Черные дыры в Российском Законодательстве 2003'1

Home Поиск Издания Контакты k-press.ru


Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

ПРЕКРАЩЕНИЕ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И (ИЛИ) УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ КАК ФОРМА ОКОНЧАНИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ

Химичева Г.П., к.ю.н., профессор, заслуженный юрист РФ
Московский университет МВД России

1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ОКОНЧАНИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕКРАЩЕНИЕМ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И (ИЛИ) УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Завершающий этап расследования, на котором подводятся его итоги, окончательно формулируется и выражается в процессуальных документах внутреннее убеждение следователя и дознавателя по каждому из обстоятельств дела, по каждому собранному доказательству, выявляются пробелы и противоречия в их совокупности, представляет собой важнейшую часть предварительного расследования. Сказанное в равной мере относится ко всем формам окончания предварительного расследования, однако, в отличие от остальных, при прекращении уголовного дела не только создаются условия для правильного решения дела, но оно непосредственно разрешается.

Кроме того, являясь одним из «рубежных решений», препятствующих дальнейшему производству, прекращение уголовного дела играет важную роль в обеспечении прав и законных интересов личности. Во-первых, это проявляется в том, что при подведении итогов расследования следователь проверяет полноту, всесторонность и объективность установления всех обстоятельств дела, в том числе и оправдывающих обвиняемого и смягчающих его вину, а формулируя выводы, исходит из всей совокупности собранных доказательств. Во-вторых, прокурор, получив копию постановления о прекращении уголовного дела, обязан проконтролировать объективность выводов следователя. В-третьих, обвиняемому, потерпевшему, лицу или учреждению, по заявлениям которых уголовное дело было возбуждено, обеспечивается возможность ознакомления с постановлением о прекращении уголовного дела и его обжалования. Наконец, принятие решения о прекращении уголовного дела по перечисленным в п.3 ч.2 ст.133 УПК РФ основаниям является непременным условием возникновения права на реабилитацию, в том числе права на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием.

Содержание завершающего этапа не определяется процессуалистами однозначно. По мнению одних авторов, к примеру, Р.Х.Якупова, следует считать самостоятельными этапами: во-первых, процессуальные действия, связанные с окончанием предварительного расследования, принятием и исполнением итоговых решений и, во-вторых, итоговый надзор прокурора за законностью и обоснованностью произведенного расследования по делу.

Похожую позицию занимает И.Л.Петрухин, который относит к отдельным этапам: а) окончание расследования и ознакомление участников процесса со всеми материалами дела; б) составление следователем или дознавателем обвинительного заключения либо постановления о прекращении дела, либо постановления о приостановлении производства по делу или о применении к психически больному обвиняемому принудительных мер медицинского характера; в) изучение дела прокурором, утверждение им обвинительного заключения или постановления о применении принудительных мер медицинского характера и передача дела в суд, либо прекращение дела, либо возвращение дела следователю (дознавателю) для доследования.

С.П.Ефимичев разделяет завершающий этап на еще более мелкие части:

1) принятие решения об окончании расследования и предъявление следственного производства участникам процесса для ознакомления, процессуальное оформление окончания предварительного расследования;
2) разрешение ходатайств участников процесса и производство дополнительного расследования;
3) составление обвинительного заключения и направление дела прокурору;
4) рассмотрение дела прокурором, принятие по нему решения и направление дела в суд;
5) принятие решения о прекращении уголовного дела;
6) направление дела в суд с постановлением о применении принудительных мер медицинского характера;
7) приостановление производства по уголовному делу.

Более предпочтительным представляется мнение других процессуалистов, которые, подчеркивая единую процессуальную сущность всех действий и решений, совершаемых по завершении расследования, объединяют их в один этап: окончание предварительного расследования; окончание расследования (подготовка итогового решения, оформление его и направление дела).

Действительно, в один этап правильно объединять такие процессуальные действия и решения, которые имеют самостоятельное уголовно-процессуальное назначение при осуществлении расследовании и в данном случае служат одной цели – констатации окончания расследования. Другое дело, что при этом недостаточно просто составить соответствующий документ (постановление), необходимо соблюсти права и законные интересы участников процесса, а прокурор должен проверить правильность выводов следователя. Поэтому окончание, как часть предварительного расследования, по своей структуре неоднородно и представляет собой единый завершающий этап, включающий комплекс процессуальных действий и решений, конкретный перечень и порядок выполнения которых различается на основании уголовно-процессуального закона в зависимости от вида принятого следователем и дознавателем решения.

Исходя из ст.158, 439, а также глав 29-32 УПК РФ, регламентирующих окончание предварительного следствия и дознания, формами окончания предварительного расследования служат: составление обвинительного заключения или обвинительного акта; постановления о направлении дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера; прекращение уголовного дела.

Несмотря на наличие существенных особенностей окончания предварительного расследования применительно к каждой из форм, все же сущность их одна и та же. Следует согласиться с Г.М.Миньковским в том, что «…содержанием завершающей части предварительного расследования, чем бы оно ни заканчивалось, …всегда является:

1) принятие следователем на основе критической оценки всей совокупности материалов дела решения о прекращении дальнейшего собирания доказательств;
2) систематизация материалов дела и окончательное оформление следственного производства;
3) проверка полноты, всесторонности и объективности, совокупности собранных по делу доказательств;
4) формулирование и обоснование следователем выводов по существу делу;
5) проверка прокурором правильности выводов следователя и дальнейшее направление дела».

Это позволяет рассматривать прекращение уголовного дела как одну из правомерных форм окончания расследования, равную по своему процессуальному значению направлению дела в суд с обвинительным заключением или обвинительным актом. Неслучайно ч.2 ст.6 УПК РФ указывает, что уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Иными словами, если в ходе предварительного расследования выяснится, что лицо привлечено к уголовной ответственности неправомерно, у органов предварительного следствия и органов дознания возникает обязанность прекратить уголовное преследование лица и принять меры к его реабилитации. Если уголовное дело прекращается по нереабилитирующим основаниям, это представляет собой гуманный акт государства, которым лицо, совершившее преступление, освобождается в предусмотренных законом случаях от уголовной ответственности и, как следствие, от уголовно-правовых последствий (осуждения, наказания, судимости).

Действительно, прекращением производства по уголовному делу в стадии предварительного расследования заканчивается значительное число уголовных дел. Так, от общего количества дел, оконченных производством, следователями органов внутренних дел прекращено: в 1999 году – 19,2%; в 2000 году – 19,9%; в 2001 году — 17,7% дел. Аналогичны данные о количестве уголовных дел, прекращенных органами дознания (к примеру, подразделениями дознания ГУВД г.Москвы в 2000 году прекращено 20,3% дел от числа оконченных).

В науке и среди практических работников распространено мнение, согласно которому прекращение уголовного дела признается как результат неудачно проведенного расследования (63,4% опрошенных следователей и дознавателей придерживаются подобного мнения). Этим прекращение дела низводится в ранг второстепенного акта, а нередко рассматривается в качестве брака в работе. Неслучайно в статистических обзорах качества работы следователей и дознавателей одним из показателей является количество прекращенных ими уголовных дел. Негативной характеристикой считается более высокий процент прекращенных дел по сравнению со средними показателями. Соответственно, предпринимаются меры по выявлению причин и устранению подобных «негативных тенденций».

Неправильно, на наш взгляд, считать, что прекращение уголовного дела всегда свидетельствует об ошибках при его возбуждении. А именно в этом плане склонны рассматривать прекращение уголовного дела многие практики. Особенно категоричное отношение выработалось к фактам прекращения уголовных дел по основаниям отсутствия события и состава преступления. Каждый случай прекращения уголовного дела по указанным основаниям расценивается как свидетельство необоснованного возбуждения уголовного дела и если намечается тенденция к увеличению доли прекращенных дел за отсутствием события и состава преступления в общем числе прекращенных, то это рассматривается уже как снижение качества следствия (с 35,6% — в 1 полугодии 2000 года до 49,2% — в 1 полугодии 2001 года).

Однако прекращение уголовного дела, напротив, в определенной мере устраняет вред, причиненный необоснованным возбуждением уголовного дела, и может быть следствием того, что следователю удалось благодаря своему опыту, мастерству прояснить сложные и запутанные обстоятельства дела и установить, что преступления в действительности не было, либо, к примеру, выявить данные о совершении преступления, требующие прекращения уголовного дела. Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что на момент возбуждения уголовного дела невозможно предвидеть наличие обстоятельств, исключающих производство по делу. В некоторых случаях они устанавливаются в результате расследования. Поэтому правильным является мнение о том, что сведения об уголовных делах, прекращенных в установленном законом порядке, не должны являться показателями отрицательной работы органов расследования.

Прекращение уголовного дела, как форма окончания предварительного расследования, состоит, прежде всего, в принятии органом, ведущим расследование, решения об окончании собирания доказательств ввиду их недостаточности для того, чтобы сделать обоснованный вывод о возможности продолжать производство по уголовному делу. К содержанию этой деятельности следует отнести также и приведение в порядок, оформление материалов дела. Вывод о прекращении уголовного дела следователь и дознаватель формулируют и обосновывают в постановлении о прекращении уголовного дела. Следовательно, и составление постановления является одним из элементов формы окончания предварительного расследования.

В теории, разработанной Г.М.Миньковским и продолженной впоследствии другими процессуалистами, прекращение уголовного дела представляет собой не что иное, как целый этап работы. Представляется, что в содержание окончания предварительного расследования прекращением уголовного дела входит:

Термин «прекращение уголовного дела» по-разному определяется в процессуальной литературе. Так, Дубинский А. Я. отмечает, что прекращение уголовного дела представляет собой заключительный этап расследования, на котором уполномоченный государством орган подводит итог произведенной по делу работе, анализирует и оценивает совокупность собранных доказательств и на их основе формулирует в постановлении вывод о невозможности дальнейшего производства в связи с наличием предусмотренных законом обстоятельств, а также разрешает все вопросы, вытекающие из принятого решения по существу дела. В свою очередь Н.В.Жогин и Ф.Н.Фаткуллин рассматривают это понятие как процессуальный акт (действие), выражающий решение уполномоченного на то должностного лица об отсутствии требуемых для уголовного судопроизводства предпосылок и об отказе от дальнейшего ведения.

Указанные точки зрения, которые отнюдь не исчерпывают высказанных процессуалистами суждений, отражают сложность определения понятия «прекращение уголовного дела» и некоторую условность каждого из таких определений. На наш взгляд, прекращение уголовного дела представляет собой заключительный этап расследования, на котором дознаватель, орган дознания, следователь и прокурор, подводя итог проделанной по делу работе и на основе оценки совокупности доказательств, принимает решение о невозможности дальнейшего расследования в связи с установлением предусмотренных законом обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу либо позволяющих освободить лицо от уголовной ответственности, а также разрешает вопросы, связанные с принятием решения по существу дела.

Нельзя не отметить, что в УПК РФ в качестве отдельных уголовно-процессуальных институтов предусмотрены прекращение уголовного дела и прекращение уголовного преследования. Так, глава 29 УПК РФ, озаглавленная «Прекращение уголовного дела», регламентирует и прекращение уголовного дела, и прекращение уголовного преследования; при этом в ст.213 УПК РФ речь идет применительно к постановлению о прекращении уголовного дела и уголовного преследования, а в ст.214 УПК РФ – к постановлению о прекращении уголовного дела или уголовного преследования. Подобная непоследовательность законодателя создает иллюзию тождества указанных понятий.

Вместе с тем разграничивать прекращение уголовного дела и прекращение уголовного преследования необходимо не только потому, что в законе отдельно сформулированы основания прекращения уголовного дела (ст.24-26 УПК РФ) и основания прекращения уголовного преследования (ст.27-28 УПК РФ).

Исходя из определения уголовного преследования (согласно п.55 ст.5 УПК РФ это – процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления), его прекращение осуществляется в отношении конкретного подозреваемого или обвиняемого и не обязательно означает прекращение уголовного дела (ч.4 ст.27 УПК РФ). В свою очередь, решение о прекращении уголовного дела не связано с установлением подозреваемого или обвиняемого и возможно как до, так и после появления этого лица; однако прекращение уголовного дела во всяком случае влечет за собой одновременно и прекращение уголовного преследования (ч.3 ст.24 УПК РФ).

В теории уголовного процесса к числу дискуссионных относится вопрос о том, является ли прекращение уголовного дела его разрешением по существу. Многие процессуалисты положительно решают данную проблему. К примеру, Р.Д.Рахунов отмечает, что при прекращении дела «следователь, подобно суду, разрешает дело по существу», а А.П.Гуляев считает, что прекращение уголовного дела – единственно возможный способ разрешения следователем уголовного дела.

Однако можно встретить и противоположную точку зрения. По мнению Н.В.Жогина и Ф.Н.Фаткуллина, при прекращении уголовное дело по существу не разрешается, так как, во-первых, его разрешение по существу состоит из официального признания виновности или невиновности лица, чьи деяния расследовались и, во-вторых, такое признание органы расследования сделать не вправе, ибо это является компетенцией только судебных органов.

Действительно, понятие «решение дела по существу» однозначно процессуалистами не определяется; нет ясности по этому поводу и в уголовно-процессуальном законе. УПК РФ не указывает, что необходимо понимать под «разрешением уголовного дела» и входит ли в содержание данной функции полномочия по прекращению уголовного дела на досудебном производстве, возложенные на дознавателя, следователя и прокурора (п.16 ч.2 ст.37, 213, 223 и др. УПК РФ).

По нашему мнению, исходя из того, что предметом уголовного процесса правильно полагать фактические обстоятельства, установление которых позволяет разрешить вопросы: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; является ли это деяние преступлением и каким пунктом, частью, статьей УК РФ оно предусмотрено; виновен ли подсудимый в совершении этого преступления, ответы на данные вопросы, а также разрешение вопросов сопутствующего характера (о наказании, о мере пресечения, о судьбе вещественных доказательств и т.д.) составляют содержание процессуальных решений по существу дела, в том числе и решения следователя и дознавателя о прекращении уголовного дела.

Таким образом, поскольку разрешение уголовного дела по существу заключается в окончательном определении «судьбы уголовного дела», прекращение уголовного дела означает, что следователь и дознаватель сами, без направления дела в суд, завершают расследование фактов, по поводу которых было начато производство. Очевидно, что решение о прекращении уголовного преследования, принимаемое в отношении конкретного лица, не влечет разрешение уголовного дела по существу, если не содержит ответ на основной вопрос о том, кем совершено преступление.

Вывод о том, что решение о прекращении уголовного дела является его разрешением по существу, подтверждается также и преюдициальным значением такого постановления органа дознания, следователя и прокурора, наличие которого исключает осуществление в отношении подозреваемого или обвиняемого уголовного преследования по тому же обвинению (п.5 ч.1 ст.27 УПК РФ).

Очевидно, что вывод следователя и дознавателя о необходимости прекратить уголовное дело должен быть столь же достоверен, как и вывод о необходимости направления дела в суд. Кроме того, вывод о необходимости прекращения дела не подвергается контролю суда в ходе судебного разбирательства, как это имеет место при окончании предварительного расследования составлением обвинительного заключения или обвинительного акта, поэтому ответственность за его правильность целиком ложится на орган предварительного следствия и орган дознания, а также надзирающего прокурора.

В связи с этим нарушения закона, допущенные по впоследствии прекращенным уголовным делам, более опасны, чем по делам, по которым предварительное расследование заканчивается составлением обвинительного заключения или обвинительного акта. Получив дело с обвинительным заключением (обвинительным актом), суд может обнаружить ошибки следователя и дознавателя при подготовке дела к судебному заседанию, в судебном разбирательстве и в последующих судебных стадиях уголовного процесса и принять необходимые меры к их устранению. В случае же прекращения производства нарушение сказывается на убедительности, а иногда и правильности принятого решения.

Действительно, изучение практики составления постановлений о прекращении уголовного дела показывает, что наиболее распространенными нарушениями являются немотивированность постановления, противоречия между описательной и резолютивной частями, констатация совершения обвиняемым преступления в описательной части и наличие в постановлении других утверждений, искажение анкетных данных лица, в отношении которого прекращается дело. Указанные недостатки создают неустранимое сомнение в правильности прекращения уголовного дела и должны признаваться нарушениями уголовно-процессуального закона, влекущими согласно п.2 ст.379 УПК РФ обязательную отмену решения.

2. КЛАССИФИКАЦИЯ ОСНОВАНИЙ ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Уголовное дело может быть прекращено лишь при наличии строго определенных оснований. Наличие в законе их исчерпывающего перечня и четкая формулировка являются важной предпосылкой законности и обоснованности решений о прекращении уголовных дел. Прекращение уголовного дела и освобождение от уголовной ответственности по основаниям, специально не предусмотренным уголовно-процессуальным и уголовным законодательством, может принести ощутимый вред борьбе с преступностью, поскольку оставляет безнаказанным виновного, ограничивает права граждан, пострадавших от общественно опасного деяния.

В отличие от единого перечня оснований к прекращению уголовного дела, содержащегося в УПК РСФСР 1960 года (ч.1 ст.208), в УПК РФ предусмотрено две группы оснований: отдельно названы основания прекращения уголовного дела и основания прекращения уголовного преследования.

Как отмечалось, прекращение уголовного дела не связано с установлением подозреваемого или обвиняемого и возможно как до, так и после появления этого лица; поэтому основания прекращения уголовного дела влекут за собой одновременно и прекращение уголовного преследования. Основаниями прекращения уголовного преследования, осуществляемого в отношении конкретного подозреваемого или обвиняемого, не во всех случаях означают прекращение уголовного дела.

В юридической литературе встречаются различные точки зрения по поводу классификации оснований прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования. Анализ целесообразно начать с мнения о том, что классификация вообще не нужна, а при характеристике оснований к прекращению уголовного дела следует придерживаться системы, предлагаемой законом.

Вряд ли можно согласиться с таким пониманием этого вопроса. Определить внутреннюю сущность оснований прекращения уголовного дела можно только через их систематизацию и группировку по характерным признакам. Не случайно в УПК РФ заложена классификация оснований на те, которые влекут прекращение уголовного дела, и те, которые приводят к прекращению уголовного преследования.

Большинство процессуалистов и до принятия УПК РФ высказывались в пользу классификации оснований прекращения уголовного дела, но их мнения расходятся относительно критериев такого деления.

Так, одни авторы подразделяют основания к прекращению уголовного дела на юридические и фактические.

Следует согласиться с И.А.Поповым в том, что такая классификация не имеет ни познавательной, ни практической ценности. Очевидно, что все без исключения основания прекращения уголовного дела прямо предусмотрены уголовно-процессуальным законом, и значит, являются юридическими. Вместе с тем каждое из них предполагает существование определенных фактов, обусловливается конкретными фактическими данными и с этой точки зрения носят фактический характер. С практической точки зрения такое деление не дает четкого и ясного представления для участников уголовного процесса, заинтересованных в исходе дела, о юридическом значении данного решения, принятого по тому или иному виду оснований.

Другие процессуалисты полагают, что деление оснований прекращения уголовного дела на материально-правовые и процессуальные отражает их основные особенности, различия групп обстоятельств, влекущих за собой прекращение уголовного дела и помогает понять их существо. К материально-правовым они относят все основания, которые исключают преступность и наказуемость деяния и базируются на нормах уголовного права; процессуальные основания, в отличие от материально-правовых, представляют собой условия, при которых не может быть начата или продолжаться уголовно-процессуальная деятельность, несмотря на наличие всех обстоятельств, свидетельствующих о совершенном преступлении и допускающих применение наказания.

Такая классификация указывает, в чем состоят основные правовые критерии оценки соответствующих обстоятельств, и объясняет некоторые процессуальные особенности прекращения уголовных дел по отдельным основаниям.

В юридической литературе имеется еще одна позиция, по которой эти основания систематизируются исходя из непосредственных причин, которые обусловливают прекращение начатого производства. С учетом этого в первую группу включены основания, констатирующие, что преступление не было совершено вообще либо конкретным лицом; вторую группу составляют основания, влекущие за собой прекращение уголовного дела при установлении обстоятельств, обусловливающих освобождение лица от уголовной ответственности и наказания; в третью — вошли основания, которые констатируют невозможность повторного расследования фактов, касающихся деяния лиц, о которых компетентные органы приняли решения, не отмененные в установленном законом порядке.

Указанная классификация не вполне совершенна по причине того, что систематизация оснований прекращения уголовного дела с учетом обстоятельств, обуславливающих принятие данного процессуального решения, не раскрывает сущности акта прекращения уголовного дела и его правовых последствий.

Похожую классификацию, однако, с учетом УПК РФ предлагает В.В.Несвит: уголовное дело или уголовное преследование может быть прекращено по основаниям, исключающим уголовную ответственность (ст.23, п.1-4 ч.1, ч.2 ст.24, п.1, 3, 6, 7, 8 ч.1, ч.3 ст.27 УПК РФ), и основаниям, освобождающим от уголовной ответственности (п.5 ч.1 ст.24 и ст.25, 26, 28, 427 УПК РФ). Лицо освобождается от уголовной ответственности только тогда, когда его действия являются преступными и уголовно-наказуемыми, — это отличает виды освобождения от уголовной ответственности от оснований, исключающих уголовную ответственность.

Существуют и другие варианты деления оснований прекращения уголовного дела по различным критериям. Так, М.С.Строгович полагает, что существуют основания, влекущие прекращение уголовного дела в обязательном порядке, и основания, дающие компетентным органам право принять такое решение. Другие авторы подразделяют основания в зависимости от того, кем – следователем или прокурором – принимается окончательное решение, на подлежащие и неподлежащие утверждению прокурором. По мнению Л.В.Головко, основания освобождения от уголовной ответственности классифицируются на общие и специальные; на дискреционные и императивные; на субъективные и объективные; на условные (временные) и безусловные (окончательные).

Более удачным представляется деление оснований в зависимости от правовых последствий прекращения уголовного дела для лица, в отношении которого принимается это решение. В разных вариантах эта классификация получила широкое распространение в судебной практике и ряде научных трудов.

Большинство процессуалистов вычленяют основания реабилитирующие и нереабилитирующие, хотя некоторые полагают, что любое основание прекращения дела реабилитирует; другие – дробят на более мелкие группы. К примеру, В.М.Савицкий и А.М.Ларин различают три группы оснований прекращения уголовного дела:

1) реабилитирующие;
2) нейтральные (не связанные с выводом о виновности или невиновности в преступлении определенного лица);
3) порочащие (нереабилитирующие);

А.А.Петуховский – четыре группы:

1) основания, реабилитирующие лицо, в отношении которого принимается решение о прекращении дела;
2) нереабилитирующие основания, влекущие в силу ряда причин освобождение лица от уголовной ответственности;
3) основания, констатирующие невозможность повторного расследования деяний лиц, о которых компетентные государственные органы приняли решения, не отмененные в установленном законом порядке;
4) иные основания, исключающие при наличии определенных условий уголовную ответственность отдельных категорий лиц, не предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством.

С учетом положений УПК РФ основания прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования некоторые авторы подразделяют на три группы: 1) реабилитирующие (т.е. полностью снимающие с лица подозрение или обвинение), 2) нереабилитирующие (т.е. не снимающие подозрение или обвинение, но освобождающие от уголовной ответственности), 3) свидетельствующие об отсутствии процессуальных условий для продолжения дознания или предварительного следствия. Комментируя УПК РФ, А.П.Рыжаков делит основания прекращения уголовного дела на нереабилитирующие, реабилитирующие и те, которые могут относиться как в первой, так и ко второй группе.

Представляется, что деление оснований прекращения уголовного дела на реабилитирующие и нереабилитирующие наиболее полно раскрывает сущность института прекращения уголовного дела в стадии предварительного расследования, понятие и содержание оснований для его применения, а также вытекающие из этого правовые последствия. Необходимо согласиться и с тем, что целесообразность такой классификации обусловлена возможностью:

1) четко выразить мнение органа предварительного расследования в постановлении о прекращении уголовного дела о невиновности и реабилитации гражданина;
2) констатировать совершение уголовно-наказуемого деяния конкретным лицом, не признавая его виновным (так как в соответствии с законом таким правом наделен только суд, вынесший обвинительный приговор).

На практике, как отмечалось выше, также используется деление оснований прекращения уголовного дела на реабилитирующие и нереабилитирующие, что находит проявление в различных статистических обзорах и справках.

Вместе с тем среди процессуалистов не выработано единого подхода относительно того, какие конкретно основания необходимо относить к реабилитирующим, а какие — к нереабилитирующим.

Как правило, в литературе обозначаются, прежде всего, реабилитирующие основания, к числу которых большинство процессуалистов относит отсутствие события преступления, отсутствие в деянии состава преступления, недоказанность участия в совершении преступления (п.1 и 2 ст.5 и п.2 ст.208 УПК РСФСР 1960 года).

В то же время имеются и другие точки зрения по этому поводу. В.М.Савицкий и А.М.Ларин, помимо названных, считают реабилитирующим основанием отказ прокурора от обвинения в суде присяжных; А.П.Рыжаков – недостижение возраста уголовной ответственности и совершение общественно опасного деяния в состоянии невменяемости. В.В.Николюк полагает реабилитирующими основаниями: отсутствие события преступления, отсутствие факта совершения преступления, констатацию того, что преступление не совершалось, совершение преступления невменяемым, совершение несовершеннолетним не преступления, а общественно-опасного деяния, отсутствие факта совершения преступления, если священник отказался от дачи показаний, по вопросам, касающимся содержания исповеди, устранение преступности и наказуемости деяния уголовным законом.

На практике в качестве реабилитирующих оснований рассматривают отсутствие события преступления, отсутствие состава преступления и недоказанность участия обвиняемого в совершении преступления. Надо сказать, что прекращение уголовных дел по реабилитирующим основаниям достаточно частое явление на стадии предварительного расследования. Так, в 1 полугодии 2002 года следователями органов внутренних дел за отсутствием события и состава преступления было принято решение в отношении 41,5% всех прекращенных дел (в 1 полугодии 2001 года – 49,2%).

Иначе решает вопрос о перечне реабилитирующих оснований УПК РФ. С одной стороны, ч.2 ст.212 УПК РФ предписывает принимать меры по реабилитации лица в случаях прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.1 и 2 ч.1 ст.24 и п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ, т.е. при отсутствии события преступления, отсутствии в деянии состава преступления и при непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления. Данное положение закона позволяет некоторым авторам относить именно эти основания категории реабилитирующих.

Нельзя забывать в связи с этим и предписания ч.2 ст.302 УПК РФ о том, что оправдательный приговор постановляется в случаях, если:

1) не установлено событие преступления;
2) подсудимый не причастен к совершению преступления;
3) в деянии подсудимого нет признаков преступления;
4) в отношении подсудимого коллегией присяжных заседателей вынесен оправдательный вердикт.

Иными словами, судом констатируется либо отсутствие преступного деяния, либо непричастность подсудимого к его совершению, но в любом случае оправдание означает признание невиновности лица и влечет его полную реабилитацию.

С другой стороны, согласно ч.2 ст.133 УПК РФ право на реабилитацию возникает при прекращении уголовного преследования также и по основаниям, указанным в п.5 и 6 ч.1 ст.24 и п.4-7 ч.1 ст.27 УПК РФ. Представляется, в ситуации коллизии норм, предусмотренных ч.2 ст.212 и п.3 ч.2 ст.133 УПК РФ, применению подлежат предписания последней, расположенной в Общих положениях закона.

Исходя их этого, реабилитирующими основаниями прекращения уголовного дела и уголовного преследования следует считать:

Для того, чтобы обозначить круг нереабилитирующих оснований, необходимо затронуть понятие «реабилитации», которая определяется в п.34 ст.5 УПК РФ как порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно и необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения ему вреда. Если рассматривать реабилитацию как следствие незаконного или необоснованного уголовного преследования лица, невиновного в совершении преступления, то логично полагать, что при прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям констатируется совершение лицом общественно опасного деяния (либо возможен вариант, когда такое лицо не установлено), но существуют какие-либо указанные в уголовно-процессуальном законе обстоятельства, позволяющие прекратить уголовное дело.

В связи с этим на стадии предварительного расследования нереабилитирующими основаниями прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования следует признать:

Нельзя обойти вниманием частные случаи применения реабилитирующего основания, предусмотренного п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ. Во-первых, за отсутствием в деянии состава преступления уголовное дело прекращается, если до вступления приговора в законную силу преступность и наказуемость этого деяния были устранены новым уголовным законом (ч.2 ст.24 УПК РФ). Во-вторых, уголовное преследование прекращается по данному основанию в отношении лица, не достигшего к моменту совершения деяния, предусмотренного уголовным законом, возраста, с которого наступает уголовная ответственность. По этому же основанию подлежит прекращению уголовное преследование и в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом (ч.3 ст.27 УПК РФ).

В соответствии с ч.4 ст.133 УПК РФ в указанных случаях право на реабилитацию не возникает, поэтому существует мнение, что указанные основания относятся к числу нереабилитирующих.

Представляется, предписания ч.4 ст.133 УПК РФ не дают оснований для столь категоричного вывода. В данной статье речь идет об отмене или изменении обвинительного приговора ввиду недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния. Иными словами, установление тех же обстоятельств на стадии предварительного расследования (а не в ходе проверки обвинительного приговора) не должно препятствовать реабилитации лица. Соответственно, основания, указанные в ч.2 ст.24 и ч.3 ст.27 УПК РФ, закон относит к реабилитирующим.

Классификация оснований прекращения уголовного дела на реабилитирующие и нереабилитирующие также важна для определения правомерности решения вопроса о виновности-невиновности обвиняемого на стадии предварительного расследования, то есть когда уголовное дело не доводится до судебного разбирательства.

В теории уголовного процесса уже не один десяток лет ведутся дискуссии о соответствии существующего порядка прекращения уголовных дел принципу презумпции невиновности.

Исходя из буквального толкования текста ст.49 Конституции Российской Федерации, не все процессуалисты считают законным принятие следователем решения о прекращении уголовного дела. Так, И.Л. Петрухин полагает, что установление в законе порядка прекращения уголовных дел только судом, как это было в дореволюционной России, когда следователь мог возбудить уголовное дело, но не имел права его прекратить, ограничивало бы возможность злоупотреблений.

Вряд ли можно полностью согласиться с подобным суждением. Когда речь идет об официальном удостоверении невиновности обвиняемого, о реабилитации необоснованно привлеченного к уголовной ответственности лица, отнесение этого акта к исключительной компетенции суда в ряде случаев не содействовало, а наоборот, воспрепятствовало бы защите законных интересов невиновного лица, ибо искусственная затяжка в его реабилитации несовместима с принципами законности и охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. Иными словами, прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям не только не противоречит презумпции невиновности, а дополняет ее, расширяет присущее ей содержание.

Сложнее решить вопрос о соответствии рассматриваемому конституционному принципу прекращения уголовного дела на стадии предварительного расследования по нереабилитирующим основаниям.

Многие процессуалисты выступают против существования указанного института в уголовном судопроизводстве, усматривая в нем не только противоречие принципу презумпции невиновности, но и «стремление ... сохранить за органами расследования право вершить суд без суда, произвольно зачислять граждан в преступники, создавая видимость успешной борьбы с преступлениями».

В обоснование данной позиции выдвигается положение, сформулированное в ст.49 Конституции Российской Федерации, которое исключает всякую возможность признания лица виновным без суда и до суда. Ни признать лицо виновным в совершении преступления, ни подвергнуть его уголовному наказанию, помимо суда, следователь и дознаватель, а тем более иные органы и лица не вправе никоим образом и ни при каких условиях. Кроме того, вывод о виновности лица, сделанный при прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям на предварительном следствии, формулируется в условиях дефицита процессуальных гарантий, поэтому необходимо привести уголовно-процессуальный закон в соответствие с конституционной нормой таким образом, чтобы при наличии оснований решение об освобождении от наказания лица, виновного в совершении преступления (за давностью, вследствие акта амнистии, ввиду изменения обстановки и по другим нереабилитирующим основаниям), принимал суд.

Для того, чтобы выяснить, действительно прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям следователем и дознавателем противоречит принципу презумпции невиновности, необходимо установить, является ли постановление о прекращении уголовного дела актом признания обвиняемого виновным в совершении преступления. Эта проблема имеет не только важное теоретическое, но и практическое значение, поскольку в России ежегодно до суда прекращаются уголовные дела по нереабилитирующим основаниям в отношении более чем ста тысяч человек.

М.С.Строгович, разрешая эту проблему, отмечал, что постановление о прекращении уголовного дела никогда не было и не является актом признания обвиняемого виновным в совершении преступления, по каким бы основаниям это постановление не принималось и от кого бы оно ни исходило. Никого нельзя признать виновным посредством прекращения уголовного дела: постановление о прекращении уголовного дела — это не тот процессуальный акт, которым можно вменить в вину совершение преступления. Ведь ясно же: если уголовное дело прекращено, значит, уголовного дела, в юридическом значении этого понятия, больше нет. Как же можно признать человека виновным в совершении преступления без уголовного дела, вне уголовного дела.

Данную точку зрения разделяют и другие авторы. Так, В.Лукашевич и В.Шимановский полагают, что уголовно-процессуальный закон обязывает следователя изобличать виновных, возбуждать уголовные дела, устанавливать, доказывать виновность (равно как невиновность) лиц. «Однако установление вины — это еще не признание обвиняемого виновным. Признание лица виновным и установление, доказывание виновности — понятия далеко не равнозначные».

Иными словами, прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, согласно рассматриваемой концепции, не является актом призвания лица виновным, ибо не связано с возложением на него уголовной ответственности и с другими уголовно-правовыми последствиями. Установление же вины следователем и дознавателем в данном случае составляет предпосылку не уголовной ответственности, а освобождения от нее. Соответственно, данный вывод органов расследования не носит официального характера.

Похожую позицию занял Конституционный Суд Российской Федерации относительно конституционности ст.6 УПК РСФСР 1960 года, хотя выводы, сделанные в постановлении этого судебного органа, можно распространить и на остальные нереабилитирующие основания.

Надо сказать, что данное постановление Конституционного Суда Российской Федерации вызвало критику некоторых процессуалистов. По мнению А.Ларина, это ошибочное решение. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям по-прежнему противоречит ст.49 Конституции Российской Федерации, так как позволяет признавать лицо виновным в совершении преступления без приговора суда. И это противоречие не исчезнет от того, что на него закрыли глаза.

Данное суждение в той или иной степени разделяет достаточно многочисленный круг авторов, полагающих, что при прекращении уголовного дела по нереабилитиующим основаниям следователь констатирует виновность лица, совершившего преступление.

На наш взгляд, не вызывает сомнений, что в постановлении о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям должна содержаться констатация того, что обвиняемый действительно совершил вменяемое ему деяние, предусмотренное той или иной статьей уголовного кодекса. Иначе не будет оснований для прекращения уголовного дела по указанным в законе мотивам, а обвиняемого следует реабилитировать. Кроме того, без четкого вывода о виновности конкретного лица в совершении преступления прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям невозможно, так как расследование должно было бы продолжаться до установления подлинного преступника.

Но вернемся к соотношению рассматриваемого порядка признания лица виновным в совершении преступления и принципа презумпции невиновности.

Дело в том, что среди ученых и практических работников до сих пор ведутся дискуссии о формулировке презумпции невиновности.

Так, Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года (п. 2 ст. 14) гласит: «Каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока виновность его не будет доказана согласно закону». Всеобщая Декларация прав человека 1948 года (п. 1 ст. 11) закрепляет презумпцию невиновности с формулой: «...пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты». Пункт 2 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года указывает, что каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет доказана согласно закону. Таким образом, содержащаяся в указанных международных документах формулировка презумпции невиновности вовсе не исключает возможности освобождения от уголовной ответственности на предварительном расследовании лиц, совершивших преступления.

В Конституции Российской Федерации, как отмечалось, сущность презумпции невиновности закреплена в более категоричной форме, связывающей признание виновности исключительно с доказанностью вины в предусмотренном федеральным законом порядке и установлением ее вступившим в законную силу приговором суда. Действует и формулировка презумпции невиновности, закрепленная в ст. 34 Декларации прав и свобод человека и гражданина 1991 года, согласно которой виновность лица должна быть установлена компетентным, независимым и беспристрастным судом.

Иными словами, в российской правовой системе в настоящее время действуют несколько формулировок презумпции невиновности. Какая же из них имеет приоритетное действие?

Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации в случае, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом Российской Федерации, применяются правила международного договора. Следовательно, принцип презумпции невиновности должен применяться в формулировке Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, ратифицированной Россией в 1998 году.

На этом основании закрепить в Конституции Российской Федерации «более гибкую и практичную» формулировку презумпции невиновности: обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке, — предлагают и некоторые процессуалисты.

Таким образом, существующая процедура прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям без судебного разбирательства не противоречит принципу презумпции невиновности.

Вместе с тем необходимо отметить, что практика применения института прекращения уголовных дел по нереабилитирующим основаниям требует совершенствования. Органы расследования активно используют право прекращения уголовных дел по указанным нереабилитирующим основаниям в целях вуалирования недостатков дознания и предварительного следствия, когда не удалось полностью раскрыть преступление, достоверно установить преступника, выявить наиболее существенные эпизоды преступной деятельности, доказать наиболее тяжкие из предъявленных обвинений.

В связи с этим в литературе высказано мнение о целесообразности ликвидации порядка прекращения уголовных дел по нереабилитирующим основаниям, как не отвечающего интересам уголовного судопроизводства и борьбы с преступностью.

Вряд ли можно принять подобное предложение. Институту прекращения уголовных дел по нереабилитирующим основаниям принадлежит важная роль в обеспечении прав и законных интересов граждан. Во-первых, он дает возможность освобождения от уголовной ответственности лиц, совершивших преступления, не представляющие большой общественной опасности, до вынесения обвинительного приговора. Во-вторых, внесудебное освобождение от ответственности позволяет лицу избежать «невзгод и лишений», моральных страданий, с которыми связано нахождение на скамье подсудимых, расходов на защиту и т.д. И наконец, освобождение от уголовной ответственности на стадии предварительного расследования не лишает граждан (причем не только лицо, совершившее преступление, но также заявителя и потерпевшего) права на защиту своих законных интересов, прав и свобод. Обвиняемый может не согласиться с решением следователя о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, в результате чего производство продолжается в обычном порядке; прекращение уголовного дела может быть обжаловано прокурору или в суд.

3. ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ И ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ РЕАБИЛИТИРУЮЩИХ ОСНОВАНИЙ ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И (ИЛИ) УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

При прекращении уголовного дела за отсутствием события преступления (п.1 ч.1 ст.24 УПК РФ) важно различать понятия — отсутствие «события преступления» и отсутствие «состава преступления». Каждое из них представляет разные основания прекращения уголовного дела, а значит, влечет и различные юридические последствия прекращения. Прекращение уголовного дела в связи с отсутствием в деянии состава преступления не исключает последующей юридической ответственности лица, совершившего данное деяние. Речь может идти о привлечении лица к дисциплинарной, административной, гражданско-правовой, но не к уголовной ответственности. Совершенно иная ситуация возникает, когда прекращается уголовное дело в связи с отсутствием «события преступления». Здесь лицо не подлежит не только уголовной, но и любой другой ответственности.

Определяющее значение в данном вопросе имеет многозначность термина «событие преступления», поскольку его содержание в уголовно-процессуальном законе не определено.

Принято считать, что под событием понимается «случай, происшествие, факт». Очевидно, событие может быть вызвано как силами природы (наводнение и др.), так и действиями человека. Событие по своим последствиям, затрагивающим чьи-либо интересы, бывает полезным, вредным или нейтральным. В ходе уголовного судопроизводства предметом исследования выступает не любое событие, а лишь вредное, ставшее результатом действия (бездействия) человека.

Вместе с тем далеко не всегда такое событие преступно. Для признания его таковым необходимо, чтобы деяние, вызвавшее событие, содержало состав конкретного преступления. Чем же тогда различаются понятия «событие преступления» и «состав преступления», содержащиеся в п.1 и п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ?

В уголовно-правовом смысле «событие преступления» по существу тождественно понятию «состав преступления», поскольку преступное событие не может существовать вне хотя бы одного из четырех элементов состава преступления: объекта, объективной стороны, субъекта, субъективной стороны. Иными словами, отсутствие события преступления одновременно означает отсутствие состава преступления. Однако в уголовно-процессуальном аспекте содержание понятия «событие преступления» более узкое, чем понятие «состав преступления», предусмотренное в уголовном праве. Так, применительно к обстоятельствам, подлежащим доказыванию по делу, речь идет отдельно о событии преступления (п.1 ст.73 УПК РФ), виновности лица в совершении преступления, форме его вины и мотивах (п.2 ст.73 УПК РФ), характере и размере вреда (п.4 ст.73 УПК РФ) и т.д. Вот почему важно определить круг фактических обстоятельств, входящих в понятие «событие преступления».

В широком смысле термин «событие преступления» следует использовать для обозначения совокупности признаков, характеризующих деяние именно как преступление, т.е. для обозначения круга обстоятельств, характеризующих признаки объективной стороны и объекта преступления. В свою очередь состав преступления охватывает все признаки объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны и означает правовую квалификацию по конкретной статье УК РФ имевшего место в действительности общественно опасного деяния.

Сложности в проведении дефиниции понятий «событие преступления», «состав преступления» обуславливают предложения об изменении их редакции. Так, еще в 1968 году Л.М.Карнеева полагала правильным указывать не на отсутствие события преступления, а на «отсутствие события (деяния), подлежащего расследованию», позднее ею же была предложена иная трактовка: «отсутствие события (или деяния), предположение о наличии которого послужило основанием возбуждения дела». По мнению А.Я.Дубинского, правильно объединить данные основания в одно, предусмотрев прекращение уголовного дела «в случае, если не было совершено преступление». Существуют и другие мнения по этой проблеме.

Удачной является конструкция п. 1 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, регламентирующей вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора, где речь идет о доказанности деяния (выделено мной. – Г.Х.), в совершении которого обвиняется подсудимый. Поэтому в п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ целесообразно было бы предусмотреть не «отсутствие события преступления», а «отсутствие деяния (действия или бездействия)».

Анализ практики показывает, что уголовные дела должны прекращаться в связи с отсутствием события преступления:

1) когда не имел места сам факт, по которому возбуждено уголовное дело;
2) когда факт, по которому возбуждено уголовное дело, в действительности существовал, однако не носил характера деяния, т.е. не имел субъективного момента, а явился результатом естественных природных процессов;
3) когда факт, по которому возбуждено уголовное дело, находится в непосредственной причинно-следственной связи с действиями самого потерпевшего при отсутствии вины других лиц.

Достаточно часто возникает вопрос о том, какое решение следует принимать, если в ходе расследования не удалось с необходимой определенностью установить, имело ли место событие преступления. На практике такие ситуации вызывают затруднения: в некоторых случаях уголовные дела прекращаются за отсутствием события преступления, в других — за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления, в третьих – принимается решение о приостановлении производства по делу за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Представляется, что если в данном случае исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств и продолжения расследования, решение о приостановлении уголовного дела принимать нецелесообразно.

Анализ п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ показывает, что прекращение уголовного преследования в связи с непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления требует доказанности совершения самого преступления; недоказанным может быть лишь участие конкретного лица в его совершении. Поэтому, если, несмотря на все предпринятые меры к достоверному выяснению наличия или отсутствия события преступления, установить его не удалось, уголовное дело прекращается по п.1 ч.1 ст.24 УПК РФ.

Отсутствие в деянии состава преступления (п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ) констатируется в тех случаях, когда сам факт деяния, совершенного конкретным лицом, установлен, но деяние не является преступлением. Исследование показало, что на практике данное основание применяется, если:

а) общественно опасное деяние не предусмотрено действующим уголовным законом как преступление, а содержат признаки правонарушения, влекущего иную ответственность;
б) отсутствует хотя бы одна из сторон состава преступления;
в) деяние формально и содержит признаки какого-либо деяния, предусмотренного Уголовным кодексом, но в силу малозначительности не представляет общественной опасности, т.е. не причинило вреда и не создало угрозы его причинения личности, обществу или государству;
г) налицо обстоятельства, исключающие преступность деяния (ст.37-42 УК РФ); а также в случаях:

д) совершения запрещенного уголовным законом деяния в состоянии невменяемости (ст.21 УК РФ).

В УПК РФ в качестве самостоятельного основания прекращения уголовного дела не указано недостижение лицом, совершившим общественно опасное деяние, возраста уголовной ответственности (п.5 ч.1 ст.5 УПК РСФСР 1960 года); согласно ч.3 ст.27 УПК РФ в таких случаях уголовное преследование прекращается за отсутствием состава преступления.

Надо сказать, что и до принятия УПК РФ некоторые авторы рассматривали недостижение возраста уголовной ответственности как разновидность прекращения дела за отсутствием состава преступления; другие процессуалисты относили данное основание к числу реабилитирующих оснований в связи с тем, что неотъемлемым признаком одного из элементов состава преступления — субъекта – является достижение возраста уголовной ответственности, следовательно, отсутствие этого признака автоматически означает и отсутствие преступления.

Представляется спорной позиция законодателя о прекращении уголовного преследования лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, по реабилитирующему основанию. Следует признать, что в действиях такого лица формально отсутствует состав преступления (один из его элементов – субъект). Но нельзя игнорировать очевидный факт – лицо не подлежит уголовному преследованию только вследствие недостижения возраста, после которого оно является субъектом данного преступления. В такой ситуации вряд ли справедливо утверждать о реабилитации лица, в т.ч. возмещении ему вреда. В связи с этим представляется весьма продуманной конструкция ст.5 УПК РСФСР 1960 года, где, наряду с реабилитирующим основанием – отсутствием состава преступления, содержалось и нереабилитирующее – недостижение возраста уголовной ответственности (п.5 ч.1 ст.5 УПК РСФСР 1960 года).

Четкое разграничение этих оснований в законе, помимо прочего, способствовало бы осуществлению воспитательной функции расследования. Прекращение уголовного дела за отсутствием состава преступления в отношении лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, т.е. фактическая его реабилитация, приводит к невозможности применения к таким несовершеннолетним положений Федерального закона от 24 июня 1999 года «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», согласно ст.26 которого освобожденные от уголовной ответственности несовершеннолетние в возрасте от одиннадцати до восемнадцати лет, нуждающиеся в особых условиях воспитания, обучения и требующие специального педагогического подхода, могут быть помещены в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа.

Представляется, подобные новеллы уголовно-процессуального закона создают атмосферу безнаказанности: неслучайно в 2001 году каждое одиннадцатое преступление совершено несовершеннолетними или с их участием.

Прекращение уголовного преследования вследствие непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ) означает полную и безусловную реабилитацию лица. К сожалению, юридическая реабилитация обвиняемого далеко не во всех случаях приводит к его социальной реабилитации (восстановлению на его прежнем месте работы, в соответствующих званиях, наградах и т.д.). Причина такого положения — неадекватное юридическому содержанию данного основания восприятие его обществом, перед которым обвиняемый выступает как не полностью изобличенный преступник. Истоки такого понимания следует искать в отечественной и зарубежной истории. Так, при инквизиционном типе уголовного процесса, существовавшем в России до середины XIX столетия, при недостаточности улик лицо не оправдывалось, а оставлялось в подозрении.

В теории уголовного процесса также было достаточно распространено мнение о нежелательности этого результата расследования. По мнению В.В.Соловьева, при недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления, во-первых, нереализованной остается задача быстрого и полного раскрытия преступления; во-вторых, снижается специальное и общепревентивное значение деятельности правоохранительных органов, поскольку лицо, совершившее преступление, остается безнаказанным; в-третьих, отодвигается на неопределенное время или вовсе становится невозможным устранение отрицательных последствий преступления; в-четвертых, данный результат негативно сказывается и на престиже правоохранительной деятельности в общественном мнении, особенно в случаях совершения тяжких преступлений: ведь социальная справедливость торжествует лишь в отношении лица, чье дело прекращено.

Негативное отношение к прекращению уголовного дела по данному основанию сложилось и среди практических работников, поскольку принятие такого решения расценивалось как результат их некачественной работы, как недостижение целей уголовного судопроизводства, связанных с установлением истины по делу.

На этом основании некоторыми авторами предлагалось вообще исключить из закона данное основание прекращения уголовного дела. Указанная позиция в некоторой степени нашла отражение в УПК РФ, где предусмотрено прекращение уголовного преследования за непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления.

Термин «непричастность» – неучастие в чем-либо — определяется в п.20 ст.5 УПК РФ как неустановленная причастности либо установленная непричастность лица к совершению преступления. Иными словами, указанная в п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ норма не что иное, как другая, более совершенная редакция п.2 ч.1 ст.208 УПК РСФСР 1960 года. Хотя нельзя отрицать, что указанная формулировка с позиций общественного мнения являяется более приемлемой, поскольку четко определяет реабилитацию лица, чем неясное понятие – «недоказанность участия в совершении преступления».

Анализ уголовно-процессуального закона, а также теоретических разработок по этому поводу дает возможность определить следующие условия правомерности применения п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ в качестве основания прекращения уголовного преследования:

1) доказанность события и состава преступления;
2) принятие решения в отношении подозреваемого или обвиняемого;
3) исчерпанность всех возможностей для собирания дополнительных доказательств;
4) отсутствие других реабилитирующих оснований прекращения уголовного дела.

Первое условие. Событие и состав преступления должны быть доказаны.

Если необходимость прекращения уголовного преследования не вызвана непричастностью обвиняемого к совершению преступления, а обусловлена тем, что достоверно не установлен сам факт его совершения, дело должно прекращаться за отсутствием события преступления.

Не все авторы согласны с указанной позицией. Так, существует мнение о трех самостоятельных основаниях прекращения уголовного дела:

а) ввиду недоказанности события преступления;
б) ввиду недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления;
в) ввиду недоказанности вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния.

Аргументом подобной точки зрения служит утверждение о том, что, поскольку само деяние тесно взаимосвязано с личностью конкретного лица, прекращение за недоказанностью уголовного дела в отношении этого лица автоматически влечет прекращение дела в целом.

Действительно, подчас возникает вопрос: каким основанием руководствоваться при прекращении уголовного дела, возбужденного по заявлению в отношении конкретного лица (например, дела о взяточничестве или об изнасиловании)? Очевидно, в таких случаях установление преступного события и виновности лица неразрывно связаны: доказанность одного факта означает доказанность другого.

Существует мнение, что дела, по которым решение вопроса о наличии преступного деяния зависит от доказанности вины именно данного лица, а его вина не установлена, хотя уже исчерпаны все возможности для собирания доказательств, должны прекращаться за недоказанностью его участия.

Представляется, что эта точка зрения не вполне правильна. Именно за отсутствием (неустановлением) события преступления подлежат прекращению уголовные дела об изнасиловании, когда обвинение основывается на одних показаниях потерпевшей, а также о взяточничестве, где отсутствуют достоверные доказательства самого факта дачи взятки. Поскольку достоверно не установлено событие преступления, исключается постановка и разрешение вопроса о виновности конкретного лица. Подобная позиция нашла поддержку в теории уголовного процесса.

Кроме того, в п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ речь идет о непричастности к совершению именно преступления, следовательно, при применении этого основания необходимо доказать наличие самого преступного деяния. В противном случае требует применения п.1 ч.1 ст.24 УПК РФ.

Аналогичным образом следует подходить к доказанности состава преступления. По существу, факты, составляющие элементы состава преступления, — это факты, из которых строится обвинение. Если каждый из них не доказан с несомненностью, получается, что в действительности он не существует, и уголовное дело прекращается за отсутствием в деянии состава преступления.

Второе условие. Прекращение уголовного преследования в связи с непричастностью к совершению преступления действует в отношении не только обвиняемого (как это было предусмотрено в УПК РСФСР 1960 года), но и подозреваемого.

В связи с этим нельзя обойти вниманием проблему обоснованности решений о привлечении лица в качестве обвиняемого (или выдвижении против лица подозрения) и о прекращении уголовного преследования в связи с непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления. Означает ли прекращение уголовного преследования лица по данному основанию, что возбуждение уголовного дела против лица, его задержание, привлечение в качестве обвиняемого были осуществлены следователем и дознавателем без достаточных оснований?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо определить уровень знания следователя и дознавателя об обстоятельствах преступления (в категориях вероятности и достоверности) на момент принятия каждого из этих решений.

Очевидно, на завершающих этапах расследования уголовного дела при принятии решений следователь должен иметь достоверный уровень знания, не вызывающий сомнений в однозначности и правильности выводов обо всех элементах предмета доказывания.

Специфика прекращения уголовного преследования по п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ состоит в том, что в равной степени достоверно знание следователя и дознавателя как о совершении преступления лицом, так и о несовершении им такового. Кроме того, следователь и дознаватель приходят к достоверному выводу об отсутствии перспективы для устранения возникших сомнений и снятия указанной неопределенности.

Однако следователь и дознаватель не в состоянии сразу прийти к окончательным выводам по уголовному делу, характеризующимся достоверным знанием. Поэтому в ходе расследования ими принимаются различные промежуточные решения, в основе которых лежит вероятный уровень знания. При этом степень вероятности знаний постепенно возрастает, и оно становится достоверным (однозначным).

Так, в основе решения о привлечении лица в качестве обвиняемого лежит вероятный уровень достигнутого знания, хотя и приближающийся к достоверности, но не позволяющий считать исчерпывающе доказанными обстоятельства преступления, поскольку расследование еще не завершено.

В связи с этим трудно согласиться с позицией тех процессуалистов, которые считают, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого обвинение должно быть основано на достоверном знании. В обоснование такой точки зрения чаще всего приводится довод о том, что вероятное знание свидетельствует об отсутствии убежденности следователя в правильности принимаемого им решения.

На наш взгляд, обоснования доказательствами требует как достоверность знания следователя, так и его вероятность. Поэтому вероятное знание, лежащее в основе решения о привлечении лица в качестве обвиняемого, вовсе не означает неуверенности следователя, обладающего определенной совокупностью доказательств, в правильности этого решения. Закон же (ст.171 УПК РФ) связывает обоснованность привлечения к уголовной ответственности не с возникновением у следователя соответствующего убеждения, а с наличием для этого достаточных доказательств.

Кроме того, очевидна опасность некритического отношения следователя к выводу, сформулированному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, стремление во что бы то ни стало подтвердить его правильность последующим расследованием уголовного дела. Поэтому если исходить из достоверного уровня знаний на момент привлечения лица к уголовной ответственности (или возбуждения уголовного дела против лица, или его задержания и т.д.), следователю и дознавателю сложно будет признать несостоятельность или недоказанность выдвинутого им обвинения, обнаружившуюся в ходе расследования, и принять решение о прекращении уголовного преследования по п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ.

Третье условие. При прекращении уголовного преследования по данному основанию в отношении подозреваемого или обвиняемого должны быть исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств.

Указанная в законе «исчерпанность» возможностей для собирания доказательств означает не столько субъективное мнение следователя, сколько объективную невозможность восполнения доказательственного материала.

В связи с этим необходимо затронуть вопрос об объективной истине при решении вопроса о прекращении уголовного преследования по п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ.

Целью доказывания в уголовном процессе является установление объективной (материальной) истины, под которой надо понимать «полное соответствие выводов следствия и суда объективным фактам действительности».

В процессуальной литературе длительное время общепринятой считалась точка зрения о возможности достижения объективной истины по каждому уголовному делу, что обосновывалось положением теории познания об отсутствии в принципе непознаваемых явлений и наличии лишь непознанных.

Однако, по мнению ряда авторов, из этого правила существуют исключения: при прекращении уголовного дела за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления одинаково вероятно доказывается как совершение, так и несовершение деяния обвиняемым при достоверной доказанности события преступления. При отсутствии возможности для собирания дополнительных доказательств это означает, что объективная истина не достигнута.

Так, Я.О.Мотовиловкер пишет: «Когда подсудимый оправдывается ввиду положительно доказанной его невиновности, приговор выносится в соответствии с принципом объективной истины. Но когда тот же подсудимый в такой же мере полностью реабилитируется, полностью оправдывается ввиду неустранимых и неустраненных сомнений в его виновности, приговор выносится в соответствии не с принципом объективной истины, а с принципом презумпции невиновности». Иными словами, лицо лишь юридически признается невиновным при прекращении дела в связи с недоказанностью его участия в совершении преступления, однако вероятность того, что он в действительности преступление совершил, вовсе не исключается. Аналогичной позиции придерживаются и другие авторы.

В последнее время указанная точка зрения вновь получила распространение. К примеру, по мнению Ю.В.Кореневского, невозможно утверждать об установлении истины в случае констатации недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления. Получается, что следователю неизвестно, совершил ли преступление обвиняемый. Поэтому отрицательный ответ на вопрос о виновности следует не из позитивно установленной невиновности, а из доказательственного аспекта презумпции невиновности о том, что все неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого.

В приведенных точках зрения по существу противопоставляются установление объективной истины и презумпция невиновности: где применяется презумпция невиновности, там устраняется требование установления объективной истины. По данной проблеме необходимо согласиться с позицией М.С.Строговича: применение презумпции невиновности к тому и направлено, чтобы обеспечить достижение истины по уголовному делу, устранить все, что недостоверно, сомнительно, недоброкачественно.

Согласно презумпции невиновности недоказанная виновность тождественна доказанной невиновности, а неустановленная причастность – установленной непричастности (п.20 ст.5 УПК РФ). Поэтому прекращение уголовного преследования в связи с непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления снимает с лица всякое обвинение и подозрение.

Представляется, что презумпция невиновности и следствия из нее относительно толкования сомнений в пользу обвиняемого призваны оградить лицо от неосновательного обвинения, устранить сомнения в доказанности обстоятельств совершения преступления. В то же время закон не требует от участников уголовного судопроизводства (в т.ч. и следователя и дознавателя) доказывать невиновность лица. Поэтому, если не доказана вина обвиняемого, это значит только одно – лицо не участвовало в совершении преступления.

В связи с этим формула «недоказанная виновность равна доказанной невиновности» применима не к установлению истины по делу, а означает реабилитацию лица, неосновательно привлеченного к уголовной ответственности.

При решении вопроса о прекращении уголовного преследования следователь и дознаватель должны прийти к однозначному выводу, совершил или нет преступление подозреваемый или обвиняемый, никакого уклонения от ответа на этот вопрос быть не может. Если же следователь не знает, совершил ли преступление подозреваемый или обвиняемый, то это требует проведения дополнительных следственных действий для установления лица, действительно совершившего данное преступление.

При этом решение следователь и дознаватель принимают, руководствуясь не количеством улик (улики есть, но их мало), а их достоверностью, действительной связью с исследуемым деянием, доказательственной силой.

Утверждение, что любое преступление может и должно быть раскрыто, не означает во всех случаях недобросовестности следователя и дознавателя при недостижении такого результата. Конечно, установление истины в значительной мере зависит от следователя и дознавателя, их профессионального уровня, соблюдения ими требований закона. Однако нельзя не учитывать и ряд объективных факторов (объем и качество следов преступления). Если следов преступления недостаточно, тем более, если причастными к преступлению лицами предприняты меры к их уничтожению или фальсификации, установление истины становится затруднительным. Поэтому обоснованно суждение Р.С.Белкина, полагающего, что имеется небольшая часть уголовных дел, расследование по которым не увенчалось успехом именно в силу действия объективных отрицательных факторов … и как бы мало ни было таких дел, пренебречь ими нельзя, как нельзя возлагать ответственность за них на следователя.

Если возможности для собирания дополнительных доказательств, подтверждающих виновность лица, исчерпаны, а имеющихся фактических данных все же недостаточно для вывода об участии лица в совершении преступления, следователь не может уклониться от окончательного разрешения дела. В этой ситуации следователь приходит к выводу о невиновности подозреваемого или обвиняемого в инкриминируемом деянии, его неучастии в совершении преступления, а значит, истина в отношении этого лица установлена и уголовное преследование прекращено. При этом истина по делу в целом на данном этапе не устанавливается.

Действительно, ч.4 ст.27 УПК РФ не случайно специально оговаривает, что допускается прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого без прекращения уголовного дела. Предварительное следствие или дознание необходимо продолжать до полного установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу. Если же после принятия решения о прекращении уголовного преследования по п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ лицо, совершившее преступление, не обнаружено, несмотря на производство всех следственных действий, возможных в отсутствие обвиняемого, возникает необходимость приостановить производство по делу за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Четвертое условие. При расследовании преступления может возникнуть ситуация, когда в наличии окажется несколько оснований прекращения уголовного преследования.

Очевидно, в одном правоприменительном акте, завершающем производство по делу, смешение различных оснований недопустимо. В таких случаях в силу презумпции невиновности в первую очередь применяется одно из реабилитирующих оснований.

Что же касается наличия нескольких реабилитирующих оснований прекращения уголовного преследования, то предусмотренное в п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ должно применяться лишь в случае отсутствия других реабилитирующих оснований. Это обуславливается, во-первых, презумпцией невиновности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, а во-вторых, при констатации отсутствия события или состава преступления либо других обстоятельств, составляющих реабилитирующие основания, беспредметным становится сам вопрос об участии какого-либо лица в совершении такого преступления.

Прекращение уголовного дела возможно за отсутствием заявления потерпевшего, если дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению (п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ). Это представляет собой один из элементов диспозитивности в уголовном судопроизводстве.

По общему правилу дела частного и частно-публичного обвинения возбуждаются исключительно по заявлению потерпевшего (ч. 2 и 3 ст. 20 УПК РФ). Вместе с тем при возбуждении уголовных дел частного обвинения прокурором, а также следователем или дознавателем в порядке ч. 4 ст. 20 УПК РФ участие указанных должностных лиц придает таким делам публичный характер.

Наиболее распространены на практике ситуации, когда возбужденное и расследуемое без учета предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 20 УПК РФ положений дело относится к категории дел не публичного, а частного или частно-публичного обвинения (такая ситуация может возникнуть при переквалификации деяния). Очевидно, что дальнейшее производство по делу частного или частно-публичного обвинения в этом случае недопустимо и бессмысленно: поскольку дело возбуждено с нарушением ст.20 УПК РФ, постольку его производство незаконно, и в соответствии со ст.75 УПК РФ получаемые в ходе расследования доказательства будут признаны не имеющими юридической силы, не могут быть положенными в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ. Поэтому производство по делу прекращается по п.5 ч.1 ст.24 УПК РФ за отсутствием заявления потерпевшего.

Частным случаем рассматриваемого основания представляется возможность прекращения уголовного дела в порядке ст.23 УПК РФ в отношении преступлений против интересов службы в коммерческих или иных организациях.

Прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого, о котором имеется вступивший в законную силу приговор по тому же обвинению либо определение суда или постановление судьи о прекращении уголовного дела по тому же основанию (п.4 ч.1 ст.27 УПК РФ), базируется на предписаниях ст.392 УПК РФ об общеобязательности решений суда. Согласно ч.1 ст.50 Конституции Российской Федерации никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. Международным пактом о гражданских и политических правах также установлено, что никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом каждой страны (ст.15). В ст.6 УК РФ данный конституционный принцип справедливости воспроизведен в несколько иной редакции: никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление.

Следовательно, одно и то же лицо неоднократно не может привлекаться к уголовной ответственности за одно и то же преступление независимо от того, было ли оно ранее за это осуждено, оправдано или же дело о нем прекращено судом. Однако непременным условием прекращения уголовного преследования по данному основанию является вынесение соответствующего судебного решения в отношении данного лица. Если в совершении преступления принимали участие иные лица, которые не привлекались к уголовной ответственности, то наличие решений суда не служит основанием для прекращения уголовного преследования в отношении этих лиц.

Решение суда, вступившее в законную силу, препятствует производству по делу, если оно вынесено по тому же обвинению. Понятие «то же обвинение» распространяется не только на ситуации, когда обвинение, по которому проводилось судебное разбирательство, остается прежним в буквальном смысле, но и когда речь идет о необходимости другой правовой квалификации деяния. В данном случае важна неизменность фактической стороны преступления.

В соответствии с запретом повторного привлечения к уголовной ответственности за одно и то же преступление уголовное преследование подлежит прекращению также при наличии в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела (п.5 ч.1 ст.27 УПК РФ).

В законе впервые в качестве оснований прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования закреплено отсутствие согласия соответствующего государственного органа или профессионального сообщества на осуществление уголовного преследования лица, в отношении которого применяется особый порядок производства по уголовным делам (п.6 ч.1 ст.24, п.6 и 7 ч.1 ст.27 УПК РФ), практика применения которых для органов внутренних дел, где проводилось исследование, не является типичным.

4. ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ И ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ НЕРЕАБИЛИТИРУЮЩИХ ОСНОВАНИЙ ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И (ИЛИ) УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Прекращение уголовного дела за истечением сроков давности уголовного преследования (п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ) основано на том, что уголовная ответственность должна наступать сразу после совершения преступления или спустя непродолжительное время. Хотя истечение значительного периода времени не означает, что деяние утратило признаки преступления, однако его общественная опасность уменьшается. Кроме того, виновное в этом деянии лицо утрачивает общественную опасность, если оно длительное время не совершает новых преступлений и не предпринимает попыток скрыться от следствия и суда.

Прекращение уголовного дела по данному основанию предполагает не только истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности за данное преступление, но и отсутствие обстоятельств, нарушающих течение сроков давности. Часть 3 ст.78 УК РФ предусматривает, что течение срока давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, скроется от следствия или суда. Иными словами, время, прошедшее с момента умышленного уклонения лица от уголовной ответственности за содеянное до момента его задержания или явки с повинной, не засчитывается в срок давности.

Отсутствие возражений подозреваемого или обвиняемого против прекращения уголовного преследования за истечением срока давности (ч.2 ст.27 УПК РФ) служит важной процессуальной гарантией прав и законных интересов подозреваемого или обвиняемого, его репутации и доброго имени. Возражения против прекращения уголовного преследования по этому основанию обязывает следователя и дознавателя продолжить производство в общем порядке и дает возможность лицу, не признающему себя виновным в совершении инкриминируемого преступления, добиваться реабилитации по суду.

Смерть подозреваемого или обвиняемого (п.4 ч.1 ст.24 УПК РФ) влечет прекращение уголовного дела, за исключением случаев, когда это необходимо для реабилитации умершего. При применении данного основания практика исходит из принципа наибольшего благоприятствования правам умершего подозреваемого или обвиняемого. Если в ходе предварительного следствия и дознания выявлены и другие обстоятельства, влекущие прекращение уголовного дела и уголовного преследования, то принятие такого решения в связи со смертью лица возможно лишь тогда, когда это единственное обстоятельство, препятствующее производству по делу.

Именно поэтому не продолжается производство по делу для решения вопроса об имуществе умершего, даже заведомо добытого преступным путем, а заинтересованным лицам разъясняется их право предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства к наследникам умершего.

Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон (ст.25 УПК РФ) основано на положениях ст.76 УК РФ, предусматривающей освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.

Существует мнение, что введение в уголовно-процессуальный закон данной статьи расширяет сферу действия диспозитивного начала. Однако нельзя утверждать о непосредственной связи прекращения уголовного дела за примирением с потерпевшим и диспозитивности уголовного судопроизводства, поскольку освобождение от уголовной ответственности по ст.25 УПК РФ обусловлено рядом обстоятельств, только одним из которых является волеизъявление потерпевшего.

Вместе с тем некоторыми авторами сущность рассматриваемого института сводится к «естественному стремлению законодателя избавить правоприменителя от существующей практики выискивать «подходящее» основание для прекращения дел в случаях, если претензии потерпевшего к обвиняемому исчерпаны». На наш взгляд, подобное суждение незаслуженно принижает значение прекращения уголовного дела по данному основанию.

Основание прекращения уголовного дела, предусмотренное ст.25 УПК РФ, применяется к впервые совершенному преступлению небольшой и средней тяжести. Вместе с тем ст.76 УК РФ допускает освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим только в отношении преступлений небольшой тяжести. Вряд ли можно согласиться с утверждением, что в возникшей коллизии приоритет принадлежит нормам материального закона. Предпочтение следует отдать нормам принятого позднее УПК РФ, ч.1 ст.7 которого запрещает применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ. Нельзя не отметить и того обстоятельства, что конструкция ст.25 УПК РФ более благоприятствует правам и свободам личности в уголовном судопроизводстве, чем ст.76 УК РФ.

Одним из обязательных условий освобождения от уголовной ответственности по ст.25 УПК РФ является сам факт примирения подозреваемого или обвиняемого, совершившего преступление, с потерпевшим. В юридической литературе обращалось внимание на то, что законодатель допустил редакционную погрешность, назвав это основание к прекращению уголовного дела за примирением подозреваемого или обвиняемого с потерпевшим, а не наоборот.

Представляется, не имеет значения, от кого исходит инициатива примирения — от подозреваемого, обвиняемого или потерпевшего. Главное заключается в том, что потерпевший официально заявляет о своем нежелании по каким-либо мотивам привлечь к уголовной ответственности данное лицо. Если же речь идет о давлении на потерпевшего со стороны обвиняемого с целью того, чтобы он пошел на примирение с ним, то такие действия действительно недопустимы. Поэтому задача следователя, дознавателя состоит лишь в разъяснении потерпевшему его права пойти на примирение с подозреваемым или обвиняемым, и никаких активных мер с их стороны к склонению к примирению быть не должно. Если примирение не состоялось или же потерпевший вообще не имел такого желания, то тогда никто не может заставить его изменить свое решение.

Тем не менее в случае достижения примирения сторон именно волеизъявление потерпевшего (или его законного представителя), выраженное в соответствующем заявлении, выступает поводом для рассмотрения следователем и дознавателем вопроса о прекращении уголовного дела.

Помимо примирения сторон, для прекращения уголовного дела по этому основанию необходимо «заглаживание причиненного потерпевшему вреда».

Уголовно-процессуальный закон не определяет форму этой деятельности. Представляется, заглаживание причиненного вреда предполагает устранение как имущественных, физических, так и моральных последствий преступления. Способы этого устранения могут выражаться в реальном возмещении в денежной либо иной форме причиненного материального ущерба, или непосредственном (своими силами) устранении вреда, или принесении потерпевшему извинений, а также оказании какой-либо помощи и т.д.

В связи с этим возникает вопрос: необходимо ли подозреваемому или обвиняемому совершать весь комплекс действий, направленных на примирение с потерпевшим. Существует мнение, что только совокупность всех перечисленных в законе элементов образуют основание к прекращению уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим.

Другие авторы полагают, что освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим может состояться даже в случае частичного возмещения вреда. Кроме того, оно, в принципе, возможно и тогда, когда имущественный вред вовсе не был возмещен — по терминологии уголовного процесса «заглажен», ведь потерпевший может и простить долг.

Подобная позиция не бесспорна. Законодатель четко определил, выполнение каких действий может повлечь прекращение уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим (ст.25 УПК РФ). Поскольку речь идет о прекращении уголовного дела частно-публичного и публичного обвинения, то оно осуществляется по усмотрению компетентных органов, с учетом всего комплекса обстоятельств совершения преступления. Закон их не обязывает, а наделяет правом принятия такого решения. Таким образом, следователь, дознаватель, даже при наличии заявления потерпевшего о желании примириться с обвиняемым, могут отказать ему в прекращении уголовного дела, если усмотрят какие-либо препятствия для этого.

При прекращении уголовного дела в связи с изменением обстановки (ст.26 УПК РФ) речь идет о двух самостоятельных, хотя и весьма сходных основаниях освобождения от уголовной ответственности: а) отпадении общественной опасности совершенного деяния вследствие изменения обстановки и б) утрате общественной опасности лицом, совершившим это деяние, также вследствие изменения обстановки.

В общем виде изменением обстановки является наступление таких условий в жизни всего общества, отдельной социальной группы населения, экономического региона, коллектива или данного конкретного лица, которые существенно изменяют оценку общественной опасности деяния или субъекта, его совершившего, и делают нецелесообразным применение к нему мер процессуального принуждения и уголовного наказания.

Утрата общественной опасности деяния в связи с изменением обстановки обусловлена переменами в социально-экономических, политических и духовных условиях жизни общества в масштабе всей страны или значительного ее региона. Эти перемены влияют на общественное правосознание, которое в новых условиях не воспринимает как общественно опасное деяние, совершенное в иной обстановке и представлявшее значительную опасность для общества в момент совершения. Изменение обстановки должно быть настолько существенным, что под его влиянием отпадает общественная опасность не какого-либо конкретного деяния, а всех преступлений данного вида.

В литературе высказано мнение о том, что, если общественная опасность деяния отпадает в результате последующего изменения обстановки, то его следует считать непреступным, поэтому основанием прекращения дела является отсутствие состава преступления.

Представляется, что при юридической оценке деяния следует руководствоваться уголовным законом, действовавшим в момент совершения этого деяния, в то время как утрата общественной опасности деяния вследствие изменения обстановки констатируется на момент принятия решения о прекращении уголовного дела.

Утрата лицом общественной опасности означает реальные изменения внешних, объективных условий, которые окружали это лицо до и в момент совершения им преступления. Иначе говоря, речь идет об обстоятельствах, круто меняющих нравственно-юридическую оценку личности виновного с точки зрения общественной опасности.

Возможность освобождения лица от уголовной ответственности вследствие изменения обстановки законодатель связывает также с совершением данным лицом впервые преступления небольшой или средней тяжести (ст.77 УК РФ).

Анализ ошибок в практике применения данного основания прекращения уголовного дела позволяет выявить наиболее типичные. Во-первых, часто допускается расширительное, вопреки точному смыслу закона, толкование этого основания, когда оно применяется со ссылкой на «нецелесообразность привлечения к уголовной ответственности», хотя отсутствуют достаточные данные для прекращения уголовного дела. Во-вторых, по мотиву изменения обстановки иногда отказывается в возбуждении уголовного дела, хотя в законе прямо указано, что это — основание прекращения уголовного дела. В-третьих, с прекращением уголовного дела вследствие изменения обстановки смешивают прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием. Так, уголовные дела прекращаются вследствие изменения обстановки и тогда, когда лицо устраняет вредные последствия от преступления (возмещает ущерб, заглаживает вред), хотя в подобных случаях речь должна идти о применении ст.28 УПК РФ. На практике, однако, факт устранения лицом вредных последствий от преступления расценивается как утрата им общественной опасности.

В соответствии с п.2 ст.27 УПК РФ уголовное преследование подлежит прекращению вследствие акта об амнистии (п.3 ч.1 ст.27 УПК РФ) только при отсутствии возражений против этого со стороны подозреваемого или обвиняемого, который обладает правом добиваться реабилитации по суду.

Данное положение не связано с субъективным отношением лица к обвинению, поскольку нельзя смешивать возражение против прекращения уголовного преследования по данному основанию и отрицание им своей вины. Решение принимается по п.3 ч.1 ст.27 УПК РФ и в случае, если лицо не признает себя виновным в совершении преступления, однако воздерживается от заявления возражения против прекращения уголовного дела вследствие акта об амнистии.

Как отмечалось выше, многие процессуалисты считают не соответствующим презумпции невиновности прекращение дела в связи с актом об амнистии (впрочем, как и по другим нереабилитирующим основаниям) и предлагают отнести решение этого вопроса к компетенции суда. Представляется возможным согласиться с мнением А.П.Гуляева о применении амнистии на стадии предварительного расследования лишь в отношении лица, которое признает себя виновным в совершении преступления и внести соответствующие коррективы в закон.

Статьей 28 УПК РФ предусмотрено прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием, которое определяется в теории уголовного права как «такое активное поведение лица, совершившего преступление, которое направлено на предотвращение или уменьшение вредных последствий либо на оказание помощи правоохранительным органам в раскрытии преступления».

В качестве одной из составляющих деятельного раскаяния ч.1 ст.75 УК РФ называет явку с повинной, т.е. заявление или сообщение (в любой форме) о содеянном, поданное в органы расследования без какого-либо принуждения лица, по его собственной инициативе.

Другим проявлением деятельного раскаяния является способствование раскрытию преступления лицом, его совершившим, которое выражается не только в стремлении лица участвовать в производстве конкретных процессуальных действий, направленных на раскрытие преступления, но и в том, что инициатива в их проведении должна исходить от самого подозреваемого, обвиняемого. Вместе с тем, попытки оказать помощь в раскрытии преступления, если они выражались в конкретных активных действиях подозреваемого, обвиняемого, но не смогли вопреки их воле дать положительного результата, также могут рассматриваться как способствование раскрытию преступления.

Деятельное раскаяние проявляется также в добровольном возмещении причиненного ущерба или заглаживании иным образом вреда, причиненного преступлением.

В теории уголовного процесса нет единства во мнениях о том, достаточно ли совершения одного из перечисленных в ч.1 ст.75 УК РФ действий для констатации деятельного раскаяния или необходима их совокупность. Одни авторы полагают, что для освобождения лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием необязательно наличие всей совокупности элементов; другие считают, что только совокупность перечисленных действий позволяет констатировать деятельное раскаяние. Существует и третья точка зрения: общее правило не распространяется на случаи, когда преступление не повлекло причинения материального ущерба или морального вреда; в этом случае в посткриминальном поведении лица, совершившего преступление, могут отсутствовать такие действия, как возмещение причиненного ущерба или заглаживание вреда.

Представляется, что для прекращения уголовного преследования по ст.28 УПК РФ необходимо, как правило, наличие всех элементов деятельного раскаяния. Однако допустимы и ситуации, когда нереально требовать от лица всех перечисленных в ч.1 ст.75 УК РФ обстоятельств. О наличии или отсутствии в действиях лица деятельного раскаяния можно говорить, только исходя из его конкретного поведения после совершения преступления.

Прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием в порядке ч.2 ст.28 УПК РФ может осуществляться и в отношении лица, совершившего тяжкое или особо тяжкое преступление, но только в случаях, специально предусмотренных статьями Особенной части УК РФ (ч.2 ст.75 УК РФ). Условия освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием применительно к каждому преступлению имеют свои особенности.

Если буквально следовать тексту ч.2 ст.75 УК РФ и ч.2 ст.28 УПК РФ, логично предположить, что условия освобождения лица от уголовной ответственности, сформулированные в примечаниях к соответствующим статьям Особенной части УК РФ, должны дополняться совокупностью обстоятельств, названных в ч.1 ст.75 УК РФ. В то же время большинство примечаний к статьям Особенной части УК РФ, во-первых, не требует наличия условий, перечисленных в ч.1 ст.75 УК РФ, а предусматривает принципиально иные; во-вторых, в этих примечаниях законодатель не уполномочивает, а обязывает освободить лицо от уголовной ответственности, если оно выполняет все те условия, перечень которых приведен в данной статье.

Исходя из этого, специальные основания освобождения от уголовной ответственности правильно считать автономными; и их установления самого по себе достаточно для принятия решения о прекращении уголовного дела.

В силу психологических и возрастных особенностей несовершеннолетних важное значение в уголовном судопроизводстве имеют вопросы предупреждения среди них преступлений, улучшения качества расследования данной категории уголовных дел, правовой защищенности несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых. Не случайно Генеральной Ассамблеей ООН в 1985 году установлены «Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних» («Пекинские правила»), согласно п.1 ст.11 которых «при рассмотрении дел несовершеннолетних следует по возможности не прибегать к официальному разбору дела компетентным органом власти» (под ним понимаются суды). В п.2 той же статьи записано: «Полиция, прокуратура или другие органы, ведущие дела несовершеннолетних, должны быть уполномочены принимать решения о прекращении дела по своему усмотрению, без проведения официального слушания, согласно критериям, установленным для этой цели в соответствующей правовой системе». Кроме того, в соответствии п.4 ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года «в отношении несовершеннолетних процесс должен быть таков, чтобы учитывались их возраст и желательность содействия их перевоспитанию».

Международные стандарты нашли свое выражение, в частности, в ст.427 УПК РФ, устанавливающей порядок прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего с применением принудительных мер воспитательного воздействия, которые качественно отличаются от мер уголовного наказания, хотя в конечном итоге направлены на достижение той же цели – предупреждение совершения несовершеннолетним новых преступлений.

В сфере уголовного судопроизводства и уголовного права важная роль принадлежит последовательной дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности. Охранительная функция уголовного права реализуется не только через уголовную ответственность и применение наказания. Все большее развитие получают некарательные методы уголовно-правового регулирования – освобождение от уголовной ответственности, которое представляет собой разновидность уголовно-правовых фикций как приема законодательной техники, при котором институт конструируется не обычным порядком, а минуя традиционную схему: преступление – уголовная ответственность – наказание – исполнение приговора. Как отмечает К.К.Панько, «данная конструкция отражает отклонение от обычного порядка связей между событиями в правовой сфере; ее моделирование предопределено задачами правового регулирования: закрепить положение, противоречащее логике развития событий, при котором преступление есть, а уголовная ответственность отсутствует».

Необходимость некарательного индивидуального регулирования вызвана своеобразием конкретной ситуации, выразившейся в специфике субъекта совершенного преступления – несовершеннолетнего.

Принудительные меры воспитательного воздействия, как особая мера государственного принуждения, применяемая к несовершеннолетним за совершение ими преступлений, в отличие от наказания, не влечет за собой судимости и назначается на основе данных о личности виновного и условиях его жизни в целях исправления несовершеннолетних без изоляции от общества.

Из содержания ч.1 ст.427 УПК РФ вытекает, что уголовное преследование по этому основанию может быть прекращено только при наличии таких данных о личности и содеянном, которые позволяли бы считать принятое решение единственно правильным. Представляется, особое значение имеет чистосердечное признание, критическое отношение несовершеннолетнего к совершенному им преступлению, на которых основывается весь процесс исправления и перевоспитания.

Решение вопроса о том, какие меры воспитательного воздействия следует применять, относится исключительно к прерогативе суда. Согласно ч.1 с.427 УПК РФ следователь и дознаватель с согласия прокурора выносят постановление о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетнему обвиняемому принудительной меры воспитательного воздействия. Но следователь и дознаватель в данном постановлении, как справедливо замечает А.А.Чувилев, может высказать свое мнение о характере принудительных мер воспитательного воздействия. «Иначе оно будет выглядеть немотивированным. ... Разумеется, суд не связан мнением следователя».

На практике неоднозначно разрешается ситуация о возможности прекращения уголовного дела по ст.427 УПК РФ, когда к этому моменту или к моменту применения принудительных мер судом лицо, совершившее преступление, достигло восемнадцатилетнего возраста. Представляется, достижение совершеннолетия к моменту применения принудительных мер воспитательного воздействия само по себе не ограничивает возможности соответствующего решения. Однако необходимо иметь в виду, что неправомерно применять такую меру, как передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих, поскольку права и обязанности родителей по воспитанию, образованию, защите прав и законных интересов распространяются на ребенка, которым признается лицо, не достигшее восемнадцати лет (совершеннолетия) — ст.54, 63 и 64 Семейного кодекса Российской Федерации. В то же время надзор может осуществлять государственный орган общей компетенции в сфере социальной защиты и профилактики, но не орган, работающий с несовершеннолетними.

При производстве о применении принудительных мер медицинского характера следователь может прекратить уголовное дело в общем порядке, однако лишь по основаниям, указанным в ст.24 и 27 УПК РФ. Основания, предусмотренные ст.25, 26, 28 УПК РФ, несовместимы с психической болезнью лица, поэтому прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования в связи с примирением сторон, изменением обстановки или деятельным раскаянием в отношении лица, у которого наступило психическое расстройство после совершения преступления, допустимо, если оно выздоровело и может нести уголовную ответственность за содеянное.

Пункт 1 ч.1 ст.439 УПК РФ предписывает прекратить дело, когда характер совершенного деяния и психическое расстройство лица не связаны с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда. Представляется, законодателем предусмотрена более удачная формулировка п.1 ч.1 ст.439 УПК, которая заменяет абстрактное понятие «деяние и лицо не представляет опасности для общества», содержавшееся в п.1 ч.1 ст.406 УПК РСФСР 1960 года.

Вопрос об общественной опасности психически больных довольно детально разработан в судебно-психиатрической литературе. О потенциальной опасности больного (возможности совершения им новых тяжких деяний) уголовно-процессуальный закон предлагает судить по двум параметрам: психическому состоянию и характеру совершенного деяния. Именно такое сочетание и позволяет сделать вывод о том, что лицо нуждается либо не нуждается в применении к нему принудительных мер медицинского характера и о возможности прекращения уголовного дела.

Надо сказать, что данное основание к прекращению уголовного дела достаточно редко становится предметом исследования процессуалистов. В литературе нет единого мнения и о сущности этого института: одни авторы относят прекращение уголовного дела по п.1 ч.1 ст.439 УПК РФ (п.1 ч.1 ст.406 УПК РСФСР 1960 года) к реабилитирующим основаниям, другие – к нереабилитирующим. Последняя точка зрения представляется предпочтительной, поскольку в решении о прекращении уголовного дела следователь констатирует совершение лицом общественно опасного деяния, но признает, что продолжение производства нецелесообразно вследствие утраты лицом или деянием опасности для общества.

5. УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК ПРЕКРАЩЕНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И (ИЛИ) УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Заключительный этап расследования в форме прекращения уголовного дела, включает, как отмечалось, комплекс процессуальных действий и решений, осуществление каждого из которых направлено на обеспечение законности и обоснованности решения о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования, а также гарантирующих права и законные интересы участвующих в деле лиц. Рассмотрим данный порядок.

Первое. Следователь и дознаватель производят анализ и оценку собранных по делу доказательств в их совокупности с точки зрения достаточности для вывода о невозможности продолжить расследование ввиду наличия одного из обстоятельств, предусмотренных в ст.24-28, 427, 439 УПК РФ в качестве оснований прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования.

Совокупность собранных следователем и дознавателем доказательств должна обуславливать принятие именно такого решения, а не какого-либо иного, иначе вывод о прекращении дела является неправильным или преждевременным. При этом надо учитывать, что истинность вывода определяет совокупность доброкачественных доказательств. Представляется, основной гарантией доброкачественности выступает допустимость доказательств, выраженная в ч.1 ст.73 УПК РФ, в соответствии с которой доказательства, полученные с нарушением УПК РФ, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого обстоятельств, перечисленных в ст.73 УПК РФ (в числе таких обстоятельств, помимо прочих, указаны обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания – п.5, 7 ч.1 ст.73 УПК РФ).

Как показало исследование, на данном этапе наиболее распространенными ошибками, допускаемыми следователями и дознавателями, являются прекращение уголовных дел по основаниям, не предусмотренным законом (по 14,6% изученных уголовных дел, решения по которым были отменены прокурором или судом); неправильное установление основания прекращения дела (69,8%); прекращение дела при неполном исследовании обстоятельств, дающих основание для этого, или без учета всех обстоятельств, которые должны быть приняты во внимание (57,8%); применение несколько несовместимых оснований прекращения уголовного дела (48,3%); нарушение положений закона, охраняющих права и законные интересы участников уголовного судопроизводства при установлении оснований прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования (61,7%).

Второе. В соответствии с ч.1 ст.213 УПК РФ решение следователя или дознавателя о прекращении уголовного дела оформляется постановлением, которое, как и любое другое решение, должно отвечать требованиям законности, обоснованности и мотивированности (ч.4 ст.7 УПК РФ).

Уголовно-процессуальный закон устанавливает положения, которые необходимо отразить в этом процессуальном решении (ч.2 ст.213 УПК РФ), однако в нем часто допускаются ошибки. Так, отсутствует мотивировка, имеются противоречия между описательной и резолютивной частями, которые создают неустранимые сомнения в правильности прекращения уголовного дела и влекут отмену этих решений.

Следователями и дознавателями редко учитывается специфика мотивировки решения и изложения доказательств в зависимости от оснований принятия решения. В описательной части постановления о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования за непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления приводятся доказательства виновности и объяснения следователя о том, что их оказалось недостаточно, что бросает тень на репутацию реабилитированного лица.

В литературе предложено два варианта решения этой проблемы: либо устранить письменную мотивировку такого постановления, либо не выдавать на руки копию постановления о прекращении дела, заменив его удостоверением о реабилитации.

Вряд ли любое из этих предложений приемлемо, поскольку, с одной стороны, влечет трудности в проверке законности и обоснованности принятого решения, а с другой, — ущемление интересов реабилитированного, порождает новые сомнения в истинных основаниях прекращения дела как у самого подозреваемого или обвиняемого, так и у иных заинтересованных в исходе дела лиц.

Решение проблемы усматривается в закреплении в УПК РФ требования таким образом изложить в описательно-мотивировочной части постановления о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования по п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ имеющиеся доказательства и их оценку следователем и дознавателем, чтобы не оставалось сомнений в возможности принятия какого-либо иного решения по делу и запретить включение формулировок, ставящих под сомнение невиновность подозреваемого или обвиняемого.

Важно заметить, что ч.3 ст.213 УПК РФ требует, чтобы в случае, когда прекращение уголовного дела допускается только при согласии обвиняемого или потерпевшего, наличие такого согласия отражается в постановлении.

Вместе с тем закон не вполне последовательно регламентирует этот достаточно важный аспект прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования. Так, согласно ч.2 ст.27 УПК РФ прекращение уголовного преследования по основаниям, предусмотренным п.3 и 6 ч.1 ст.24, 25, 26 и 28, п.3 и 6-7 ч.1 ст.27, не допускается, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает. Кроме того, ч.6 ст.427 УПК РФ предусматривает согласие несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого или его законного представителя на прекращение уголовного преследование с применением принудительных мер воспитательного воздействия. Иными словами, в постановлении о прекращении уголовного дела должно указываться на согласие не только обвиняемого (как установлено в ч.3 ст.213 УПК РФ), но и подозреваемого, а в случае принятия решения по ч.1 ст.427 УПК РФ – подозреваемого, обвиняемого или его законного представителя.

Кроме того, согласие потерпевшего требуется на прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон (ст.25 УПК РФ) и при отказе коммерческой или иной негосударственной организации от уголовного преследования за преступления, предусмотренные главой 23 УК РФ (ст.23 УПК РФ).

Поскольку закон не оговаривает форму выражения такого согласия, существует мнение, что оно может быть зафиксировано в протоколе допроса, в специальном протоколе о разъяснении оснований прекращения уголовного дела и его последствий, в письменном заявлении обвиняемого, подозреваемого или потерпевшего.

Подобное утверждение не соответствует ч.3 ст.213 УПК РФ, которая предписывает отражать согласие обвиняемого и потерпевшего в постановлении о прекращении уголовного дела, хотя и не указывает, в какой именно его части. Представляется, указанная отметка должна составлять самостоятельную часть документа, после резолютивной: к выводам следователя и дознавателя по делу согласие подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего не относится, но служит непременным условием прекращения уголовного дела. С другой стороны, такое согласие означает отнюдь не признание участниками процесса тех фактов, которые установлены следователем и дознавателем и изложены в описательной части, а лишь их желание прекратить производство по уголовному делу.

Третье. Прекращая уголовное дело, следователь и дознаватель должны разрешать все вопросы, из него вытекающие: об отмене меры пресечения, а также наложения ареста на имущество, корреспонденцию, временного отстранения от должности, контроля и записи переговоров; о вещественных доказательствах (п.8, 9 ч.2 ст.213 УПК РФ).

Не каждое из этих процессуальных решений является обязательным по прекращаемому уголовному делу. Такие решения принимаются лишь в тех случаях, когда это диктуется конкретными обстоятельствами дела. Так, если в деле имеются вещественные доказательства, то в резолютивной части постановления о прекращении уголовного дела в отношении них следует указать конкретные распорядительные меры. При этом необходимо исходить из ст.82 УПК РФ и других норм уголовно-процессуального, в некоторых случаях гражданского законодательства, а также ведомственных нормативных актов.

Вместе с тем на практике распространены случаи неопределения судьбы вещественных доказательств при прекращении уголовного дела. Такие нарушения хотя и не являются на первый взгляд существенными, приводят к путанице, не исключают утрату вещественных доказательств, а также создают серьезные неудобства для заинтересованных лиц.

Четвертое. В целях проверки законности и обоснованности решения следователя и дознавателя о прекращении уголовного дела в соответствии с ч.1 ст.213 УПК РФ копия постановления о прекращении уголовного дела направляется прокурору.

Получив постановление о прекращении уголовного дела, прокурор должен проверить правильность составления данного документа. Немотивированность постановления и отсутствие в нем сведений об уведомлении заинтересованных участников процесса с разъяснением их процессуальных прав может вызвать сомнение в правильности прекращения уголовного дела. В этих случаях прокурор истребует дело и после его изучения делает вывод о законности и обоснованности прекращения производства.

Ознакомление прокурора с материалами дела особенно необходимо, если дело прекращается за отсутствием события или состава преступления, непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления. При прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования в связи с истечением срока давности, вследствие акта амнистии или в других случаях, предусмотренных ч.2 ст.27 УПК РФ, прокурор должен убедиться, что подозреваемый или обвиняемый по такому делу поставлен в известность об основаниях прекращения дела и против этого не возражает.

В уголовно-процессуальном законе не указан срок, в течение которого копия постановления о прекращении уголовного дела направляется прокурору. Представляется целесообразным в ст.213 УПК РФ установить суточный срок для выполнения этой обязанности.

На основании п.10 ч.2 ст.37 и ч.1 ст.214 УПК РФ, признав постановление следователя и дознавателя о прекращении уголовного дела или уголовного преследования незаконным или необоснованным, прокурор отменяет его и возобновляет производство по уголовному делу.

Возобновление производства по прекращенному уголовному делу – это правовая деятельность, возникающая лишь при наличии оснований и осуществляемая в порядке, установленном законом. В отличие от возобновления приостановленного дела, которое является закономерным следствием предшествующего приостановления, возобновление прекращенных дел – акт исключительный, заранее не планируемый. Он появляется не в итоге активных действий, как при возобновлении приостановленных дел, а порождается ошибками или иными недостатками предварительного расследования.

Закон не предусматривает, что следует понимать под основаниями возобновления прекращенного уголовного дела. Однако на основании п.1 ст.214 УПК РФ прокурор отменяет незаконные и необоснованные постановления следователя и дознавателя, поэтому именно под углом зрения законности и обоснованности прокурором должна даваться оценка и постановлению о прекращении дела.

Таким образом, основаниями возобновления прекращенного уголовного дела в порядке ч.1 ст.214 УПК РФ служат любые допущенные следователем и дознавателем нарушения при производстве и окончании предварительного следствия и дознания, которые привели к вынесению незаконного и необоснованного решения о прекращении дела.

Следует учесть, что сам следователь или дознаватель не наделены правом отменить принятое ими постановление о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования и возобновлять производство по уголовному делу.

В отличие от УПК РСФСР 1960 года, новый уголовно-процессуальный закон предусматривает гарантии прав участников уголовного процесса при возобновлении производства по уголовному делу. В силу ч.4 ст.214 УПК РФ о принятии такого решения доводится до сведения обвиняемого, его защитника, потерпевшего, его представителя, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей, а также прокурора. Подобная новелла имеет весьма важное значение, поскольку позволяет указанным лицам защитить свои права, в частности, путем обжалования решения прокурора.

Вместе с тем в законе не указано, на кого возложена обязанность доводить до сведения участников процесса о возобновлении производства по делу, в каком порядке должно производится сообщение, его форма и т.д. Представляется целесообразным, чтобы о своем решении отменить постановление о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования и возобновлении предварительного следствия или дознания заинтересованных лиц уведомлял прокурор, что и необходимо отразить в ст.214 УПК РФ.

В ряде случаев (ст.25, 26, 28, 427 УПК РФ) возможность прекращения уголовного дела законодатель связывает с согласием прокурора, которое должно быть надлежащим образом юридически оформлено в виде письменной резолюции на постановлении о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования. С этого момента возникают все правовые последствия принятого процессуального решения.

Пятое. Соблюдение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства при прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования включает: своевременное извещение о прекращении дела; предоставление возможности ознакомиться с его материалами; разрешение заявленных ходатайств; вручение либо направление копий постановления о прекращении дела; разъяснение права предъявления гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства; разъяснение права и порядка обжалования принятого решения.

Согласно ч.3 ст.213 УПК РФ следователь вручает либо направляет копию постановления о прекращении уголовного дела лицу, в отношении которого прекращено уголовное преследование, потерпевшему, гражданскому истцу и гражданскому ответчику. При этом потерпевшему, гражданскому истцу разъясняется право предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства, если уголовное дело прекращается по основаниям, предусмотренным п.2-6 ч.1 ст.24, 25, 26, п. 2-7 ч.1 ст.27 и ст.28 УПК РФ.

Иными словами, исходя из предписаний ч.3 ст.213 УПК РФ, составив постановление о прекращении уголовного дела, следователь и дознаватель вручает либо направляет его копию участникам процесса, на чем уголовно-процессуальная деятельность следователя и дознавателя по уголовному делу заканчивается.

Надо отметить, что требование письменного уведомления о прекращении и основаниях прекращения уголовного дела лица, привлекавшегося в качестве обвиняемого, потерпевшего, а также лица или учреждение, по заявлениям которых дело было возбуждено (ч.3 ст.209 УПК РСФСР 1960 года), в главе 29 УПК РФ не содержится. Вместе с тем сложно предположить, что законодатель лишил участников процесса такого важного права, на основе которого реализуется целый комплекс прав: возражать против прекращения уголовного дела в предусмотренных случаях, знакомиться с материалами уголовного дела, приносить ходатайства и жалобы и т.д.

Если по замыслу законодателя роль такого уведомления выполняет копия постановления о прекращении уголовного дела, возникает вопрос: в какой момент реализуется (и реализуется ли вообще) право лиц на ознакомление с материалами уголовного дела?

Уголовно-процессуальный закон предоставляет право потерпевшему, обвиняемому, его защитнику, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, представителям потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика, законному представителю несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме, снимать копии с материалов уголовного дела, в т.ч. с помощью технических средств (ст.42, 44, 45, 47, 53, 54, 55, 427 УПК РФ). Согласно ст.46 УПК РФ рассматриваемое право не предоставлено подозреваемому, хотя в отношении него, как и обвиняемого, также может приниматься решение о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования. Представляется нелогичным лишать подозреваемого права на ознакомление с материалами уголовного дела, о чем внести соответствующие дополнения в закон.

Следует заметить, что в указанных нормах право на ознакомление с материалами уголовного дела предусмотрено независимо от формы окончания предварительного расследования. Однако ст.215-219 УПК РФ устанавливают порядок ознакомления только для окончания предварительного следствия с обвинительным заключением. Представляется, что эти нормы носят общий характер и распространяются и на другую форму окончания – прекращение уголовного дела. В связи с этим ст.213 УПК РФ надлежит дополнить указанием о праве ознакомления потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, его защитника, гражданского истца, гражданского ответчика, представителей потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого с материалами прекращаемого уголовного дела, которое реализуется в порядке ст.215-219 УПК РФ.

Таким образом, представляется, следователь и дознаватель, приходя к выводу о необходимости прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования, уведомляет об этом участников процесса, которым по закону предоставлено право на ознакомление с материалами уголовного дела при окончании расследования. В случае поступления от потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей ходатайства следователь и дознаватель знакомят их с материалами уголовного дела полностью или частично. Затем данное право реализуется обвиняемым (подозреваемым) и его защитником. На данном этапе участники судопроизводства имеют право заявлять ходатайства, и именно в этот момент может быть выяснено согласие подозреваемого, обвиняемого или потерпевшего на прекращение уголовного дела, если это необходимо по закону. И лишь по выполнении указанных действий следователь и дознаватель должны вручать либо направлять копию постановления о прекращении уголовного дела лицам, перечисленным в ч.3 ст.213 УПК РФ.

Представляется, что особую роль в обеспечении прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства имеет право обжалования решения о прекращении уголовного дела, неслучайно согласно п. 10 ч. 2 ст. 213 УПК РФ в постановлении обязательно указывается порядок его обжалования. Именно подробным и обстоятельным разъяснением данного порядка по общему правилу должно заканчиваться деятельность следователя и дознавателя при прекращении уголовного дела.

Шестое. Прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования по реабилитирующим основаниям имеет особенность: в соответствии с ч. 2 ст. 212 УПК РФ следователь и дознаватель принимает меры по реабилитации лица.

В отечественном уголовно-процессуальном законодательстве долгое время проблемам реабилитации, в том числе возмещения вреда, не уделялось достаточного внимания. Статья 58-1 УПК РСФСР 1960 года, предусматривавшая обязанность органа дознания, следователя, прокурора и суда по принятию мер к возмещению ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями, оставляла за рамками законодательного регулирования многие важные вопросы, в первую очередь – механизм восстановления прав лица, неправомерно подвергнутого уголовному преследованию.

УПК РФ впервые в истории уголовного судопроизводства содержит отдельную главу, где подробно регламентируются основания возникновения права на реабилитацию, процедура признания права на реабилитацию, в т.ч. возмещение вреда и восстановление прав и свобод реабилитированного.

В п.34 ст.5 УПК РФ реабилитация обозначена как порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно и необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда. Не останавливаясь подробно на основаниях и условиях возникновения права на реабилитацию, лицах, имеющих право на реабилитацию и возмещение вреда, а также на видах возмещаемого вреда, отметим, что важным элементом механизма реабилитации лица, пострадавшего в результате уголовного преследования, является официальное признание его права на реабилитацию, что осуществляется при наличии оснований и условий в постановлении следователя, дознавателя (ст.134 УПК РФ).

Помимо признания права на реабилитацию, следователь, дознаватель обязаны разъяснить гражданину порядок восстановления его нарушенных прав и возмещения вреда, причиненного уголовным преследованием. Эта обязанность осуществляется путем направления реабилитированному (а в случае его смерти – наследникам, близким родственникам, родственникам и иждивенцам реабилитированного) вместе с постановлением о прекращении дела специального извещения в письменной форме. Извещение направляется одновременно с постановлением следователя, дознавателя, что служит гарантией реализации права лица на возмещение вреда, причиненного уголовным преследованием.

Компенсация должна быть всеобъемлющей и касаться имущественного, морального вреда (физических и нравственных страданий, умаления чести и достоинства и т.д.), иных нарушенных прав и законных интересов лица.

Надо заметить, что право на возмещение вреда принадлежит не только реабилитированному (т.е. лицу, которому причинен вред в связи с его незаконным или необоснованным уголовным преследованием – см. п.35 ст.5 УПК РФ), но также любому лицу, незаконно подвергнутому мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу (ч.3 ст.133 УПК РФ). Однако ч.2 ст.212 УПК РФ предписывает следователю и дознавателю принимать только меры по реабилитации лица, но не по возмещению вреда иным лицам, незаконно подвергнутым мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу. Вместе с тем, представляется, если такие лица сами обратятся с требованием о возмещении вреда, следователь и дознаватель в силу ч.3 ст.133 УПК РФ не вправе отказать в его возмещении.

Седьмое. Рассмотрение жалоб на прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования не входит собственно в уголовно-процессуальную деятельность органов следователя и дознавателя, поскольку осуществляется после окончания предварительного расследования прокурором или судом. Однако роль такой деятельности контролирующих органов трудно переоценить как с позиций обеспечения законности в уголовном судопроизводстве, так и с точки зрения гарантий прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.

Согласно ст. 123 УПК РФ, жалоба может быть подана потерпевшим, гражданским истцом, представителями потерпевшего и гражданского истца, подозреваемым, обвиняемым, защитником, законным представителем несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого, гражданским ответчиком и его представителем. Право обжалования при прекращении уголовного дела принадлежит также иным лицам, как участвующим, так и не принимающим участия в деле. Закон предусматривает право подачи жалобы такими лицами только в той части, в которой процессуальные действия и решения на данном этапе затрагивают их интересы.

Закон не ограничивает право обжалования прекращения уголовного дела каким-либо сроком. Представляется, что ограничить такой срок возможно лишь сроками давности уголовной ответственности за преступление.

Если рассмотрение жалоб на прекращение уголовного дела прокурором является для уголовного судопроизводства традиционным, то реальная возможность обжалования в суд этого решения появилась после принятия 13 ноября 1995 года Конституционным Судом Российской Федерации постановления по делу о проверке конституционности ч.5 ст.209 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Р.Н. Самигуллиной и А.А. Апанасенко, в котором суд признал, что положение ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР 1960 года (об обжаловании прокурору постановления о прекращении дела) не может служить основанием для отказа в судебном обжаловании постановления о прекращении уголовного дела. Однако отсутствие надлежащего законодательного регулирования процедуры судебной проверки привело к тому, что обжалование в суд прекращения уголовного дела не было распространено и после принятия названного постановления Конституционного Суда Российской Федерации.

Лишь в 1996 году в УПК РСФСР 1960 года были внесены изменения, в соответствии с которыми постановление о прекращении уголовного дела может быть обжаловано в течение пяти суток прокурору или в суд (ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР 1960 года). Однако формулировка названной нормы не позволяло однозначно судить о порядке (последовательности) обжалования: или прокурору, или в суд; сначала – прокурору, затем – в суд; и прокурору, и в суд, минуя прокурора.

В ч. 1 ст. 125 УПК РФ предусмотрено, что предметом обжалования в судебном порядке является постановление дознавателя, следователя о прекращении уголовного дела. При этом данное право может быть реализовано участниками процесса вне зависимости от обжалования этого решения прокурору.

Судья по результатам рассмотрения жалобы может вынести постановление о признании решения дознавателя, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела незаконным и необоснованным и об их обязанности устранить допущенное нарушение. Постановление судьи направляется прокурору для исполнения (ч. 2 ст. 214 УПК РФ). Такое решение судьи обуславливает отмену прокурором постановления о прекращении уголовного дела и возобновление производства по уголовному делу в порядке ч. 1 ст. 214 УПК РФ.

Часть 6 ст. 125 УПК РФ предусматривает в любом случае направление копии постановления судьи по жалобе заявителю и прокурору, что предоставляет им возможность обжаловать его в кассационном порядке и в порядке надзора.

Подводя итог исследованию данного правового института, необходимо подчеркнуть, что прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования служит одной из правомерных форм окончания предварительного расследования, в той же степени отвечающей назначению уголовного судопроизводства, что и окончание предварительного следствия с обвинительным заключением и дознания с обвинительным актом.

Вместе с тем нельзя не отметить значение совершенствования уголовно-процессуальной деятельности именно на данном этапе. «Рубежный характер» решения о прекращении уголовного дела, с принятием которого производство по уголовному делу оканчивается, и участники судопроизводства утрачивают возможность реализовать в дальнейшем свои права и законные интересы, требует тщательной регламентации в законе, обеспечивающей режим законности и обоснованности процессуальных действий и решений следователя и дознавателя. Вот почему в УПК РФ в значительной мере по-новому урегулированы основания и процессуальный порядок прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования, что и обусловило интерес к данной проблеме.

БИБЛИОГРАФИЯ

Законы и другие нормативные акты
  1. Конституция Российской Федерации. 1993 года.
  2. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1923 года.
  3. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 года.
  4. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2001 года.
  5. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года.
  6. Семейный кодекс Российской Федерации 1996 года.
  7. Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года // СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М. 1989.
  8. Всеобщая декларация прав человека. Декларация прав и свобод человека и гражданина. М. 1993.
  9. Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколы к ней // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 20. Ст.2143.
  10. Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила) // Международные нормы и правоприменительная практика в области прав и свобод человека: Пособие для российских судей. 1993.
  11. Федеральный закон от 24 июня 1999 года «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 26. Ст.3177; 2001. № 3. Ст.216.
  12. Инструкция от 2 марта 1982 года по применению Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания предварительного следствия, прокуратуры и суда от 18 мая 1981 года. Утверждена Министерством юстиции СССР, Прокуратурой СССР, Министерством финансов СССР по соглашению с Верховным Судом СССР, МВД СССР и КГБ СССР.
  13. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 13 ноября 1995 года по делу о проверке конституционности ч.5 ст.209 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Р.Н.Самигуллиной и А.А.Апанасенко // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 47. Ст.4551.
  14. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации №18 от 28 октября 1996 года по делу о проверке конституционности ст.6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В.Сушкова // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 45. Ст.5203.
Книги и монографии
  1. Барабаш А.С., Володина Л.М. Прекращение уголовных дел по нереабилитирущим основаниям в стадии предварительного расследования. Томск. 1986.
  2. Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. М.1979. Т.3.
  3. Белозеров Ю.Н., Чувилев А.А. Проблемы обеспечения законности и обоснованности возбуждения уголовного дела. М. 1973.
  4. Ветров Н.И. Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов. М.1999.
  5. Галкин Б.А. Советский уголовно-процессуальный закон. М. 1962.
  6. Гапанович Н.И. Отказ в возбуждении уголовного дела. Минск. 1967.
  7. Григорьев В.Н. Предварительное расследование (понятие, задачи и формы) М. 1998.
  8. Григорьев Н.В., Сабитов Р.А. Освобождение от уголовной ответственности по нормам Особенной части УК РСФСР. Хабаровск. 1993.
  9. Гриненко А.В. Конституционные основы досудебного уголовного процесса в Российской Федерации. М. 2000.
  10. Громов Н.А. Уголовный процесс России. Учебное пособие. М. 1998.
  11. Грошевой Ю.М. Сущность судебных решений в советском уголовном процессе. Харьков. 1979.
  12. Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе. М. 1981.
  13. Давыдов П.М., Мирский Д.Я. Прекращение уголовных дел. М. 1963.
  14. Дубинский А.Я. Прекращение уголовного дела в стадии предварительного расследования. Киев. 1975.
  15. Дубинский А.Я. Производство предварительного расследования органами внутренних дел. Киев. 1987.
  16. Истина... И только истина! Пять бесед о судебно-правовой реформе. М. 1990.
  17. Жогин Н. В., Фаткуллин Ф. Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе. М. 1965.
  18. Зинатуллин З.З. Возмещение материального ущерба в уголовном процессе. Казань. 1974.
  19. Ковалев В.А. Прекращение уголовного дела в условиях деятельности органов дознания. М. 1990.
  20. Колбая Т.Н. Соотношение предварительного следствия и судебного разбирательства. М. 1975.
  21. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. / Под общ. ред. В.В. Мозякова. М.: «Издательство «Экзамен ХХI». 2002.
  22. Конституционные основы правосудия в СССР. Под редакцией В.М. Савицкого. М. 1981.
  23. Куцова Э.Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе: предмет, цель, содержание. М. 1973.
  24. Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М. 1986.
  25. Ларин А.М., Мельникова Э.Б., Савицкий В.М. Уголовный процесс России. Лекции-очерки / Под ред. проф. В.М. Савицкого. М. 1997.
  26. Либус И.А. Презумпция невиновности в советском уголовном процессе. Ташкент. 1981.
  27. Лупинская П.А. Законность и обоснованность решений в уголовном судопроизводстве. М. 1972.
  28. Миньковский Г.М. Окончание предварительного расследования и право обвиняемого на защиту. М. 1957.
  29. Михайлов В.А. Процессуальный порядок прекращения уголовных дел в стадии предварительного расследования. Волгоград. 1970.
  30. Мотовиловкер Я.О. О принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности процесса. Ярославль. 1978. С.53.
  31. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. Под ред.В.М.Лебедева. М. 1997.
  32. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М.Лебедева; Науч.ред. В.П.Божьев. М.: Спарк. 2002.
  33. Необоснованное обвинение и реабилитация в уголовном процессе. Методическое пособие. М.1995.
  34. Николюк В.В. Окончание предварительного расследования. Лекция. Омск. 1999.
  35. Николюк В.В., Магомедов А.Ю., Шаламов В.Г. Прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием в стадии предварительного расследования. Омск. 1999.
  36. Павлов Н.Е. Уголовно-процессуальное законодательство и уголовный закон (соотношение и проблемы применения). Монография. М.1999.
  37. Петрухин И.Л. Правосудие: время реформ. М. 1991.
  38. Петуховский А.А. Окончание предварительного расследования составлением постановления о прекращении уголовного дела. Лекция. М. 1994.
  39. Перлов И.Д. Приговор в советском уголовном процессе. М. I960.
  40. Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности. М. 1961.
  41. Рыжаков А.П. Окончание предварительного расследования. М. 1999.
  42. Рыжаков А.П. Уголовный процесс: Учебник для вузов. М. 1999.
  43. Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА-ИНФРА·М). 2002.
  44. Советский уголовный процесс. Особенная часть. Учебник / Под общей ред. Б.А.Викторова, В.Е.Чугунова. М. 1976.
  45. Степанов В.Г. Прекращение производства по делу с передачей виновного на поруки в процессе предварительного расследования. М. 1969.
  46. Стецовский Ю.И. Судебная власть: Учебное пособие. 2-е изд. М. 2000.
  47. Стойко Н.Г. Недоказанность обстоятельств уголовного дела. Красноярск. 1984.
  48. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М. 1968.
  49. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.2. М. 1970
  50. Строгович М.С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М. 1984.
  51. Теория доказательств в советском уголовном процессе. Отв. редактор Н.В.Жогин. Изд. 2-е. М. 1973.
  52. Трусов А.И. Основы теории судебных доказательств. М. 1960.
  53. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Под общей ред. проф.П.А.Лупинской. М. 1997.
  54. Уголовно-процессуальные основы деятельности органов внутренних дел. Под ред.Б.Т.Безлепкина. М. 1988.
  55. Уголовный процесс. Под ред.В.П.Божьева. М. 1998.
  56. Уголовный процесс: Словарь-справочник. Под общей редакцией В.М.Савицкого. М. 1999.
  57. Уголовным процесс: Учебник для студентов юридических вузов и факультетов / Под ред. проф.К.Ф.Гуценко. Изд.4, переработанное и дополненное. М. 2000.
  58. Уголовный процесс. Учебник / Под ред. И.Л.Петрухина. М. 2001.
  59. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М. 1961.
  60. Учебник уголовного процесса / Отв. редактор А.С.Кобликов. М.1995.
  61. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т.2. СПб. 1996.
  62. Химичева Г.П., Мичурина О.В., Химичева О.В. Окончание предварительного расследования прекращением уголовного дела. Монография. Рязань. 2001.
  63. Химичева О.В. Реабилитация. Учебное пособие. М.: ИМЦ ГУК МВД России. 2002.
  64. Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М. 1962.
  65. Шимановский В.В. Процессуальные особенности расследования преступлений несовершеннолетних. Волгоград. 1980.
  66. Щерба С.П., Савкин А.В. Деятельное раскаяние в совершенном преступлении. М. 1997.
  67. Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. М. 1963.
  68. Якубович Н.А. Окончание предварительного следствия. М. 1962.
  69. Якупов Р.Х. Возобновление предварительного следствия. Волгоград. 1976.
  70. Якупов Р.Х. Уголовный процесс. Учебник для вузов / Под общ.ред. В.Н. Галузо. М.1998.
Статьи
  1. Аликперов Х. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Законность. 1999. № 5.
  2. Аликперов Х. Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности // Законность. 1999. № 8.
  3. Бойков А.Д. Некоторые вопросы совершенствования правосудия в свете новой Конституции СССР // В сб.: Развитие науки и практики уголовного судопроизводства в свете требований Конституции СССР. М. 1978.
  4. Головко Л.В. Новые основания освобождения от уголовной ответственности и проблемы их процессуального применения // Государство и право. 1997. № 8.
  5. Головко Л. Прощение долга — одно из оснований прекращения уголовного дела // Рос.юстиция. №4. 1998.
  6. Головко Л.В. Классификация оснований освобождения от уголовной ответственности // Законность. 1998. № 11.
  7. Головко Л.В. Принципы неотвратимости ответственности и публичности в современном российском уголовном праве и процессе // Государство и право. 1999. № 3.
  8. Гуляев А.П. «Милосердие» с фиговым листком // Российские вести. 31 марта 1994 года.
  9. Ефимичев С.П. Содержание и структура стадии предварительного расследования // Уголовно-процессуальная деятельность и правоотношения в стадии предварительного расследования. Сб.науч.трудов. Волгоград. 1981.
  10. Карнеева Л.М. Об уточнении обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу // Сов.юстиция. 1968. № 24.
  11. Карнеева Л.М. Прекращение уголовного дела за отсутствием состава и события преступления // Соц.законность. 1970. №5.
  12. Карнеева Л.М. Прекращение уголовного дела в судебном заседании // Сов.юстиция. 1973. №8.
  13. Коломеец В. Явка с повинной: Новая трактовка // Рос.юстиция. 1997. №10.
  14. Кореневский Ю.В. Актуальные проблемы доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1999. №2.
  15. Куссмауль Р. Всякое прекращение уголовного дела — реабилитирует // Рос.юстиция. 2000. № 9.
  16. Ларин А.М. Прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям // Соц. законность. 1978. № 1.
  17. Ларин А.М. Они видят преступника в каждом обвиняемом // Сов.юстиция. 1992. № 4.
  18. Ларин А. Всегда ли прав суд, даже если он Конституционный // Законность. 1997. № 4.
  19. Ленский А.В. Прекращение уголовных дел при предварительном производстве по реабилитирующим основаниям // В сб.: Современные проблемы уголовного права, уголовного процесса, криминалистики, прокурорского надзора. Сборник научных трудов. М.-С-П.-Кемерово. 1998.
  20. Либус И.А. Презумпция невиновности и прекращение уголовных дел (Оправдание) // Сов.государство и право. 1981. №7.
  21. Либус И., Резник Г. Основания оправдания в уголовном процессе // Сов.юстиция. 1974. №12.
  22. Лобанова Л.В. Процессуальное обеспечение прав граждан, освобождаемых от уголовной ответственности // Совершенствование правовых основ уголовного судопроизводства. Ярославль. 1988.
  23. Лукашевич В.З. Прекращение уголовного дела в стадии предварительного расследования по реабилитирующим обвиняемого основаниям // Правоведение. 1968. №4.
  24. Лукашевич В., Шимановский В. О праве прокурора и следователя прекращать уголовные дела по нереабилитирующим основаниям // Соц. законность. 1991. № 10.
  25. Михайлов В. Прекращение уголовного дела // Человек и закон. 1997.№ 7.
  26. Мотовиловкер Я.О. Основания прекращения уголовного дела по реабилитирующим лицо основаниям // Советское государство и право. 1972. № 9.
  27. Мотовиловкер Я.О. О соотношении принципов осуществления правосудия только судом и презумпции невиновности // В кн.: Актуальные проблемы укрепления социалистической законности и правопорядка. Куйбышев. 1982.
  28. Опарин Н.Б. Прекращение уголовных дел в отношении несовершеннолетних по реабилитирующим основаниям // Уголовный процесс и криминалистика. Сборник научных трудов. М. 1983.
  29. Петрухин И.Л. Презумпция невиновности — конституционный принцип советского уголовного процесса // Сов.государство и право. 1978. №12.
  30. Печников Г.А. О прекращении уголовных дел по нереабилитирующим основаниям // Формы досудебного производства и их совершенствование. Волгоград. 1989.
  31. Савицкий В. Последние новеллы УПК: прекращение уголовного дела, состав суда, подсудность, подследственность // Законность. 1997. №4.
  32. Смирнов А.В. Достоверность и вероятность при установлении фактических оснований уголовно-процессуальных решений // Актуальные проблемы теории юридических доказательств: Сборник науч.трудов. Иркутск.1984.
  33. Соловьев В.В. Проблемы прекращения уголовного дела за недоказанностью и его правовые последствия // Совершенствование правоохранительной деятельности ОВД. Сб.трудов ВЮЗШ МВД СССР. М. 1990.
  34. Степанов В. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим // Рос.юстиция. 2000. № 9.
  35. Строгович М.С. Об оправдании в виду недоказанности участия подсудимого в совершении преступления // Правоведение. 1983. №5.
  36. Чувилев А., Безлепкин Б. Прекращение уголовных дел по нереабилитирующим основаниям // Соц.законность. 1972. № 6.
  37. Чувилев А. Новые основания прекращения уголовного дела в отношении несовершеннолетнего // Законность. №2. 1998.
  38. Шадрин В.С. Обеспечение законности при прекращении уголовных дел // Обеспечение социалистической законности в деятельности следственного аппарата органов внутренних дел. Волгоград. 1989.
  39. Шимановский В. Частичное прекращение уголовного дела на предварительном следствии // Соц.законность. 1980. №12.
Диссертации и авторефераты
  1. Васильев Н.В. Прекращение уголовных дел по нереабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования. Дисс. … канд.юрид.наук. М. 2002.
  2. Гранат Н.Л. Правовые и нравственно-психологические основы обеспечения законности на предварительном следствии. Дисс. … докт.юрид.наук. М. 1992.
  3. Искандеров Р.Г. Прекращение уголовного дела на предварительном следствии. Автореф.дисс. ... канд.юрид.наук. Баку. 1975.
  4. Кабельков С.Н. Прекращение уголовного дела в стадии предварительного расследования по нереабилитирующим основаниям, не исключающим производство по делу. Автореф. дисс. … канд.юрид.наук. Волгоград. 2001.
  5. Магомедов А.Ю. Прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием в стадии предварительного расследования. Автореф.дисс. ... канд.юрид.наук. М. 1999
  6. Масленникова Л. Н. Процессуальное значение результатов проверочных действий в доказывании по уголовному делу: Автореф.дисс. ... канд.юрид.наук. М. 1990.
  7. Несвит В.В. Процессуальный порядок освобождения от уголовной ответственности. Автореф. дисс. … канд.юрид.наук. М. 2002.
  8. Никитина Л.В. Прекращение дела в стадии предварительного расследования с освобождением лица от уголовной ответственности. Автореф.дисс. ... канд.юрид.наук. Саратов. 1981.
  9. Попов И.А. Законность и обоснованность прекращения уголовных дел в стадии предварительного расследования. Дисс. … канд.юрид.наук. М. 1992.
  10. Пустовая И.Н. Прекращение уголовного дела в стадии предварительного расследования с освобождением лица от уголовной ответственности (ст.ст.6-9 УПК РСФСР). Автореф.дисс. … канд.юрид.наук. Челябинск. 2001.
  11. Рустамов А.К. Обеспечение законности при производстве предварительного расследования преступлений. Дисс. … канд.юрид.наук. М. 1992.

Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"