о том, что важнейшим элементом преступления является общественно опасное деяние, проявляемого в виде действия или бездействия преступника. Именно оно порождает преступный результат. Без преступного действия (бездействия) не может наступить и уголовной ответственности, хотя последняя может наступить и при отсутствии преступных последствий (результата), например, в случае подготовки или покушения на совершение преступления.

В отличие от уголовного права, которое занимается изучением действий преступника с точки зрения психологических, физиологических и иных специфических признаков, присущих человеческому действию, криминалистика занимается изучением лишь материальных изменений, которые произошли вследствие совершения тех или иных преступных действий. Следовательно, применительно к теме нашего исследования, нас будут интересовать не преступные действия как таковые, а их результат, который привел к образованию следов преступления, как в окружающей материальной обстановке преступления, так и на лицах, неразрывно связанных с событием преступления.

Основываясь на изложенном, мы полагали бы, что наиболее общей классификацией эндосагиттальных и экзосагиттальных следов преступления следует признать классификацию, в основу которой положен такой основополагающий признак, как действие преступника. В соответствии с указанным классификационным признаком следы преступления можно подразделить на следы:

1) изготовления и подготовки орудий преступления;
2) проникновения на место совершения преступления;
3) действий, непосредственно направленных на совершение преступления и достижение преступного результата;
4) инсценировки совершенного преступления;
5) препятствующие розыску преступника и использованию служебно-розыскной собаки;
6) сокрытия совершенного преступления.

В процессе совершения преступления и преступных действий следы могут быть образованы отдельными частями тела, органами преступника (руками, ногами, зубами и т.п.), орудиями преступления или иными предметами, так или иначе связанными с событием преступления. Вследствие этого все эндосагиттальные и экзосагиттальные следы преступления можно классифицировать в зависимости от вида следообразующего объекта на три группы:

1) личностные следы;
2) следы веществ;
3) следы предметов.

Следует отметить, что механизм образования указанных групп следов не одинаков, поэтому в зависимости от механизма образования личностные следы подразделяются на:

1) объемные, поверхностные;
2) локальные, периферические;
3) статические, динамические.

Следы предметов и веществ на:

1) следы-наложения;
2) следы-отслоения.

Следы, локализующиеся на теле и одежде живого человека, оказывают различное влияние на исследуемые объекты, вследствие чего эндосагиттальные следы можно подразделить на две группы, которые будут характеризовать состояние указанных объектов:

1) следы состояния тела;
2) следы состояния одежды.

Представляется, что приведенная классификация следов будет иметь теоретическое и практическое значение в том случае, если признаки, послужившие основанием их классификации, будут рассматриваться применительно к отдельным этапам, из которых складывается процесс исследования тела и одежды живого человека в процессе его освидетельствования. Исходя из сказанного, мы рассмотрим лишь наиболее общую классификацию следов преступления, в основу которой положен такой классификационный признак, как действие лица, совершившего преступление (далее преступника). Остальные группы следов будут рассмотрены более детально в процессе дальнейшего изложения.

Следы изготовления и подготовки орудий преступления. Прежде чем совершить преступление, лицо совершает ряд преступных целенаправленных действий, задача которых заключается в подготовке орудий преступления, выборе соответствующего материала для их изготовления, механической, термической, химической и иной обработки. Нередко преступник подготавливает и сосредотачивает в каком-то определенном месте аппаратуру, приборы, приспособления. При совершении указанных действий на его теле и одежде образуются различные материальные изменения, которые могут быть в дальнейшем обнаружены в процессе освидетельствования и осмотра одежды. При совершении, например, такого преступления, как фальшивомонетничество, преступник предварительно изготавливает или подготавливает необходимый материал: печатный станок, различного рода клише, краску, формы для отливки металлических монет. Вследствие соприкосновения с ними на его тело и одежду могут попасть: свинцовая и металлическая пыль, частицы песка, глины, земли, пятна краски и т.п.

Для совершения таких преступлений, как убийство, кража, грабеж и др., преступник нередко изготовляет соответствующие орудия преступления (огнестрельное и холодное оружие, кастеты, отмычки и т.п.). При обработке деревянных и металлических частей орудия на его тело и одежду могут попасть металлическая пыль, опилки, ржавчина, окалина и др.

Нередко при совершении преступных действий, направленных на изготовление и подготовку орудий преступления, на преступнике могут образоваться следы в виде телесных повреждений или повреждений одежды. Так, Романова с целью отравления мужа похитила на производстве, где она работала, незначительное количество сильнодействующего отравляющего вещества, которое завернула в бумажку и положила себе в бюстгалтер. При движении порошок рассыпался, попал на кожный покров, в результате чего Романова получила значительные ожоги.

Таким образом, при совершении действий, направленных на изготовление и подготовку орудий преступления, на преступнике локализуются различные материальные отображения, которые могут быть обнаружены при исследовании его тела и одежды в процессе освидетельствования.

Обнаружение указанных следов имеет весьма важное значение для решения вопроса об умысле преступника, так как предварительное изготовление и подготовка орудий преступления будет свидетельствовать о прямом умысле.

Следы проникновения. Совершение многих преступлений связано с проникновением в помещения, жилища, хранилища и т.п. Для этих целей преступник взламывает двери, разбивает или выставляет стекла окон, разбирает кирпичные и иные перегородки, проламывает пол или потолок, взламывает сейфы и металлические шкафы и т.п. При совершении всех этих действий на его тело и одежду попадают частицы взломанных преград (штукатурки, кирпича, стекла, извести, краски и др.), а также образуются телесные повреждения и повреждения одежды. Отмеченные следы можно обнаружить при освидетельствовании. Так, осматривая место происшествия по делу о краже из магазина, совершенной путем пролома потолка, следователь обратил внимание, что на чердаке насыпан слой шлака. Он сделал предположение, что в процессе взлома и проникновения преступника в магазин на его тело и одежду могли попасть частицы шлака. При задержании подозреваемого и его освидетельствовании следователь сосредоточил свое внимание на отыскании именно этих частиц. Поиски следователя увенчались успехом: в карманах ватника, манжетах брюк, в волосах головы были обнаружены частицы, внешне похожие на шлак.

К следам проникновения можно отнести следы предварительного ознакомления с местом предполагаемого преступления. Как правило, такого вида следы перекрываются следами проникновения, вместе с тем может случиться так, что следы предварительного ознакомления по своим качествам и свойствам будут отличаться от следов проникновения. Обнаружение отмеченных следов важно в тех случаях, когда следов проникновения обнаружить не удалось, а подозреваемый отрицает факт своего пребывания на месте происшествия. В этом отношении характерен следующий пример из практики. Из сельского магазина была совершена кража. Преступники проникли вовнутрь, взломав стену в подсобном помещении. При освидетельствовании подозреваемых (по подозрению в совершенном преступлении было задержано три субъекта без определенных занятий) каких-либо доказательств в виде следов взлома обнаружить не удалось. Сами подозреваемые отрицали факт своего пребывания в той местности, где произошло преступление. Вместе с тем продавец магазина уверенно опознал двоих из задержанных, которых он дважды видел в магазине, оба раза они ничего не покупали, а, по словам продавца, со скучающим видом осматривались вокруг. Допрашивая продавца об обстоятельствах посещения магазина подозреваемыми, следователь установил интересный факт. Оказалось, что в то время, когда указанные лица были в магазине, входные двери только что покрасили темнокоричневой краской. На основании этого следователь выдвинул предположение о возможности соприкосновения рук и одежды подозреваемых с окрашенной дверью. Следователь вторично освидетельствовал их и у одного подозреваемого обнаружил на внешней стороне мизинца правой руки небольшое пятно темного цвета. Пятно аналогичного цвета было обнаружено и на левом клапане пальто другого подозреваемого. Результаты экспертизы подтвердили идентичность частиц краски, изъятых с подозреваемых и с двери магазина. Совокупность этих и других доказательств по расследуемому уголовному делу позволили доказать, что кражу совершили эти лица.

К особому виду следов проникновения следует отнести следы пребывания подозреваемого на месте происшествия. Эти следы характеризуются тем, что они также связаны с проникновением на место происшествия, но без совершения действий, направленных на преодоление различного вида преград. Как правило, следы пребывания выражаются в виде частиц пыли, грязи, почвы, различных семян и т.п. Их обнаружение имеет важное значение при отрицании подозреваемым самого факта пребывания его на месте происшествия. Так, Сомов подозревался в убийстве. Преступление, которое было совершено в торфяном болоте. Несмотря на то, что подозреваемый отрицал не только факт совершения преступления, но и факт пребывания на месте происшествия, следователь, принимая во внимание особый характер местности и, прежде всего, свойства почвы, где было совершено преступление, и учитывая, что при пребывании Сомов на месте совершения преступления частицы торфа могли попасть на тело и одежду, решил подвергнуть его освидетельствованию. В результате частицы торфа были обнаружены в ушных раковинах, под ногтями, а также в манжетах брюк. Аналогичные следы пребывания на месте происшествия могут быть обнаружены и при освидетельствовании потерпевшего, а также свидетеля.

Следы, непосредственно направленные на совершение преступления и достижение преступного результата. Наиболее обширную группу составляют следы, возникшие в результате совершения действий, непосредственно направленных на совершение преступления и достижение преступного результата.

Из указанных следов значительную часть занимают следы непосредственного контакта, возникающие при соприкосновении предмета преступного посягательства с телом или одеждой преступника в процессе совершения им преступных действий. Эти следы выражаются в виде пятен, образованных твердыми и жидкими веществами, а также в виде частиц различных веществ. Криминалистическое значение обнаружения следов непосредственного контакта состоит в том, что позволяет следователю строить предположения относительно вида орудий, используемых преступником при совершении преступления, взаимного расположения преступника и жертвы преступления, а также предмета преступного посягательства. Так, обнаружение копоти от выстрела на правой руке подозреваемого может свидетельствовать об использовании им огнестрельного оружия. Обнаружение на теле, равно как и на одежде, частиц шоколада, сахарного песка, муки, кофе и т.п. может свидетельствовать о предметах, которые были объектами преступного посягательства. А установление отдельных волокон ткани от одежды жертвы преступления, волос, принадлежащих потерпевшему, будет свидетельствовать о непосредственном соприкосновении подозреваемого с телом или одеждой потерпевшего, что характерно для изнасилований, грабежей. Так, на теле и одежде насильника можно обнаружить следы крови, спермы, губной помады и отдельные волокна ткани одежды жертвы преступления. Расследуя дело об изнасиловании, следователь располагал серьезными уликами против подозреваемого, но их было недостаточно, чтобы предать его суду. Принимая во внимание характер совершенного преступления, следователь предположил, что на одежде насильника могли образоваться следы в виде тканей одежды, принадлежащей потерпевшей. При тщательном осмотре одежды следователю удалось обнаружить мельчайшие ворсинки красного цвета, которые по цвету, структуре, качеству и другим данным соответствовали ворсу кофточки, найденной на месте преступления и принадлежащей потерпевшей. Обнаружение этих волокон сыграло решающую роль в изобличении виновного.

Отмеченные следы могут быть обнаружены на теле и одежде подозреваемых в совершении других видов преступлений.

К следам непосредственного контакта следует отнести следы борьбы между преступником и жертвой преступления и следы сопротивления со стороны потерпевшего. Следы борьбы и сопротивления выражаются, как правило, в повреждениях одежды, а также телесных повреждениях, которые причиняются потерпевшим подозреваемому при совершении последним действий, направленных на достижение преступного результата.

Обнаружение телесных повреждений ст. 179 УПК РФ называет в качестве самостоятельной задачи освидетельствования. Ранее телесные повреждения охватывались понятием следов преступления, теперь же законодатель выделил их в самостоятельную задачу. Сделано это не случайно, поскольку их возникновение влечет за собой причинение вреда здоровью живого лица, а иногда и угрозу его жизни. В ряде случаев телесные повреждения имеют большую идентификационную значимость, позволяют строить предположение о характере действий преступника и его жертвы, используемых при совершении преступления тех или иных орудий либо приспособлений и т.д.

Вместе с тем, представляется, что сам термин "телесные повреждения" несколько не согласуется с требованиями УК РФ, который, в отличие от УК РСФСР, не рассматривает причинение телесных повреждений как уголовно-наказуемое, противоправное, общественно-опасное деяние. По нашему мнению, было бы более правильным вести речь о повреждениях, причиняемых телу живого человека, влекущие за собой причинение вреда его здоровью. Данное положение в большей степени отвечало бы и требованию пункта второго части первой ст. 196 УПК РФ, которая предусматривает случаи обязательного назначения экспертизы.

Под такого рода повреждениями следует понимать нарушение структуры и функции организма человека, возникшее в результате воздействия одного или нескольких внешних факторов. В зависимости от характера внешних воздействий принято различать повреждения, вызванные физическими, химическими, биологическими факторами и, прежде всего, механические повреждения, возникшие вследствие воздействия на тело человека тупыми или острыми предметами, орудиями или оружием, в том числе и огнестрельным. По морфологическим признакам механические повреждения тела живого человека подразделяются на растяжения, вывихи суставов, разрывы, размозжения внутренних органов, ссадины (царапины), кровоподтеки, раны, переломы костей, отдельных частей тела.

Следует подчеркнуть, что освидетельствование направлено на обнаружение лишь таких телесных повреждений, которые располагаются, главным образом, на поверхности тела живого человека и не требуют для своего обнаружения и фиксации специальных медицинских исследований. С учетом этого освидетельствование должно быть направлено на обнаружение ссадин (царапин), кровоподтеков и ран. Тем более что другие перечисленные повреждения (в определенной степени и раны –проникающие, кровоточащие) требуют не только и не столько их установления, сколько медицинского вмешательства, поскольку многие из них могут иметь опасные последствия для здоровья и жизни лица.

Меньшую группу составляют следы дистанционного контакта. Они могут выражаться в виде следов крови, которые попадают на тело и одежду преступника в момент совершения им преступных действий при использовании различных видов орудий преступления, с помощью которых нарушается целостность кровеносной системы потерпевшего. В подобных ситуациях кровь, фонтанируя, разбрызгивается в разные стороны и попадает помимо окружающих предметов, на тело и одежду убийцы. Как правило, следы крови в этих случаях образуются в форме брызг. Это обстоятельство может иметь весьма важное криминалистическое значение, так как по форме следов крови и их локализации удается решать вопросы относительно механизма образования этих следов, взаимного расположения потерпевшего и преступника и некоторые другие вопросы.

Следы преступления в виде повреждений одежды и телесных повреждений, причиненных подозреваемому со стороны потерпевшего, если при этом отсутствовал непосредственный контакт между ними, также можно отнести к следам дистанционного контакта.

Еще меньшую группу составляют следы промежуточного контакта. Эти следы характеризуются тем, что попадают на тело и одежду преступника через промежуточный объект. Например, при совершении убийства следы крови на окружающих предметах выражаются в форме брызг, в то же время на подозреваемом следы крови отобразились в виде помарок. Несоответствие в механизме образования следов крови можно объяснить тем, что убийство произошло на расстоянии, исключающем возможность попадения крови на преступника. Следы крови в виде помарок в таком случае образовались при соприкосновении преступника с трупом или окружающими предметами. Обнаружение таких следов может оказать помощь при решении вопроса об обстоятельствах и способах совершенного преступления.

Следы инсценировки. Обнаружение такого рода следов нехарактерно для освидетельствования. Вместе с тем при совершении преступлений, направленных, главным образом, против личности, такие следы могут локализоваться на подозреваемом. Следы инсценировки можно обнаружить на теле и одежде лица, подозреваемого в совершении убийства, инсценированного под самоубийство; убийства, инсценированного под несчастный случай; производстве криминального аборта под другой вид преступления, например, под убийство, сопряженное с изнасилованием. При освидетельствовании лица, подозреваемого в совершении преступления с последующей инсценировкой, можно обнаружить следы в виде пятен крови, спермы, частиц различных веществ; установление этих следов может свидетельствовать о непосредственном контакте между преступником и жертвой преступления, а обнаружение телесных повреждений и повреждений одежды – о борьбе между ними.

Следы, препятствующие розыску преступника. Нередко после совершения преступления преступник различными действиями пытается затруднить его розыск с помощью служебно-розыскной собаки. С этой целью преступник использует различные сильно пахнущие или ядовитые вещества, остатки которых можно обнаружить на теле или одежде подозреваемого, равно как и на потерпевшем при его освидетельствовании.

Следы сокрытия совершенного преступления. После совершения преступления преступник может производить действия, направленные на сокрытие следов преступления, которые в процессе преступления образовались на его теле или одежде. С целью сокрытия преступник замывает имеющиеся на нем следы крови, затирает или застирывает пятна, образовавшиеся от соприкосновения с какими-либо пачкающими предметами; вытряхивает или стирает предметы своей одежды; идет в баню; принимает душ и т.п., чтобы уничтожить следы преступления, имеющиеся на его теле; накладывает повязки на имеющиеся телесные повреждения; устраняет различные повреждения одежды (зашивает, штопает и т.п.) и совершает иные действия. Последствие указанных действий также является своего рода следами преступления, обнаружение которых может свидетельствовать о причастности подозреваемого к расследуемому преступлению. Следы сокрытия должны привлекать особое внимание следователя при осуществлении освидетельствования. Так, при освидетельствовании Н., который подозревался в убийстве, следов преступления обнаружить не удалось. Однако обращало на себя внимание то обстоятельство, что его одежда (в частности брюки и рубашка) была влажной и неглаженной. Следователь выдвинул предположение, что одежда выстирана преступником с целью сокрытия следов крови. Данное предположение следователя нашло свое подтверждение при изучении предметов одежды лучами ультрафиолетовой лампы, с помощью которой были обнаружены следы крови.

Одной из задач освидетельствования является выявление состояния опьянения. Однако законодатель не конкретизировал характер опьянения и вызвавшие его причины. Известно, что опьянение может быть вызвано приемом алкоголя, спиртосодержащих веществ, некоторых видов лекарств, наркотиков и психотропных препаратов, опьянение может возникнуть вследствие воздействия токсических веществ, а равно патологических факторов. Определить истинный вид опьянения может лишь специалист, прежде всего врач. Вместе с тем важно установить и степень опьянения, для чего необходимы специальные знания и медицинские исследования. Вместе с тем, исходя из характера познавательной деятельности, осуществляемой в процессе освидетельствования, следует констатировать, что основополагающим методом познания является метод непосредственного восприятия материальных явлений посредством наблюдения, а также органолептический метод (обаяние, осязание). Видимо, говоря о возможности установления опьянения, законодатель имел в виду алкогольное опьянение. Это имеет место, например, в ст. 142 УПК Узбекистана. Состояние алкогольного опьянения характеризуется, прежде всего, запахом алкоголя изо рта, выражением лица, состоянием глаз, бессвязностью речи, потерей координации в движениях, то есть такими факторами, которые могут быть установлены на зрительном и органолептическом уровне.

Наконец, еще одной задачей освидетельствования является установление иных свойств и признаков, имеющих значение для уголовного дела. Таковые могут быть свойства и признаки, указывающие на профессию или привычки освидетельствуемого лица, например, мозоли на руках, возникновение которых обусловлено совершением производственных операций при работе определенного вида, особая окраска пальцев рук и ногтей, проникновение под кожу угольной или иной производственной пыли, особенности дыхания, привычки закуривать или гасить папиросы либо сигареты и т.п.

1.5. Этические и психологические аспекты освидетельствования

Эффективность и результативность проведения освидетельствования во многом определяются не только соблюдением и выполнением процессуальных требований и применением тактических приемов, но и характером следственных ситуаций, возникающих в процессе расследования, личностью освидетельствуемого, психологическими особенностями его поведения, а также опытом следователя, его умением и навыками.

В процессе освидетельствования могут сложиться две ситуации: бесконфликтная и конфликтная. Поэтому, наряду с процессуальными и тактическими условиями осуществления этого процессуального действия, важное значение приобретает соблюдение этических норм и психологических рекомендаций. Это требование вызвано тем, что в процессе его производства существенным образом затрагиваются такие права человека, как: честь, достоинство, жизнь, здоровье, личная свобода, неприкосновенность личности, в том числе и телесная неприкосновенность. Поэтому не случайно многие нравственные нормы нашли свое отражение в диспозиции ст. 179 УК РФ, которые имели место в ст. 181 УПК РСФСР.

Так, если освидетельствование сопровождается обнажением освидетельствуемого лица иного пола, чем следователь, то последний не вправе присутствовать при непосредственном обследовании его тела. Требование законодателя носит императивный характер. В этом случае следователь поручает непосредственное изучение тела освидетельствуемого лица врачу, оставаясь, как того требует уголовно-процессуальное законодательство, субъектом, руководящим производством следственного действия в целом. Аналогичное требование должно быть соблюдено, если при производстве освидетельствования по инициативе следователя или по просьбе освидетельствуемого лица присутствуют понятые.

Статья 179 УК РФ, равно как и ст. 181 УПК РСФСР не допускает при освидетельствовании действий, унижающих достоинство освидетельствуемого лица или опасных для его здоровья. Было высказано мнение, что подобное требование относится только к принудительному освидетельствованию, однако, по нашему мнению, это относится к любому освидетельствованию. При проведении принудительного освидетельствования особенно важно, чтобы действия следователя не носили оскорбительного характера и не причиняли физических и нравственных страданий освидетельствуемому лицу (боль, увечья, страх, обиду, злобу и т.д.).

Достоинство освидетельствуемого лица могут унизить насмешки, замечания по поводу физических недостатков, аномалий анатомического строения, употребление непристойных выражений, двусмысленные и оскорбительные взгляды, а также похлопывание, поглаживание, ощупывание обнаженного тела освидетельствуемого лица.

Представлять опасность для здоровья освидетельствуемого лица могут условия, которые способны повлечь за собой последующее заболевание (например, простуду), использование технических средств, вызывающих болезненные ощущения или повреждения кожного покрова. Так, недопустимо длительное воздействие на тело ультрафиолетовых лучей, поскольку это может вызвать ожог. Запрещается применение для изъятия следов преступления химических реактивов, которые приводят к повреждениям кожного покрова. Нельзя употреблять различные колющие и режущие предметы для изъятия (например, для соскабливания) имеющихся на теле различных частиц веществ, так как это может привести к образованию ссадин, порезов.

Использование некоторых технических средств в целях обнаружения, фиксации, а также изъятия следов преступления или установления и фиксации особых примет способно вызвать возражение со стороны освидетельствуемого лица из-за опасения за свое здоровье и жизнь. В этих случаях ему необходимо спокойно и тактично объяснить назначение каждого используемого технического средства, а также сущность производимых действий.

Определенные нравственные требования должны соблюдаться при фиксации следов или особых примет, располагающихся на закрытых и особенно интимных частях тела посредством фотосъемки, видеозаписи и киносъемки. Следует отметить, что УПК РФ 2002 года усилил защищенность освидетельствуемого лица. Так в соответствии с частью 5 статьи 179 фотографирование, видеозапись и киносъемка в случае обнажения освидетельствуемого лица осуществляется с его согласия (выделено нами — Ю.Т.). Если необходимо показать расположение множественных следов преступления, телесных повреждений или особых примет (например, татуировок) на теле освидетельствуемого, возможное только при его обнажении, то следует признать целесообразным требование, согласно которому полученные фотоснимки, равно как и негативы, должны помещаться в отдельный конверт, опечатываться и сопровождаться надписью "Для состава суда". При подобного рода фотофиксации следов преступления, особых примет или телесных повреждений, располагающихся на теле освидетельствуемого, этично не фотографировать его лицо. Но это обязательно должно быть зафиксировано в протоколе и надлежащим образом удостоверено. Вместе с тем, следует признать нравственно нецелесообразной фотосъемку освидетельствуемого лица в обнаженном виде, если это не вызывается потребностями собирания и закрепления вещественных доказательств.

Нравственный аспект освидетельствования неразрывно связан с правами, предоставляемыми освидетельствуемому лицу законом. Как уже было отмечено, он может возразить против осуществления действий, которые, по его мнению, могут представлять опасными для его здоровья или способны унизить его достоинство. Однако окончательное решение вопроса о проведении этих действий остается за следователем и врачом. Если врач признает, что само действие или его последствия не представляют опасности для здоровья освидетельствуемого лица (поскольку это определяется по медицинским критериям), то оно может быть осуществлено, несмотря на его возражения. В любом случае следователь должен обеспечить исключение таких действий, которые унижают достоинство освидетельствуемого.

Освидетельствуемый вправе заявлять отвод участникам освидетельствования. Бесспорно, что прерогатива подбора участников данного процессуального действия принадлежит следователю, и он не связан обязанностью предварительного обсуждения с освидетельствуемым кандидатуры врача, а также других специалистов. Однако в целях обеспечения прав и интересов лица, подвергаемого освидетельствованию, следователь в каждом конкретном случае обязан внимательно изучить его доводы по отводу конкретных участников процессуального действия. Требование освидетельствуемого может быть обосновано заинтересованностью этих участников в исходе дела, наличием личных неприязненных отношений, невысокими моральными качествами, позволяющими предположить, что сведения, ставшие им известными, могут быть использованы для дискредитации или шантажа освидетельствуемого.

Более сложным представляется вопрос о возможности отвода следователя от участия в освидетельствовании, в том числе и по нравственным соображениям. В соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства отвод следователя может быть заявлен определенным кругом участников уголовного процесса (часть 2 статьи 62 УПК РФ). При этом закон предусматривает возможность отвода следователя от участия в производстве по уголовному делу, но не от производства какого-либо следственного действия. Вместе с тем УПК РФ в отличие от УПК РСФСР не предусматривает порядка разрешения отвода следователя, как это было в ст. 130 УПК РСФСР, регламентирующей порядок отвода следователя, где прямо было указано, что до принятия решения прокурором "… производство следственных действий не приостанавливается". Вместе с тем следует признать целесообразным при наличии ходатайства освидетельствуемого или его представителей об отводе следователя по нравственно-этическим соображениям поручить непосредственное обследование освидетельствуемого лица врачу. Следователь может не присутствовать при непосредственном изучении тела освидетельствуемого лица и по собственной инициативе, если он считает, что это даст положительный эффект и снимет излишние отрицательные эмоции у освидетельствуемого лица.

Освидетельствуемое лицо, особенно если это подозреваемый, вправе требовать от следователя более тщательного обследования его тела, когда обнаружение следов преступления, особых примет или телесных повреждений либо отсутствие таковых может подтвердить его непричастность к расследуемому преступлению. Одновременно следует признать за освидетельствуемым лицом право требовать внесения в протокол его замечаний и заявлений о ходе следственного действия, результатах и поведении его участников.

Этика проведения освидетельствования неразрывно связана и с возможностью принудительного освидетельствования обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего или свидетеля. Как правило, необходимость в его проведении возникает в конфликтной ситуации между следователем и освидетельствуемым. "Сущность конфликтных ситуаций заключается в столкновении интересов и целей участников процесса расследования, в отсутствии или недостатке полезной информации о действиях другой стороны".

Под принудительным следует понимать такое освидетельствование, которое проводится без добровольного согласия человека на изучение его тела, сопровождаемое в необходимых случаях подавлением сопротивления со стороны освидетельствуемого, которое не должно сопровождаться унижением достоинства или действиями, опасными для его здоровья. Поэтому при принудительном освидетельствовании вряд ли целесообразно использовать наручники или применять связывание для подавления сопротивления освидетельствуемого. В тактических целях производство принудительного освидетельствования целесообразно поручить другому следователю. Однако перед этим следователь должен постараться убедить освидетельствуемого в необходимости согласия на производство данного следственного действия.

Долг следователя заключается в том, чтобы убедить освидетельствуемого в необходимости и важности проведения освидетельствования, выяснить причины отказа и попытаться устранить их. Важное значение в решении данной задачи имеет формирование психологического контакта. Его установление обеспечит благоприятную атмосферу проведения освидетельствования, снимет конфликтную ситуацию, напряженность и отрицательные эмоции между участниками этого следственного действия и позволит выполнить стоящие перед ними задачи.

Во многом налаживанию психологического контакта будет способствовать получение сведений, характеризующих личность освидетельствуемого лица. Такие сведения можно почерпнуть из служебных характеристик, характеристик по месту службы (работы), показаний лиц, знающих освидетельствуемого, фактических данных, полученных при производстве следственных действий или оперативно-розыскных мероприятий. Используя эти данные, следователь может судить, что представляет собой человек, который будет подвергнут освидетельствованию. Представляется, что при установлении психологического контакта допустимым способом воздействия в отношении освидетельствуемого является убеждение. В любом случае, как справедливо отмечает М.А. Чельцов, следователь должен быть корректен, тактичен в обращении, предупредителен и строг, объективен и внимателен. Это поможет ему выявить причины отказа лица подвергнуться освидетельствованию, устранить их и установить с освидетельствуемым надлежащий психологический контакт.

Особенно важно соблюдение этических и психологических требований при освидетельствовании несовершеннолетних. Следует согласиться с мнением Комарова В.К., который считает участие врача при освидетельствовании несовершеннолетних обязательным. Деятельность врача, как известно, носит медико-педагогический характер. Врач обладает особым подходом к человеку вообще и к несовершеннолетним пациентам в особенности, что определяется его профессией.

Вместе со следователем врач сможет более квалифицированно обеспечить установление следов и особых примет, определить их расположение, дать им правильное наименование, характеристику, осуществить необходимые измерения, а равно фиксацию и изъятие. В соответствии с требованием ст. 179 УПК РФ следует признать оправданным мнение И.Л. Петрухина, который предлагает проводить обследование тела несовершеннолетних в возрасте до 16 лет единолично врачом. В этом случае будут в полном объеме соблюдены как этические, так и психологические факторы, предъявляемые к производству освидетельствования. При освидетельствовании малолетних, в том числе и школьников младших классов, целесообразно участие родителей, а иногда и педагогов. Вместе с тем нельзя забывать, что иногда дети стесняются раздеваться в присутствии родителей, а уж тем более педагогов. Поэтому в каждом конкретном случае все эти моменты должны быть выявлены следователем до начала следственного действия.

Важное значение имеет также выбор места проведения освидетельствования несовершеннолетних. Представляется, что освидетельствование малолетних целесообразно проводить в привычной для них обстановке: дома, в детском саду, школе. Разумеется, это потребует от следователя дополнительных организационных мероприятий. Несовершеннолетние более старшего возраста могут быть подвергнуты освидетельствованию в кабинете следователя либо в медицинском учреждении.

Принудительное освидетельствование несовершеннолетних допустимо в исключительных случаях с учетом возраста и психических особенностей, а также в ситуации невозможности установления необходимых доказательств иными средствами.

Продолжение следует

Контактный телефон:
7 (095) 253-25-37 (раб.)
Торбин Юрий Григорьевич


Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"