Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

Оптимизация целей милиции в управлении внутренними делами

Капитонов С.А., к.ю.н., доцент кафедры управления, информатики и математики
Тюменьский юридический институт МВД России

Управление внутренними делами, как социально востребованная функция, возникает и существует благодаря одному принципиально важному условию. Это условие – обязательное ее проявление на трех взаимосвязанных уровнях. Обозначим их как три уровня системности управления внутренними делами.

Во-первых, это системность управляемого объекта. Во-вторых, это системность связей (взаимодействия) субъекта и объекта управления. А, в-третьих, это системность выражающей его деятельности. Третий уровень и станет предметом нашего внимания сейчас.

Напомним, что деятельность милиции по управлению внутренними делами есть обусловленный соответствующей функцией, и тем самым, ограниченный ее конкретными возможностями способ достижения ожидаемого социально значимого результата. Такая деятельность может представлять собою систему, т.е. вполне соответствовать проявлению свойства милиции предсказуемо влиять на область «внутренние дела», если ее цель представляет собою ориентир, идеальную (достижимую при исключительном стечении обстоятельств) модель ее будущего результата.

В социальном управлении цель действительно способна отражать предполагаемый результат, но лишь при условии, что ее формулировка содержит истинные знания о характере взаимодействия всех трех уровней системности управления внутренними делами.

Тотальный поиск цели в социальном управлении – не что иное, как проявление антропоморфизма, понимаемого так, как определил его Г.А.Туманов, т.е. как перенесение присущих человеку представлений о себе на явления и процессы природы и общества. И в этом смысле он способен заметно затруднить научное познание. Уточнение того, что управление внутренними делами не просто «человеческая», а востребованная человеком функция, многое может прояснить. И происходит это, в первую очередь, потому, что цель деятельности по управлению внутренними делами, понимаемая, прежде всего, как модель соответствия деятельности и выражаемого с ее помощью свойства, упорядочивает понимание проблемы субъективности в этой области. Целенаправленность воздействия на объект − систему «внутренние дела» предстает при такой постановке вопроса, прежде всего, не как следование чьему-то субъективному пожеланию, а сначала как обеспечение соответствия субъективной установки сотрудников объективным возможностям такого социального инструмента, как милиция, а затем как субъективное стремление реализовать эти возможности с наилучшим результатом. Иными словами, эффект деятельности милиции будет наибольшим не от того, что кто бы то ни был захочет этого, а от того, насколько точно реальные возможности милиции будут представлять себе и граждане, и милиционеры.

Правда, попытку продвижения к разрешению данной проблемы стоит предварить несколькими оговорками. Во-первых, собственно функция управления внутренними делами, присущая милиции, является объективно обусловленным свойством, качеством. И это качество будет зависеть от того, насколько адекватными будут отражающие его теоретические представления, а также от того, насколько адекватными будут практические попытки его реализации в соответствующей деятельности.

В управлении внутренними делами деятельность, выражающая таковое, оказывается не только обусловленной, но и ограниченной стоящей перед нею целью. Иными словами, «печкой», от которой следует начинать «танец» постижения сущности цели деятельности по управлению внутренними делами, является не чья-то субъективная установка, а выраженное в ней объективное свойство.

Во-вторых, давно и прочно целеполагание в социальном управлении связывается с волеизъявлением. Самая общая формулировка цели такой связи не отражает. Вспомним, что цель является лишь идеальной моделью будущего результата. Предвидеть какой-то результат в социальном управлении вовсе не означает – обязательно желать его наступления. В отношении управления, осуществляемого в сфере правопорядка, такое уточнение вдруг появляется. И цель объявляется, применительно к исследуемой проблеме, уже желаемой моделью будущего результата.

Вполне вероятно, что изначально такая попытка была продиктована благими намерениями отражения волевого момента, присущего социальному управлению, осуществляемому органами внутренних дел. Тем не менее, на том, какие последствия это уже повлекло или может еще повлечь, стоит остановиться подробнее.

Дело в том, что волеизъявление в управлении внутренними делами уяснению сущности цели деятельности, его выражающей, не способствует, а скорее даже наоборот. Для того чтобы в этом убедиться, стоит рассмотреть целеполагание и волеизъявление в управлении внутренними делами в их соотношении.

Во-первых, коль скоро милиция выполняет определенный заказ общества на оптимизацию характеристик конкретной области правопорядка, естественно предположить, что общество, в связи с этим, проявляет свою волю и высказывает пожелания. И пожелания, разумеется, о том, чтобы правонарушений вообще не было. Или хотя бы не было преступлений. Или хотя бы был установлен контроль над преступностью. Или хотя бы был «сбит вал» преступности. Но в каждом конкретном случае – это изобличение виновных и обеспечение неотвратимости их наказания.

Во-вторых, коль скоро милиция представляет собою строго соподчиненную структуру, милиционеры-начальники проявляют волю относительно своих подчиненных милиционеров, высказывая аналогичные пожелания от имени общества, но еще в более жесткой, подкрепленной их полномочиями форме. А если учесть, что отказаться от «сдобренного двойной волей» пожелания общества и начальства милиционеру-подчиненному не позволяет закон, нетрудно догадаться, что на практике это выливается в перманентное недовольство милицией со стороны граждан, аналогично перманентное недовольство милиционеров-начальников милиционерами-подчиненными, и не менее перманентное стремление милиционеров-подчиненных представлять показатели собственной деятельности в «наилучшем виде».

Но происходит это не потому, что общество сплошь состоит из истеричных и капризных граждан, требовательных и суровых, но недалеких милиционеров-начальников, а также хитрых и ленивых милиционеров-подчиненных. Дело тут, скорее всего, в неверном ориентире, избранном обществом при определении милицейской миссии. Этот ориентир – вооруженность. Избрание обществом такого ориентира при определении ведущей характеристики милиции в своей сущности также проявление воли. Общество, всегда и повсеместно (что вполне естественно для здорового общества) недовольное наличием преступлений, идет на крайние меры. Оно создает милицию, как и ее аналоги, существовавшие задолго до нее и существующие одновременно с нею ныне за пределами России, и вооружает ее. Но взамен требует, чтобы милиция проявляла свою несокрушимую волю в обеспечении правопорядка.

Кроме того, сам факт вооруженности и «уполномоченности» милиции, как, впрочем, и многих ее аналогов, подтолкнул на выдвижение идеи охраны как способа реализации милицейского потенциала. Охранник – сторож или стрелок. Охранять – стеречь . И вышло, как бы само собою, что общество проявило волю к недопустимости преступлений, вооружив милицию и наказав ей охранять от них каждого своего гражданина и все его блага, а вот милиция что-то сберегает не всегда, не все и не всех. Значит – милиция волю свою проявляет плохо. И никому при этом вроде бы и невдомек, что для реализации этой задумки каждому гражданину общества со всеми причитающимися ему благами следует сдаться под охрану вооруженному милиционеру, а еще лучше – нескольким. А уж тогда милиционер побережет гражданина от преступления, а заодно и от того, чтобы тот сам таковое не совершил.

В итоге с полной уверенностью можно сказать, что как бы, под воздействием волевого момента, не корректировалась цель деятельности милиции по управлению внутренними делами, она всегда окажется близкой по своему содержанию изначальному «искоренению преступности». Со всем вытекающим из ее формулировки стремлением милиционера к ее достижению.

Волю целесообразно проявлять лишь тогда, когда цель деятельности уже сформулирована. Причем адекватно выражаемой с ее помощью функции. Именно поэтому при уяснении сущности цели деятельности по управлению внутренними делами имеет смысл отвлечься от сопровождающего ее волевого момента.

Таким образом, трактовка цели как «желаемой модели будущего результата» способствует скорее не уяснению сущности цели, а преувеличению значения субъективного фактора в деятельности по управлению внутренними делами.

Характеристике «желаемая модель», как представляется, в большей степени соответствует «рождающая ощущение субъективной потребности». В строгом смысле слова, определенная с характеристикой «желаемая», цель превращается в мечту, место для которой найдется скорее в романах, нежели в значимых официально социальных ориентирах и научных исследованиях деятельности по управлению внутренними делами. Мечте достаточно согревать, тогда как социально значимые цели деятельности по управлению внутренними делами должны ориентировать и достигаться с пользой для общества.

Предваряющая в сознании человека определенные его действия, цель, с уточняющей характеристикой «желаемая», способна в равной мере как привести к наступлению предвосхищенного результата, так и увести от него. И все потому, что желать часто хочется больше того, чем это возможно по объективным причинам.

Признавая прогрессивное значение недостижимых целей, равно как и не оспаривая право человека формулировать их , оговоримся, что такая ситуация справедлива скорее для случаев, когда цель способна однозначно объединять, например, членов одной корпорации.

В деятельности по управлению внутренними делами цель должна быть сопоставимой с объективно обусловленным потенциалом милиции и достижимой, хотя бы при исключительном стечении обстоятельств. В деятельности по управлению внутренними делами, оторванная от возможности ее достижения, цель провоцирует формализм и инертность работников милиции всех уровней.

Это уточнение позволяет подчеркнуть, что любая сформулированная в отношении деятельности по управлению внутренними делами цель должна быть объективно проверяема реальными возможностями ее достижения. Особенно это важно в отношении целей социально значимых и достигаемых усилиями официальных структур общества. В частности – милицией. Это уточнение позволяет с уверенностью говорить о реальности формулирования целей, сообразных реальным возможностям милиции. Именно тогда цель деятельности по управлению внутренними делами может в полной мере оказывать упорядочивающее, организующее воздействие и может способствовать повышению эффективности функционирования социальной общности, связанной с управлением внутренними делами.

Трактовка цели как идеальной, а не как желаемой, модели будущего результата деятельности по управлению внутренними делами не только более соответствует философскому содержанию этого понятия, но и способствует более четкому разграничению понятий «цель» и «задача». А это, в свою очередь, снижает присущие деятельности по управлению внутренними делами проявления субъективизма.

Выявление сущности цели деятельности по управлению внутренними делами является шагом в постижении природы ее системности. Разумеется, в отрыве от подобного анализа сущности задачи и структуры такой деятельности невозможно будет говорить об адекватных ее системному качеству представлениях, а значит – и способах оптимизации его проявления.

Все дело в том, что организующей цель деятельности по управлению внутренними делами способна стать лишь тогда, года в ней будут отражены реальные представления о содержании правообеспечительной функции, обо всех элементах этой системы, а также связях между ними. Только тогда появится реальная платформа для оптимизации присущего этой деятельности, как некой системе, качества.

При отсутствии такой платформы, цели в социальном управлении, как ни странно, способны играть не только организующую, но и разрушительную роль. Причем в отношении собственного содержания – тоже.

Попытка распространения цели, именно как идеальной модели будущего результата деятельности, в сферу объективного существования собственно функции управления правопорядком, т.е. за пределы собственных возможностей этой категории, способна повлечь за собою искажение представлений об ее природе и совершенствовании способов проявления ее качеств.

Кажется, всем нам давно известно, что мартышка, применяя очки, желаемого результата не добилась. Пожалуй, ей не удалось бы это и в том случае, если бы перед тем, как нюхать и лизать их, мартышка присвоила бы очкам специальное звание и приказала бы им безоговорочно подчиняться ее требованиям. Тем не менее, мы все же пытаемся подвергнуть мораль известного сюжета сомнениям. И выражается это, прежде всего, в том, что и на практике и в теории все еще существует иллюзия того, что в деле оптимизации внутренних дел как области правопорядка все можно поправить жестким своевременным приказом и принципиальным неотвратимым контролем.

Отрицать значение приказа и контроля в данном случае излишне. Достаточно лишь уточнить, что эффект от них будет тем большим, чем точнее будут представления о качестве правообеспечения, выражаемом в обеспечивающей его системность деятельности по управлению внутренними делами. А это значит — тем большим будет соответствие деятельности выражаемой с ее помощью функции.

На самом деле социально значимые системы (объективно проявляющиеся и востребованные обществом свойства) представлены не только, да и не столько, взаимоотношениями людей. Поэтому далеко не всякая цель тождественна решению содержащейся в ее формулировке проблемы.

Ни одна формулировка будущего результата деятельности ровным счетом ничего не значит ни для теоретических исследований, ни для практики социального управления без представлений о том, какое объективно существующее свойство она должна собою выражать.

Вместе с тем, ни одна, даже самая безупречная с точки зрения адекватности ее выражения, мысленная модель (в этом смысле цель деятельности – такая же модель) действительного свойства, процесса или явления в социальном управлении не может проявлять свои качества уже потому, что она существует.

Действительно, цели в социальном управлении должны соответствовать требованиям объективных законов развития общества. Но это может произойти лишь тогда, когда выявленное, объективно существующее свойство социально востребовано и адекватно выражено в соответствующей деятельности.

Есть определенные основания полагать, что соотношение управления внутренними делами, деятельности, его выражающей, а также взаимодействие элементов этой деятельности подчинены этим законам. И уточнение представлений об их природе и действии может способствовать оптимизации правообеспечения.

Собственно идеальная модель ведущей функции милиции также оптимизируется для того, чтобы в наибольшей степени соответствовать выражаемому с ее помощью свойству. И ориентирован этот процесс на получение практической пользы для общества. Но пока – это проблема чисто теоретическая. Ее суть – уточнение представлений об истинном потенциале, которым располагает милиция. Достигнув определенного уровня своего разрешения, проблема перейдет в плоскость поиска путей повышения эффективности правообеспечения. Но уже сейчас можно с полным основанием утверждать, что проблема соотношения представлений о потенциале милиции и деятельности, его выражающей, важна для общества и ждет своего разрешения. Располагая представлениями об этом соотношении, мы получим возможность адекватных представлений о степени реализации потенциала милиции по управлению внутренними делами. Разрешению этой проблемы, как ни парадоксально, также способен в определенной мере мешать волевой момент.

Можно сказать, что функциональный потенциал милиции в деле оптимизации области внутренних дел реализован вполне, когда все, зависящее от нее в принципе сделано для того, чтобы минимизировать вероятность правонарушений во всех возможных ситуациях. Но подмена интеллектуального аспекта оценки потенциала милиции аспектом волевым превращает все критерии реализации этого потенциала в условности. Все дело в том, что и на теоретическом уровне хочется всегда больше того, чем это возможно. Лучше для общества было бы так, чтобы правонарушения и преступления вообще бы не совершались. Но такая модель потенциала милиции, впрочем, как и модель внутренних дел как сферы реализации ее потенциала – скорее не идеальная, а желаемая.

Иными словами, подмена интеллектуального момента в теоретической оценке потенциала милиции моментом волевым с неумолимой неизбежностью происходит, а мы пока даже не проявляем оправданной настойчивости, чтобы достаточно заинтересоваться этой проблемой и причинами ее существования.

Представляется, что в этом скрыт парадокс проявления сущности функционального потенциала милиции. Все дело в том, что иначе, как посредством деятельности людей, этот потенциал все равно никогда не проявится. Поэтому и выявлять, и оценивать его можно лишь посредством оценки деятельности, его выражающей. И критерии такой оценки следует поискать в обобщении опыта прошлой деятельности сотрудников милиции. Только на этой основе будет возможно оценивать реальный потенциал милиции, причем применительно к местным особенностям обобщаемого опыта. Именно обобщенный прошлый опыт позволит сделать оценку реального потенциала милиции, проявляющегося в каждом конкретном случае, более точной. Только на основе обобщения прошлого опыта и осознания того, что каждый сделанный милиции заказ имеет свою объективно обусловленную цену, возможны адекватные представления общества об идеальной модели внутренних дел.

Говоря проще, мы сначала на теоретическом уровне должны себе уяснить, что потенциал милиции по оптимизации правопорядка не безграничен. Что его обеспечивает все общество. И что абсолютными результаты оптимизации правопорядка не будут никогда. И что единственный вопрос, на который можно ответить вполне научно, характеризуя функциональный потенциал милиции, это вопрос о том, все ли ее возможности по оптимизации правопорядка реализованы в данной конкретной ситуации.

Именно поэтому для оптимизации представлений о функциональном потенциале милиции необходимо вначале оптимизировать представления об идеальной модели выражающей его деятельности. Диалектика познания сущности ведущей функции милиции в том и заключается, что уточнение понимания ее сущности ведет к уточнению понимания сущности выражающей его деятельности, а уточнение сущности выражающей ее деятельности, позволяет еще более продвинуться в понимании сущности выражаемой с ее помощью функции.

Но для того, чтобы запустить механизм постижения сути потенциала милиции, необходимо разрешить ряд объективно предшествующих этому вопросов.

Во-первых, следует четко отграничить и теоретические и практические представления о сущности целей, задач и функции милиции. Это необходимо для обеспечения адекватного участия субъективного фактора в формировании, обеспечении и эксплуатации объективно обусловленного потенциала милиции.

Во-вторых, в процессе теоретического и практического осмысления сущности образующих систему деятельности по управлению внутренними делами элементов, следует всякий раз исходить из того, что система «внутренние дела» объективно представлена не столько взаимоотношениями людей, сколько и взаимодействием ситуационно проявляющихся элементов «благо», «норма» и «условия».

А также из того, что именно поэтому такая система не может быть ограничена лишь официальной регламентацией взаимоотношений людей на внутреннем ее контуре. А еще из того, что, исходя из представлений только об официально упорядоченных взаимоотношениях людей, невозможно в полной мере охарактеризовать деятельность милиции по управлению внутренними делами.

Системные качества правообеспечения обусловлены не столько соподчинением целей, сколько объективно обусловленным взаимодействием элементов этой системы.

Вместе с тем, цель-ориентир необходима для милиции на всех ее уровнях.

Качества ориентира в полной мере цель, в теории и практике обеспечения и реализации собственного потенциала милиции, способна выражать при соответствии некоторым объективным требованиям.

Самым первым, таким объективно обусловленным требованием, является формирование представлений о содержании целей деятельности милиции на основе систематизации прошлого опыта.

Вторым требованием, в связи с этим, является возможность коррекции представлений о содержании цели деятельности милиции в связи с объективным содержанием ее ведущей функции.

Третьим требованием, предъявляемым к объективному представлению о содержании целей деятельности милиции, являются четкие представления об исключительных обстоятельствах, при стечении которых цель может быть достигнута. Иначе говоря, цель деятельности милиции в своей формулировке должна отражать условия, при наступлении которых она окажется в принципе достижимой.

Проблема обеспечения соблюдения таких условий сложна. Может быть, именно ввиду ее сложности, нормативно зафиксированные цели деятельности ОВД в настоящее время отсутствуют. Но отмеченные обстоятельства свидетельствуют лишь о том, что данная проблема должна быть разрешена вначале на теоретическом уровне. И здесь оправданны и одобряемы всякие попытки ее разрешения.

Кстати, представители теории управления внутренними делами к разрешению этой проблемы продвигаются, во-первых, достаточно давно, а во-вторых, вполне успешно. Самым первым шагом, предпринятым в этом направлении, естественно, стала попытка разделения интеллектуального и волевого момента в уяснении сущности деятельности по управлению внутренними делами. И в качестве примера тут вполне можно привести результаты исследований А.Г. Братко, в которых, в 1991 году отмечалось, что борьба с преступностью, рассматриваемая как цель деятельности правоохранительных органов, сужает понятие правовой охраны.

Правда, здесь стоит отметить и то, что сам этот вывод был увязан с характеристикой самой деятельности именно как правоохранительной, что снизило значение сделанного вывода. Более того, привело его автора к констатации, что общая цель уголовной юстиции и правоохранительной системы в целом – охрана человека, человеческого достоинства, прав и свобод граждан, интересов общества и государства. Но, во-первых, концепция защиты или охраны прав, личности, общества и государства существует и вполне разделяется другими авторами, а во-вторых, соотношение сущности ведущей функции милиции и выражающей ее деятельности вовсе не являлись предметами исследований упомянутых авторов.

В 2000 году, обсуждая проблему соотношения стратегического и оперативного управления в области именно борьбы с преступностью, что в данном случае весьма важно, А.Х. Миндагулов обозначил целью деятельности правоохранительных органов «обеспечение безопасности» охраняемых правом (законом) социальных ценностей. И это вполне можно расценивать как попытку изменения акцентов, в том числе и в оценке социальной роли милиции, а значит как вполне заслуживающий внимания вклад в дело формирования теоретической основы, необходимой для выявления сущности цели деятельности милиции по управлению внутренними делами.

После разграничения интеллектуального и волевого моментов, присутствующих в определении сущности деятельности милиции, направленной на реализацию ее ведущей функции, становятся более заметными направления разрешения данной проблемы.

В частности, появляются определенные основания для некоторых утверждений. Например, о том, что в самом общем виде формулировка цели деятельности для милиции должна включать упоминание о способах выявления ее потенциала в каждом конкретном случае.

Это позволит в перспективе достаточно точно в каждый данный момент определять, насколько деятельность сотрудников милиции соответствует содержанию выражаемой с ее помощью функции. Или с достаточным обоснованием отвечать на вопросы о том, насколько присущий милиции потенциал реализован в данной ситуации. А также о том, когда окажутся выявленными все условия, способные обеспечивать вероятность противоправного поведения людей, как в данной, так и ваналогичных ситуациях. И какие найдены способы целенаправленной коррекции определенных условий, чтобы снизить вероятность противоправного поведения граждан в аналогичных ситуациях впредь.

Таким способом может быть с достаточным эффектом обеспечена впредь невозможность противоправного поведения в ситуации, о которой известны условия, создающие вероятность правонарушения.

Цель управления внутренними делами – более-менее точная характеристика предполагаемого результата ее воздействия на определенный объект. Она вполне достижима, если подвергаемый сознательному воздействию объект – система. Если ожидаемое состояние объекта достижимо в принципе. Если получение предполагаемого результата может быть сознательно инициировано.

В связи с этим можно сказать, что в самом общем виде цель деятельности милиции по управлению внутренними делами − это защита правопорядка посредством уменьшения вероятности противоправного поведения граждан в конкретных ситуациях.

Деятельность милиции по управлению внутренними делами может достигать своей цели, т.е. в полной мере соответствовать выражаемому с ее помощью потенциалу – способности предсказуемо влиять на характеристики правопорядка. Характеристика цели деятельности милиции будет точна тем более, если представления о ней будут четко разграничены с представлениями о других ее характеристиках.

Сейчас такое разграничение нынешней теорией и практикой проведено весьма условно. И, прежде всего, между понятиями «цель», «задача» деятельности милиции. Есть проблемы и в определении характеристик структуры взаимоотношений между людьми, возникающими в процессе деятельности по управлению внутренними делами.

Эти разграничения теряют смысл всякий раз при попытке проследить его применительно к конкретному проявлению социальной практики. Так, борьбу с преступностью, толкуемую обществом как выражение социального предназначения органов внутренних дел, можно расценивать (исходя из смысла самих определений) и «как цель, и как задачу, и как функцию милиции».

Таким образом, практика, а как правило, — и следующая за нею теория этих понятий окончательно не различают. Вместе с тем, разграничение этих понятий позволит увидеть, что:

Вполне возможно, что в результате такого уточнения появятся новые представления о возможностях метода построения дерева целей. Что, несомненно, поспособствует повышению эффективности его применения.

Таким образом, цель, определяемая обществом для милиции, в самом общем виде состоит в уменьшении вероятности правонарушений и преступлений, совершаемых гражданами, в ситуациях, когда это возможно посредством коррекции соответствующих условий. Может быть, самой общей формулировкой этой цели будет «противодействие правонарушениям и преступлениям».

Такое понимание содержания цели милиции предполагает возможность соотнесения ее формулировки с конкретными временными и региональными реалиями на любом структурном уровне милиции.

Сообразно такому представлению о сущности и содержании цели милиции могут быть уточнены теоретические и практические представления о сущности аналитической работы и планирования в милиции.

Предлагаемый путь разрешения проблемы проявления сущности цели в деятельности милиции позволяет предполагать, что сейчас содержание понятий «аналитическая работа» и «планирование», призванные «объективно способствовать определению конкретного содержания цели в подразделениях милиции», своему предназначению соответствуют не вполне.

В связи с этим, также можно говорить о новых акцентах теоретического осмысления и практической реализации в подготовке и принятии управленческих решений в милиции.

Таким образом, формулировка целей в управлении внутренними делами является одной из существенных характеристик выражающей его деятельности.

Деятельность по управлению внутренними делами обусловлена и ограничена правообеспечительной функцией (конкретными объективно обусловленными возможностями) милиции.

Более точному уяснению сущности цели в управлении внутренними делами способствует раздельное исследование интеллектуального и волевого моментов процесса ее формирования.

Объективно обусловленными требованиями, соблюдение которых необходимо при формулировании цели, являются учет систематизированного прошлого опыта, связь с объективным содержанием ведущей функции милиции, а также наличие четких представлений об обстоятельствах, при которых она не может быть достигнута.

В связи с этим цель деятельности милиции по управлению внутренними делами является более – менее точной характеристикой предполагаемого результата воздействия милиции на определенный объект.

Ее формулировка должна отражать истинные знания о характере взаимодействия всех уровней системности управления внутренними делами.

Она может быть выражена как защита правопорядка, достигаемая посредством уменьшения вероятности правонарушений и преступлений, совершаемых гражданами в ситуациях, когда это возможно посредством коррекции соответствующих условий.

Может быть, самой общей ее формулировкой является «противодействие правонарушениям и преступлениям».


Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"