Черные дыры в Российском Законодательстве 2003'2

Home Поиск Издания Контакты k-press.ru


Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования

Асликян С.Э., аспирант
Московская Государственная Юридическая Академия

Статья 294 УК предусматривает два самостоятельных преступления, отличающихся друг от друга стадией уголовного процесса, в которой они совершаются. В ч. 1 данной статьи говорится: «Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия»; в ч. 2 – «вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела». В качестве квалифицирующего признака выступает совершение указанных посягательств с использованием лицом своего служебного положения.

Общественная опасность рассматриваемого преступления обусловлена тем, что оно посягает, как уже указывалось, на общественные отношения по реализации конституционного принципа независимости судей. Указанный принцип имеет существенное значение в механизме реализации судебной власти, он гарантирует его функционирование в соответствии с законом, а не согласно чьей-либо воле, стремящейся воспрепятствовать осуществлению правосудия. В. Божьев прав, утверждая, что «… непроцессуальные методы воздействия на суд – это проявление … хаоса, вседозволенности, что несовместимо с подлинным правосудием». Независимость – это не привилегия судей, это, скорее, их ответственность перед обществом и гражданином.

Реализация рассматриваемого принципа обеспечивается целой системой гарантий: во-первых, исключительным правом суда на осуществление правосудия. При этом деятельность суда происходит в особом правовом режиме, создающем необходимые условия для всестороннего и объективного рассмотрения и разрешения дела. Юрисдикционная деятельность ни одного из государственных органов не содержит в себе такого числа правовых гарантий, как правосудие.

Во-вторых, процедура вынесения судом решения также призвана исключить какое бы то ни было постороннее воздействие на судей (например, тайна совещательной комнаты).

Все это, регулируя процессуальную деятельность суда, в конечном счете обеспечивает особый механизм принятия судьей решения, в основе которого является закон и совесть (ст. 17 УПК РФ).

Доказательства должны оцениваться по внутреннему убеждению судьи, без какого-либо давления на него со стороны других лиц. Как отмечается в процессуальной литературе, это, с одной стороны, предоставляет субъектам уголовного процесса «внутреннюю свободу» оценки доказательств, поскольку закон не устанавливает обязательной для участников уголовного судопроизводства силы (доказательственной значимости) тех или иных доказательств, не связывает его оценку достоверности, достаточности доказательств какими-либо формальными предписаниями, не устанавливает минимального количества доказательств для признания тех или иных фактов доказанными.

С другой стороны, данный принцип обеспечивает и «внешнюю свободу» оценки доказательств указанными участниками уголовного судопроизводства, поскольку запрещает любое вмешательство в их оценочную деятельность извне.

Таким образом, преступление, предусмотренное ст. 294 УК, в частности, может заключаться:

а) в даче указаний об установлении вида доказательств, которыми должны быть установлены те или иные обстоятельства, придании определенным сведениям силы доказательств, преимущественного значения тех или иных доказательств, их количества для принятия необходимого для виновного лица решения;
б) в лишении судьи фактической оценки доказательств по внутреннему убеждению, возможности устранения сомнений в доказанности какого-либо обстоятельства;
в) в навязывании судье оценки доказательств, данной другими лицами или органами в предшествующих стадиях процесса или в пределах этой же стадии (например, взять за основу позицию прокурора или наоборот – адвоката);
г) в требовании игнорирования регулирующей роли процессуального законодательства.

В законе в общей форме говорится о вмешательстве в деятельность суда, при этом не уточняется, о каком звене судебной системы идет речь. Надо полагать, уголовно-правовой охране подлежит вся система судов Российской Федерации и деятельность всех судебных инстанций:

1) суда первой судебной инстанции;
2) мирового судьи;
3) суда второй инстанции – апелляционного и кассационного рассмотрения;
4) надзорной инстанции - пересмотр вступивших в законную силу судебных решений, в том числе и ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.

В связи с этим конкретное содержание воспрепятствования осуществлению правосудия может существенно отличаться. Так, в суде первой инстанции деяние может быть направлено на принятие судьей следующих решений по уголовному делу о: вынесении постановления о мерах по обеспечению возмещения вреда, причиненного преступлением, либо возможной конфискации имущества; возвращении уголовного дела прокурору; прекращении уголовного дела; решении вопроса о мере пресечения и т. п.

Вероятно, можно априорно утверждать, что вмешательство в осуществление правосудия в основном происходит по поводу вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора в совещательной комнате. К ним, в частности, относятся: доказанность деяния, в совершении которого обвиняется обвиняемый; доказанность его совершения подсудимым; квалификация деяния; виновность подсудимого в совершении этого преступления; определение наказания виновному; определение судьбы имущества, на которое наложен арест; применение принудительных мер воспитательного воздействия; применение принудительных мер медицинского характера; отмена или изменение меры пресечения и др. В данном случае, естественно, интересам правосудия причиняется наибольший вред.

Примерно по таким же вопросам происходит вмешательство и в деятельность мирового судьи. При этом надо иметь лишь в виду, что мировой судья уполномочен возбуждать уголовные дела частного обвинения (ст. 318 УПК РФ). Стало быть, деяние может быть направлено на воспрепятствование выполнения мировым судьей и этого процессуального полномочия.

По гражданскому делу рассматриваемое преступление, в частности, может выражаться во вмешательстве по поводу: судебного приказа (размера денежных сумм, подлежащих взысканию, или обозначение движимого имущества, подлежащего истребованию, с указанием его стоимости; размер неустойки, размер пеней; сумма государственной пошлины - ст. 121, 127 ГПК РФ); искового заявления (принятия или, наоборот, отказа в его принятии, оставления без движения и др. – ст. 131, 133, 134, 136 ГПК РФ); мер по обеспечению иска (наложения ареста на имущество, запрещения совершать определенные действия, приостановления реализации имущества и т.д. – ст. 140 ГПК РФ); решения суда (установленности определенных обстоятельств, сущности правоотношений, закона, подлежащего применению, и др. – ст. 196 ГПК РФ).

Действия, предусмотренные ч. 1 ст. 294 УК, могут быть направлены не только на судью, но и присяжных заседателей. Вмешательство может быть, в частности, направлено на сущность выносимого вердикта (доказанности деяния, доказанности совершения деяния подсудимым, виновности подсудимого в совершении этого деяния, снисхождения к виновному и др. – ст. 339 УПК РФ).

Воспрепятствование осуществлению правосудия в суде апелляционной инстанции может характеризоваться тем, что оно преследует цель: оставления приговора суда первой инстанции без изменения, а апелляционной жалобы или представления без удовлетворения; отмены обвинительного приговора суда первой инстанции и оправдания подсудимого или прекращения уголовного дела; отмены оправдательного приговора суда первой инстанции и вынесения обвинительного приговора; изменения приговора суда первой инстанции. По гражданскому делу это преступление может характеризоваться тем, что виновный, вопреки закону, вмешивается в решение суда об оставлении апелляционной жалобы или представления без движения, либо требует оставить решение мирового судьи без изменения либо, наоборот, отменить его и т.д.

В суде кассационной инстанции по существу может быть аналогичная ситуация. При этом надо лишь иметь в виду некоторые отличия в полномочиях суда данной инстанции, изложенные в ст. 378 УПК РФ, 361 ГПК РФ, 287 АПК РФ.

Вмешательство в деятельность суда надзорной инстанции предполагает воспрепятствование реализации его полномочий, закрепленных в уголовно-процессуальном законодательстве (ст. 408 УПК РФ, 390 ГПК РФ, 304 АПК РФ).

В ч. 2 ст. 294 УК предусмотрена ответственность за вмешательство в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание. Таким образом, сфера действия закона ограничена стадией предварительного расследования, на что указывает и цель преступления.

Согласно п. 31 ст. 5 УПК РФ под прокурором понимается Генеральный прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры, их заместители и помощники, участвующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответствующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре. Прокурор – участник уголовного судопроизводства со стороны обвинения.

Полномочия прокурора определяются ст. 37 УПК РФ и ФЗ от 17 января 1992 г. (в ред. от 17 ноября 1995 г., 10 февраля 1999 г., 19 ноября 1999 г., 2 января 2000 г.) «О прокуратуре Российской Федерации» в той мере, в которой они не противоречат Уголовно-процессуальному кодексу РФ. Исходя из этого, вмешательство в деятельность прокурора может выражаться в воспрепятствовании надлежащего решения следующих вопросов:

1) о возбуждении уголовного дела, поручении его расследования дознавателю, следователю, нижестоящему прокурору, принятии дела к своему производству, об участии в производстве предварительного расследования или личном участии в производстве отдельных следственных действий;
2) о даче согласия дознавателю, следователю на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения;
3) о разрешении отводов, заявленных нижестоящему прокурору, следователю, дознавателю, а также их самоотводов;
4) об отстранении дознавателя, следователя от дальнейшего производства расследования;
5) об изъятии любого уголовного дела у органа дознания и передачи его следователю, передаче уголовного дела от одного следователя другому;
6) о передаче уголовного дела от одного органа предварительного расследования другому;
7) об отмене незаконных или необоснованных постановлений нижестоящего прокурора, следователя, дознавателя;
8) о поручении органу дознания производства следственных действий, а также указания ему о проведении оперативно-розыскных мероприятий;
9) о продлении срока предварительного расследования;
10) об утверждении постановления дознавателя, следователя о прекращении производства по уголовному делу;
11) об утверждении обвинительного заключения или обвинительного акта и направлении уголовного дела в суд;
12) о возвращении уголовного дела дознавателю, следователю со своими указаниями о производстве дополнительного расследования;
13) о приостановлении или прекращении производства по уголовному делу;
14) об осуществлении иных полномочий, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.

Надо иметь в виду, что ст. 294 УК не предусматривает ответственность за вмешательство в деятельность прокурора в стадии судебного производства.

В соответствии с п. 41 ст. 5 УПК РФ следователем является должностное лицо, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, а также иные полномочия, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом. На него возлагается обязанность производства предварительного расследования по уголовным делам о наиболее опасных преступлениях. В обобщенном виде эта обязанность сформулирована в ч. 2 ст. 21 УПК РФ, где говорится: «В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления». Полномочия следователя закреплены в ст. 38 УПК РФ.

Вмешательство в его деятельность может быть осуществлено в связи:

а) с возбуждением следователем уголовного дела;
б) с принятием уголовного дела к своему производству или передаче его прокурору для направления по подследственности;
в) с самостоятельным направлением хода расследования, принятием решения о производстве следственных и иных процессуальных действий;
г) дачей органу дознания обязательных для исполнения письменных поручений о проведении оперативно-розыскных мероприятий, производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, об аресте, о производстве иных процессуальных действий, а также о содействии при их осуществлении;
д) реализацией иных полномочий, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.

Наряду со следователем уголовно-процессуальное законодательство в качестве одного из участников уголовного судопроизводства выделяет начальника следственного отдела (ст. 39 УПК РФ). Начальником следственного отдела признается должностное лицо, возглавляющее следственное подразделение, а также его заместитель. «Назначение и роль начальника следственного отдела – осуществление ведомственного контроля над процессуальной деятельностью работников следственных аппаратов в составе соответствующих правоохранительных министерств, ведомств. Ведомственный контроль призван дополнять прокурорский надзор в досудебном производстве по уголовному делу, наряду с ним обеспечивая надлежащее качество предварительного следствия и результативность уголовного преследования. Процессуальная деятельность начальника следственного отдела поднадзорна прокурору, осуществляется параллельно с прокурорским надзором и не должна ему противоречить».

Статья 39 УПК РФ не указывает ведомственную принадлежность начальников следственных подразделений. В УПК РСФСР назывались начальники следственных подразделений органов внутренних дел, органов Федеральной службы безопасности и Федеральных органов налоговой полиции (п. 6а ст. 34). Начальники следственных подразделений прокуратуры обладали полномочиями прокуроров.

В действующем уголовно-процессуальном законодательстве сложилась иная ситуация. Сопоставление п. 17 и 31 ст. 5, ч. 6 ст. 37 УПК РФ приводят специалистов к выводу о том, что начальники следственных подразделений в прокуратуре и прокуроры пользуются разными полномочиями. Более того, если к начальникам следственных отделов в смысле ст. 39 УПК РФ относятся и начальники следственных подразделений прокуратуры, то они оказываются наделенными более широкими полномочиями по руководству следствием, чем прокуроры.

В связи с этим возникает вопрос: образует ли состав рассматриваемого преступления вмешательство в деятельность начальника следственного отдела, так как он непосредственно не указан в ст. 294 УК? Для его разрешения необходимо обратиться к правовому статусу данного участника уголовного судопроизводства. Полномочия начальника следственного отдела закреплены в ст. 39 УПК РФ. Их анализ позволяет сделать вывод о том, что он:

а) осуществляет непосредственное оперативное руководство следователями;
б) оказывает помощь в их работе;
в) осуществляет контроль за деятельностью следователя;
г) производит предварительное расследование в полном объеме, обладая при этом полномочиями следователя и (или) руководителя следственной группы.

Производство предварительного следствия по уголовному делу в случае его сложности или большого объема может быть поручено следственной группе, о чем выносится отдельное постановление или указывается в постановлении о возбуждении уголовного дела.

Решение о производстве предварительного следствия следственной группой принимает прокурор по ходатайству начальника следственного отдела, а по уголовным делам, расследуемым следователями прокуратуры, - по собственной инициативе. В постановлении прокурора должны быть перечислены все следователи, которым поручено производство предварительного следствия, в том числе указывается, какой следователь назначается руководителем следственной группы. К работе следственной группы могут быть привлечены должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Состав следственной группы объявляется подозреваемому, обвиняемому.

Руководитель следственной группы принимает уголовное дело к своему производству, организует работу следственной группы, руководит действиями других следователей, составляет обвинительное заключение либо выносит постановление о направлении уголовного дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера к лицу, совершившему преступление, и направляет данное постановление вместе с уголовным делом прокурору.

Руководитель следственной группы принимает решение о:

1) выделении уголовных дел в отдельное производство;
2) прекращении уголовного дела полностью или частично;
3) приостановлении или возобновлении производства по уголовному делу;
4) привлечении лица в качестве обвиняемого и об объеме предъявляемого ему обвинения;
5) направлении обвиняемого в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы;
6) возбуждении перед прокурором ходатайства о продлении срока предварительного следствия;
7) возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения, а также о производстве следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных ч. 2 с. 29 УПК РФ.

Руководитель и члены следственной группы вправе участвовать в следственных действиях, производимых другими следователями, лично производить следственные действия и принимать решения по уголовному делу в порядке, установленном Кодексом (ст. 163 УПК РФ).

Принятие дела к своему производству в качестве следователя или руководителя следственной группы и производство предварительного следствия по делу фактически приравнивает статус начальника следственного отдела к статусу следователя. Стало быть, в уголовно-процессуальном смысле он выступает следователем, в связи с чем вмешательство в его деятельность образует состав рассматриваемого преступления.

Куда сложнее обстоит дело с квалификацией действий, совершенных при реализации начальником следственного отдела иных полномочий. При этом, безусловно, осуществление потерпевшим непроцессуальных действий не охватывается ст. 294 УК.

Статья 39 УПК РФ наделяет начальника следственного отдела некоторыми полномочиями, сущность которых ничем не отличается от аналогичных полномочий прокурора. Например, он вправе: а) поручать производство предварительного следствия следователю либо нескольким следователям; б) отменять необоснованные постановления следователя о приостановлении предварительного следствия; в) давать следователю указания о направлении расследования, производстве отдельных следственных действий, привлечении лица в качестве обвиняемого, об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения, о квалификации преступления и об объеме обвинения и др. Указания начальника следственного отдела по уголовному делу даются в письменном виде и обязательны для исполнения следователем.

Вмешательство в осуществление указанных полномочий при их реализации начальником следственного отдела не охватывается ст. 294 УК, хотя аналогичные действия при выполнении их прокурором являются преступными и должны квалифицироваться по данной статье. Вряд ли такое положение чем-либо оправдано. Тождественные по сути действия, имеющие одну и ту же социальную направленность, обусловленные одними и теми же мотивами в одном случае уголовно наказуемы, а в другом - нет только из-за того, что, как нам представляется, законодатель неадекватно отразил в уголовно-правовой норме общественно опасное деяние, не учел уголовно-процессуальное законодательство, выделяющее более широкий круг субъектов уголовного судопроизводства, вмешательство в деятельность которых также может повлечь за собой нарушение всесторонности, полноты и объективности расследования дела.

Уголовный закон говорит о вмешательстве в деятельность «лица, производящего дознание». В литературе отмечалась громоздкость, неоправданность применения в законодательстве данного термина. В. И. Швецов, ссылаясь на ведомственные инструкции по производству дознания и другие акты, в которых употребляется термин «дознаватель», предлагал использовать его не только в научной литературе, но и в нормативных правовых актах. Уголовно-процессуальный кодекс РФ этого участника уголовного судопроизводства также называет дознавателем, а не «лицом, производящим дознание». В целях унификации терминологии следовало бы и в уголовном праве, как и в уголовном процессе, вести речь о дознавателе.

Уголовно-процессуальное законодательство выделяет орган дознания и дознавателя. Органы дознания – это государственные органы и должностные лица, уполномоченные осуществлять дознание и другие процессуальные полномочия (п. 24 ст. 5 УПК РФ). На них возлагаются:

Полномочия органа дознания возлагаются на дознавателя.

Дознавателем признается должностное лицо органа дознания, правомочное осуществлять предварительное расследование в форме дознания, а также иные полномочия, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом РФ (п.7 ст. 5 УПК РФ).

Вмешательство в деятельность лица, производящего дознание (дознавателя), исходя из его полномочий, закрепленных в ст. 41 УПК РФ, может быть в самостоятельность производимых следственных и иных процессуальных действий и принимаемых процессуальных решений (за исключением случаев, когда в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом на это требуется согласие начальника органа дознания, санкции прокурора и (или) судебное решение), в осуществление иных полномочий, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.

Сфера действия ч. 2 ст. 294 УК ограничена досудебным производством. Начало и окончание предварительного расследования определены в уголовно-процессуальном законодательстве. В соответствии со ст. 156 УПК РФ предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь, дознаватель выносит соответствующее постановление, которое должно быть согласовано с прокурором.

«Воспрепятствовать всестороннему, полному и объективному расследованию уголовного дела можно также путем вмешательства в деятельность, связанную с решением вопроса о возбуждении дела, - пишет Л. В. Лобанова. – А поскольку данный вопрос, наряду с другими компетентными лицами и органами, может решать также орган дознания, понятие которого не совпадает с понятием «лицо, производящее дознание», неправомерное воздействие на этот орган также следовало бы расценить как воспрепятствование производству предварительного расследования. Но ч. 2 ст. 294 УК такой возможности не предоставляет, что, на наш взгляд, следует рассматривать как пробел в уголовном законодательстве».

Данная проблема была обозначена применительно к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. Ст. 145 УПК РФ, наряду с дознавателем, следователем или прокурором, имеющими право принятия решения о возбуждении уголовного дела, также называет и орган дознания. Однако в этом случае речь идет о принятии решения о возбуждении уголовного дела в порядке ст. 146 УПК РФ, а не о возбуждении уголовного дела. Возбуждает же уголовное дело для публичного обвинения, как указано в ст. 146 УПК РФ, дознаватель или следователь с согласия прокурора либо сам прокурор в пределах компетенции, установленной уголовно-процессуальным законодательством. Таким образом, и в настоящее время вмешательство в деятельность органа дознания может повлиять на принятие решения о возбуждении уголовного дела, но оно находится за пределами действия ст. 294 УК, поскольку в этом случае предварительное расследование еще нельзя считать начатым. В зависимости от характера вмешательства оно может быть квалифицировано по другим статьям Уголовного кодекса. Это, конечно, не означает, что уголовно-правовая норма не требует совершенствования, однако оно должно, по нашему мнению, идти по другому пути.

Момент окончания производства предварительного расследования уголовно-процессуальное законодательство дифференцирует в зависимости от ряда обстоятельств (ст. 158 УПК РФ), что необходимо учитывать при юридической оценке действий, связанных с вмешательством в деятельность прокурора, следователя и лица, производящего дознание.

Во-первых, он зависит от того, является ли предварительное следствие по этой категории дел обязательным. Так, при наличии оснований, предусмотренных ст. 24 - 28 УПК РФ (основания отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела, прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон, прекращение уголовного дела в связи с изменением обстановки, основания прекращения уголовного преследования, прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием), уголовное дело в соответствии со ст. 213 УПК РФ прекращается по постановлению следователя. Дата принятия этого постановления и означает момент окончания предварительного следствия по делу. Следовательно, действия, совершенные после этого, не охватываются ст. 294 УК.

Во-вторых, уголовно-процессуальное законодательство выделяет окончание предварительного следствия с обвинительным заключением. Согласно ст. 215 УПК РФ, следователь, признав, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, уведомляет об этом обвиняемого и разъясняет ему предусмотренное уголовно-процессуальным законодательством право на ознакомление со всеми материалами уголовного дела как лично, так и с помощью защитника либо законного представителя. После этого последовательно выполняются следующие следственные действия: 1) ознакомление потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей с материалами уголовного дела (ст. 216 УПК РФ); 2) ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела (ст. 217 УПК РФ); 3) разрешение ходатайств (ст. 219 УПК РФ); 4) составление обвинительного заключения (ст. 220 УПК РФ).

После подписания следователем обвинительного заключения дело немедленно направляется прокурору. В этом случае момент окончания предварительного следствия, а значит и границы действия ст. 294 УК, будут зависеть от принятого прокурором решения. Предварительное следствие будет считаться оконченным, если он:

При возвращении прокурором уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков, а также при направлении уголовного дела вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения в связи с подсудностью дела вышестоящему суду следствие необходимо признавать неоконченным до тех пор, пока по делу не будет принято одно из двух названных выше решений.

В-третьих, дознание заканчивается принятием прокурором по уголовному делу, поступившему с обвинительным актом, одного из следующих решений: об утверждении обвинительного акта и о направлении уголовного дела в суд; о прекращении уголовного дела. При возвращении уголовного дела для пересоставления обвинительного акта, а также при направлении уголовного дела для производства предварительного следствия дознание нельзя считать оконченным (ст. 226 УПК РФ).

В теории уголовного права форма и содержание деяния, предусмотренного ст. 294 УК РФ, относится к числу дискуссионных. Это в немалой степени обусловлено и тем, что законодатель в заголовке данной статьи и в ее тексте использует термины, имеющие различное значение: в первом случае говорится о воспрепятствовании осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, а во втором – о вмешательстве в какой бы то ни было форме в деятельность суда или деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание. «Воспрепятствование» в русском языке означает «создавать препятствие, служить препятствием, не допускать чего-нибудь» Термин «вмешательство» полисемантичен: в первом значении это «вторжение в чьи-либо дела, отношения, деятельное участие в них»; во втором – «действия, пресекающие, останавливающие что-либо».

В связи со сказанным возникают сомнения в обоснованности распространенного в литературе утверждения о том, что вмешательство в деятельность суда характеризуется каким-либо воздействием на судей: просьбы, уговоры, подкуп, указания, советы, требования относительно того, каким должно быть решение суда по тому или иному вопросу. «Под вмешательством следует понимать любые действия, содержанием которых является склонение суда к вынесению неправосудного приговора, определения или решения. Это могут быть конкретные просьбы, уговоры, советы, прямое указание либо требование», - пишет С. А. Денисов. М. В. Феоктистов подчеркивает: «Объективная сторона заключается в воспрепятствовании осуществлению правосудия или производству предварительного расследования, что может выражаться в просьбах, уговорах, требованиях, советах, настоятельных рекомендациях, обещаниях оказать услуги, предоставить денежное вознаграждение, продвижение по службе, трудоустроить родственников и т.п.».

По мнению В. Мальцева, оно может осуществляться через средства массовой информации и заключаться в шантаже (угрозе оглашения, например, позорящих, компрометирующих судью или просто конфиденциальных для него сведений), в создании судье неблагоприятных бытовых условий (допустим, многочисленные ночные звонки), подкуп соседей или членов разного рода товариществ (жилищных, дачных, гаражных и т.п.) в целях проведения ими враждебных акций по отношению к судье. В то же время он считает, что просьбы заинтересованных лиц о вынесении неправосудного приговора, даже если они оказывают серьезное психологическое давление (мать убийцы или, напротив, потерпевшего на протяжении длительного времени с одной и той же просьбой и мольбами встречает судью около двери подъезда его дома либо кабинета), можно относить лишь к издержкам судебной профессии. В. П. Малков считает, что вмешательство в деятельность суда может выражаться в организации пикетирования здания суда с демонстрацией плакатов и лозунгов, в которых сформулированы требования к суду по поводу решения дела, в организации голодовки в помещении суда, в проведении митинга. Вероятно, автор в этом случае говорит о незаконных пикетировании и митинге, в противном случае применение уголовно-правовой нормы вступало бы в противоречие с конституционным правом граждан на проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования.

Л. В. Лобанова полагает, что в этом случае происходит необоснованное ограничение объема понятия «вмешательство в деятельность». Она пишет: «С учетом наименования статьи – «Воспрепятствование осуществлению правосудия» - термин «вмешательство» может обозначать не только воздействие на вершителей правосудия, но и любое другое активное создание препятствий для выполнения ими своей основной функции по внутреннему убеждению и в соответствии с законом».

В подтверждение своей позиции она приводит следующий пример. К., будучи хорошо знакомым с А. и В., уголовное дело по обвинению которых в разбое и вымогательстве находилось на рассмотрении районного суда, решил им помочь избежать уголовной ответственности, похитив уголовное дело.

С этой целью он спрятался в здании суда. Вечером, убедившись, что все работники ушли, взломал дверь, проник в кабинет секретаря, у которого в сейфе находилось интересовавшее его уголовное дело. Найденным в столе ключом К. открыл сейф и забрал дело. Чтобы замаскировать свои намерения, он прихватил еще ряд материалов. Все похищенное затем сжег на берегу Волги.

К. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 294 и ч. ст. 325 УК.

В этом случае суд признал, что воспрепятствование осуществлению правосудия произошло без какого-либо воздействия на лиц, участвующих в отправлении правосудия.

Как уже указывалось, к числу дискуссионных вопросов относится и определение формы деяния. Большинство специалистов полагают, что преступление, предусмотренное ст. 294 УК, может быть совершено только путем действия. В. Мальцев полагает, что совершение указанного преступления возможно и путем бездействия, заключающегося в умышленном невыполнении требований прокурора, следователя, лица, производящего дознание.

На наш взгляд, законодательное описание рассматриваемого преступления не дает оснований для такого вывода. При этом не имеет значения, идет речь об основном или квалифицированном его виде. Этимология слова «вмешательство» предполагает только действия. Кроме того, надо иметь в виду, что деятельность суда по осуществлению правосудия, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, - по производству предварительного расследования предполагает выполнение каждым из участников уголовного судопроизводства определенных процессуальных функций, соблюдение определенных уголовно-процессуальным законодательством особых правил и условий. Поэтому вмешательство в реальном его бытии может осуществляться только путем действия, которое направлено на нарушение процессуальных установлений. Названные В. Мальцевым деяния не обладают такой способностью, они лишь могут явиться основанием для применения процессуальных мер воздействия.

При этом, естественно, нельзя отрицать, что поведение некоторых участников уголовного судопроизводства может оказать существенное влияние на возможность осуществления правосудия. В частности, на данное обстоятельство обращает внимание Н. Егорова. Она считает общественно опасными злоупотребления адвокатами своими процессуальными правами и невыполнения ими обязанностей по защите.

На это указывает и Л. В. Лобанова. «Невыполнение некоторыми участниками процесса своих обязанностей в ряде случаев способно стать непреодолимым препятствием для осуществления правосудия. Таковым может являться, например, поведение адвоката, без уважительных причин покидающего зал судебного заседания или злостно уклоняющегося от явки в суд».

Вместе с тем выход из создавшегося положения авторами предлагается различный. В целях предотвращения подобного поведения Н. Егорова предлагает дополнить Уголовный кодекс ст. 2941. Л. В. Лобанова считает данный путь необоснованным. По ее мнению, целесообразнее расширение диспозиции рассматриваемой уголовно-правовой нормы, установление уголовно-правового запрета не только на вмешательство в деятельность суда, но и иное создание препятствий для отправления правосудия.

На наш взгляд, позиция Л. В. Лобановой предпочтительнее, хотя предлагаемая ею формулировка и вызывает некоторые возражения. Такая формулировка предполагает, что «вмешательство» и «создание препятствий» по сути должны быть одинаковыми, находиться в одном логическом ряду, а отличаться лишь формами проявления. Между тем объем данных понятий различен, на что обращает внимание и сама Л. В. Лобанова.

На несовершенство уголовно-правовой нормы, но уже в другой части, указывает и А. В. Кладков. «Использование в описании состава – воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК РФ) - «вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность» - нельзя отнести к удачным. Вмешательством в таком случае можно расценить и, например, упрашивание судью вынести оправдательный приговор вместо обвинительного, занизить меру наказания, что не содержит состава преступления. Целесообразно было бы конкретизировать и указать в самой норме преступные формы вмешательства, в частности применение насилия, угроз, подкупа».

Конечно, резон в словах А. В. Кладкова есть. Однако предлагаемое им решение, на наш взгляд, неприемлемо. Оно не устраняет проблему, а лишь создает новые. Угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования законодателем выделены в самостоятельный состав (ст. 296 УК) и уже поэтому указание данных обстоятельств в качестве способа совершения преступления, предусмотренного ст. 294 УК, недопустимо. Границы между составами преступлений в этом случае размоются, что сделает практически неприменимыми обе названные статьи.

Рассматриваемое преступление имеет формальный состав и считается оконченным с момента вмешательства либо в деятельность суда (ч. 1 ст. 294 УК), либо в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание (ч. 2 ст. 294 УК). Принятое в результате вмешательства решение находится за пределами данного состава преступления и должно оцениваться самостоятельно. Оно может образовать преступление против правосудия либо против интересов государственной службы. Например, вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта надлежит квалифицировать по совокупности ч. 1 ст. 294 и ст. 305 УК. Подлог документов, не являющихся доказательствами, как результат вмешательства в деятельность суда либо прокурора, следователя или лица, производящего дознание, требуется дополнительно квалифицировать по ст. 292 УК.

Субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется прямым умыслом и наличием специальной цели. Лицо осознает, что осуществляет вмешательство в деятельность суда (ч. 1 ст. 294 УК), либо в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание (ч. 2 ст. 294 УК), и желает этого.

Содержание специальной цели зависит от стадии уголовного судопроизводства, на которой совершается данное преступление. Это:

а) воспрепятствование осуществлению правосудия;
б) воспрепятствование всестороннему, полному и объективному расследованию дела.

Всесторонность исследования обстоятельств дела предполагает проверку в ходе предварительного расследования всех возможных версий, установления всей совокупности как уличающих, так и оправдывающих обстоятельств. Полнота расследования означает, что получено достаточное количество доказательств для подтверждения или опровержения следственной версии. Объективность исследования обстоятельств дела исключает проявлений предвзятости, обвинительного или оправдательного уклона.

Воспрепятствование всестороннему, полному и объективному расследованию фактически означает воспрепятствование установлению истины по уголовному делу, что в свою очередь влияет на принятие законных и обоснованных решений в следующих стадиях уголовного судопроизводства.

Мотивы преступления могут быть различными и не влияют на квалификацию содеянного.

Субъектом преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 294 УК, является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

В ч. 3 ст. 294 УК в качестве квалифицирующего признака названо совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения. Этот признак относится к обоим преступлениям – и к вмешательству в деятельность суда, и к вмешательству в деятельность прокурора, следователя и лица, производящего дознание. Речь идет о совершении преступления специальным субъектом, использующим служебное положение, понимаемое в широком смысле слова. Во-первых, как о специальном виде злоупотребления должностными полномочиями. В этом случае субъектом выступает должностное лицо, понятие о котором содержится в примечании к ст. 285 УК. Во-вторых, как о специальном виде злоупотребления полномочиями. В этом случае субъектом выступает лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, понятие о котором дается в примечании к ст. 201 УК.

Закон говорит об использовании служебного положения. Речь идет о незаконном использовании вопреки интересам службы предоставленных лицу прав и полномочий.

Нами уже отмечалось, что уголовно-правовая норма требует совершенствования. Как представляется, предлагаемые варианты решения этого вопроса половинчаты, во многих случаях не только не устраняют возникающие проблемы, но и порождают новые. Главный, принципиальный момент, отношение к которому может наметить пути суброгации закона, относится к определению социальной обусловленности криминализации основных составов преступлений, указанных в ч. 1 и ч. 2 ст. 294 УК. Сделано это, на наш взгляд, без достаточных оснований. Если воспользоваться историческим приемом толкования, то станет очевидным, что рассматриваемая норма появилась на свет как одно из возможных противодействий так называемому «телефонному» праву, которым пользовались партийные, советские и профсоюзные деятели. Но законодатель, формулируя ст. 294 УК, расширил круг субъектов, включив в их число не только должностных лиц и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, но и любых других лиц, отвечающих признакам общего субъекта. Однако фактически достаточно сложно себе представить, чтобы общий субъект имел возможности вмешаться в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществления правосудия или в деятельность прокурора, следователя и лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела. Недаром ни один из специалистов не смог дать хотя бы приблизительного, ориентировочного перечня проявлений преступного вмешательства в деятельность суда и указанных в законе должностных лиц. Все то, что называется в качестве такового в литературе, либо вообще, на наш взгляд, является непреступным либо свидетельствует о совершении иного преступления. В этом смысле особенно показательны такие называемые специалистами формы вмешательства, как уговоры, просьбы, советы и т.д.

Рассматриваемое деяние может реально нарушить охраняемые законом общественные отношения и при этом достичь степени опасности, присущей преступлению, при его совершении лицом с использованием своего служебного положения. При вмешательстве подобного лица в деятельность суда и органов предварительного расследования перед соответствующими судьей и следственными работниками появляется нравственная и правовая парадигма: уступить требованиям соответствующего лица и принять нужное решение либо поступить по закону и в связи с этим подвергнуться реальному воздействию со стороны этого лица, лишиться или не получить того, на что они имеют законное право. В конечном счете, только подобные действия, совершаемые указанными лицами, могут нарушить реализацию конституционного принципа независимости судей. Речь, естественно, идет о незаконном вмешательстве, поскольку в законодательстве предусмотрены соответствующие положения, позволяющие проверять, изменять или отменять принятые решения.

В связи с этим нами предлагается кардинальное решение проблемы:

«Статья 294 УК. Незаконное вмешательство в деятельность суда и органов предварительного расследования

Незаконное вмешательство в деятельность суда по осуществлению правосудия или в деятельность органов предварительного расследования по всестороннему, полному и объективному расследованию дела, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, - наказывается…»

Асликян Саркис Эдвардович

Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"